Другой заговор спонсировали египтяне, захватившие Полосу Газы. Они притащили муфтия в Газу, где он и его последователи создали «Всепалестинское правительство». На самом деле египтяне считали Полосу Газы не Палестиной, а территорией под управлением военных.
Начали всплывать и всякие делишки Абдаллы. Оказывается, Каукджи все время был агентом Абдаллы. Каукджи контактировал со многими людьми муфтия, с которыми, как предполагалось, он был в общей команде. Этих людей постигла обычная судьба. За это Каукджи должны были провозгласить первым правителем Западного Берега Палестины, правящим от имени Абдаллы.
Между тем, перекрывая военные потери, в Египте, Ираке и Сирии шло полным ходом кровопускание, заточение в тюрьму министров и генералов. Режимы повсюду шатались.
Худшая для нас буря разразилась сразу с наступлением нового 1949 года. Наводнение было столь сильным, что вышло из русла вади и в десятке мест проложило дорогу к нам в пещеру. Мы оказались на дюйм от катастрофы. Камаля парализовал страх, беременные женщины бедствовали, Джамиль и Омар пустились в драку, и даже Агарь, железная женщина, была в страшном напряжении.
Однажды, вернувшись из похода в Иерихон, я сейчас же пошел к отцу, сидевшему, как всегда, в своей пулеметной ячейке, закутанный в промокшие лохмотья.
— Отец, — крикнул я, — кончилось. Новое прекращение огня, но на этот раз говорят о перемирии.
Ибрагим повернулся ко мне, с его лица капала вода, и нельзя было разобрать, были это слезы из его глаз или вода.
— Отец, нам надо теперь пойти с Абдаллой?
Он засмеялся иронично, трагично.
— Нет, — прошептал он. — Никто из тех, кто принудил нас покинуть родные места, не посмотрит в лицо этой катастрофе. Им понадобится пятьдесят лет. Согласиться с победой евреев? Они этого не смогут осознать… никогда. Нам нельзя ждать, Ишмаель. Пусть вцепляются друг другу в глотку, пусть ломают друг другу кости. Они ничего не решат. Будь они прокляты за то, что навлекли на нас. У нас только одна задача. Мы будем пробираться обратно в Табу. Думай только о возвращении в Табу. Думай только о Табе…
Глава десятая
Январь 1949 года
Гидеону Ашу до некоторой степени доставляли удовольствие контакты с полковником Фаридом Зиядом из иорданской разведки. Продукт британского милитаризма, воспитанник Сендхерста[14], Зияд отбросил обычай насылать чуму на встречи между арабами и не-арабами. Зияд был способен добраться до смысла, не душить слабую идею в обильном соусе слов, а лозунги удерживал на минимальном уровне.
Гостеприимство их тайным встречам оказывала малоизвестная деревушка Таталь. Деревня находилась неподалеку от линии фронта вокруг Рамаллы, и некоторые ее поля вливались в территорию, удерживаемую евреями. На этом участке не было активных боевых действий, и квазиперемирие позволяло крестьянам ходить туда и обратно, чтобы ухаживать за своими посадками.
Время от времени наезжавший иорданский отряд советовал деревенским убраться с полей и сидеть дома. Вскоре после этого в парке вблизи оставленного наблюдательного пункта шуршала машина с Зиядом.
Через несколько минут с еврейской стороны приближалась одинокая фигура, подавая сигнал фонарем. По ответному сигналу Гидеон приближался и входил в пост.
На столе его ожидала бутылка «Джонни Уокер Черный Ярлык», который Гидеон видел лишь в такие дни на встречах с Зиядом. Гидеон вошел, и Зияд наполнил стаканы.
— За наших английских наставников.
Гидеон приветственно поднял стакан.
— Только что решено, Зияд. Остров Родос согласован как место для переговоров о перемирии. Ральф Банч[15] сам согласился посредничать. Абдалла в Аммане будет информирован не позже чем через час.
— Тогда первой будет говорить с вами Иордания, — сказал Зияд нетерпеливо.
— Нет, кажется, это будут египтяне, — ответил Гидеон.
— Ты обещал, что переговоры мы начнем первыми.
— Я обещал постараться. Я и старался. Но добиться успеха не смог.
— В этом же нет смысла. Египетская армия полностью разбита. Территорию удерживаем мы. И мы должны говорить с вами первыми.
— К сожалению, действующие силы все еще рассматривают Египет в качестве главной арабской страны.
— Они же дрались как бабы!
Гидеон пожал плечами.
— Когда начнется эта конференция? — спросил Зияд.
— Через неделю или дней через десять. По-моему, упоминалось тринадцатое января.
Полковник Зияд покрутил свой стакан, отхлебнул, проворчал:
— На сколько вы сможете установить прекращение огня с египтянами?
— Не очень надолго, — сказал Гидеон, зная, что должен лететь в Негев и отдавать приказ лично.
— Египтяне готовы к поражению, — сказал Зияд. — Два дня, самое большое три, и они сдадут вам Полосу Газы вместе с половиной своих войск.
— У нас нет замыслов относительно Полосы Газы, — сказал Гидеон.
— Только не надо играть со мной в эти арабские игры, — сказал Зияд с оттенком раздражения. — Иордания должна иметь у себя Полосу Газы и доступ к морю через израильскую территорию.
— Я вижу, вы, джентльмены в Аммане, уже составляете планы на будущее.
— Королевство имеет только один выход к морю — в Акабе. При желании Египет сможет заставить нас отказаться от него. Мы не можем зависеть от их милости. У нас должен быть порт в Газе.
— Зияд, об этом должны были подумать англичане, когда создавали эту мешанину в Восточной Палестине. Кроме того, разве вы сами не путаетесь в том, кто ваш союзник и кто враг?
— Ты хочешь, чтобы я сказал? Ладно, я скажу. Египет нам больше враг, чем Израиль. Ты знаешь, зачем нам нужна Газа. Мы также знаем, чего вы хотите взамен, и мы готовы вести дела.
— Если ты собираешься просить нас захватить Полосу Газы и держать ее для вас, то мы намерены взамен просить вас о мирном договоре. Не о передышке, не о перемирии, а о мирном договоре. А ты знаешь, что Абдалла недостаточно силен, чтобы заключить договор, даже если он этого захочет.
Работа с новым еврейским государством через территориальные взаимосвязи была весьма привлекательна для Абдаллы. В экономическом отношении он склонялся в пользу сотрудничества с евреями. Как «молчаливые» партнеры, Израиль и Иордания заставили бы Египет, Ирак и Сирию как следует подумать, прежде чем предпринять новую попытку нападения. В конце концов, евреев и Абдаллу искусственно заставили быть врагами.
Мирный договор? Громоподобно смелая мысль. Но это будет залогом смерти Абдаллы. Абдаллу объявят не арабом, парией, прокаженным. Даже его собственный Легион может обратиться против него. Нет, столь смелого шага делать нельзя.
Зияд вытащил конверт с королевскими знаками, но не запечатанный.
— Прочти, пожалуйста, а потом я его запечатаю.
Досточтимому Давиду Бен-Гуриону,
Премьер-министру, Государство Израиль
Высокочтимый друг и противник:
Мы вели трудную и кровопролитную войну, не всегда в наших взаимных интересах и не всегда с большой убежденностью. К сожалению, остается много нерешенных вопросов. Поскольку возможно несколько правд относительно одной и той же ситуации, а подразумеваемое непостоянно, когда переходишь из одного состояния к другому, настоятельно требуется спокойное сотрудничество между нами в будущем.
Как вы можете подозревать, мы не всегда вполне свободны действовать независимо, поэтому мы должны быть терпеливы. Терпение в конце концов одержит верх. Однако невысказанные слова и ненаписанное понимание могут иметь такую же силу, как и незначащая бумага о перемирии. Понимание такого рода могло бы дать нам долгий период мира и развития.
Я заклинаю Вас поэтому завершить Ваше завоевание Полосы Газы с тем, чтобы устранить общего врага и мыслить в терминах передачи нам контроля в будущем. Это гарантирует аннексию мною Западного Берега и нам обоим — величайший шанс на сосуществование.
Отдайте Полосу Газы дьяволу! Но ради Бога не позвольте владеть ею египтянам.
С величайшей искренностью и восхищением,
я остаюсь
Абдалла
Гидеон поднялся на борт ожидавшего его «Пайпер-Каба» на маленькой взлетной полосе, построенной немцами неподалеку от монастыря Распятия в Западном Иерусалиме.
— В Тель-Авив? — спросил пилот.
— Нет. По направлению к командному посту на Южном фронте.
— Где это, черт возьми?
Гидеон несколько минут повозился с картой и очертил необозначенное футбольное поле в Синае в нескольких милях от Эль-Ариша.
— Где-то там есть посадочная полоса. Есть у вас радиочастота?
— Да, но передатчик слабоват.
— Ну ладно, дадим им вызов и получим точное расположение, когда окажемся достаточно близко.
Самолет сделал три круга, чтобы набрать высоту над Иерусалимом, и снизился в коридор между глубокими ущельями по обе стороны. Когда внизу показалась плоская земля, они повернули влево к Негеву. Первый же намек на песчаную бурю начал швырять маленький самолет. У Гидеона, верхом на лошади храбрейшего из мужчин, побелели костяшки пальцев. Летчик засмеялся. Ему приходилось в гораздо худшую погоду спускаться на парашюте в отдаленные киббуцы с множеством боеприпасов и продуктов.
— Держись за сидение, Гидеон. Сейчас начнутся скачки.
Окончание войны оживляло в умах давние философские расхождения между Бен-Гурионом и его военачальниками. Хотя Б. Г. был пионером болот Палестины начала века и лидером ее большой политической борьбы, кое-что он вынес и из польских гетто.
Бен-Гурион питал естественное еврейское недоверие к военщине, потому что она всегда сулила репрессии. С одной стороны, он был не вполне доверял еврейской способности воевать. А с другой стороны, опасался высшего еврейского военного истеблишмента. Новые парни из Пальмаха, Хаганы, а теперь из Сил Обороны Израиля олицетворяли разрыв между поколениями.