Польщенный Хасан довольно улыбнулся:
– По демагогии.
– Так что ты думаешь со мной делать, Хасан? Может, отпустишь?
Хасан покачал головой.
– Но я же ничего не взял.
– Ты видел, ты должен умереть, – заявил Хасан.
– Других вариантов нет?
Хасан задумался, потом сказал:
– Глаза можем тебе выколоть, чтобы никому не показал дорогу.
– Нет, это не годится, лучше убейте.
– Видишь, сам все понимаешь.
– Когда кончать будете? Сейчас? – деловито спросил Али.
– Ну, зачем же перед едой аппетит портить? – поморщился главарь. – После. Я приглашаю тебя разделить с нами трапезу. Я вижу, человек ты приятный в общении, умный.
– Зачем же убивать хорошего человека? – спросил Али.
– Такой порядок, – ответил Хасан, – кто увидел хранилище, должен умереть. Ты не думай, что мне хочется тебя убивать, напротив, ты мне симпатичен. Но правила нельзя нарушать.
– Но есть еще один вариант сохранить мне жизнь.
– Какой?
– Примите меня в ваши ряды, и вопрос исчерпан.
– И кого мы обманем? Самих себя? Нет, так не годится. Если бы ты сначала вступил, а потом узнал тайну.
– А что это меняет? От перемены мест слагаемых, сумма не меняется.
– Прямо слушал бы тебя и слушал, – восхитился Хасан. – Но мне есть, что тебе ответить. Результат неизменен, но мотивы разные. А в нашем случае это определяет все. Давай оставим эту тему, чтобы не портить себе печень. Эй, кто-нибудь, налейте вина нашему пленнику. К этому времени вокруг распространился ароматный запах кебаба. Разбойники расселись вокруг очага, принялись жадно поглощать еду.
– Ты вино-то пьешь? – спросил Хасан.
– Не часто, – ответил Али. – Только когда отказаться неловко.
– Но мы в этом неволить тебя не станем, не хочешь – не пей.
Вместо ответа Али поднял наполненный кубок и сказал:
– Предлагаю выпить за мое здоровье.
Раздался дружный смех.
– Молодец, – отсмеявшись, сказал главарь, – умирать надо легко, так и надо уходить, с шуткой на устах.
– Но ты не очень похож на разбойника, – заметил Али, что-то я не встречал разбойников, читающих Низами.
– Мой хозяин любил его, – уклончиво сказал Хасан.
Али, не дождавшись ответа, осушил золотой кубок, (посуда была сплошь драгоценная).
– Может быть, ты расскажешь нам что-нибудь? Сказку какую-нибудь. Мои люди как малые дети, очень сказки любят.
– С какой стати мне вам рассказывать сказки? – невежливо спросил Али.
– В благодарность за угощение и выпивку. Надо же время как-то скоротать.
– Это как-то отразится на моей участи?
– Эта тема закрыта для обсуждения, – категорически заявил Хасан.
– Тогда сам рассказывай, – грубо сказал Али. – Ты человек грамотный, Низами читал.
– Я только Низами и читал, больше ничего. Он в соседнем селе жил, когда я маленьким был… Как же мне было его не читать? Он наша гордость.
– Вот и почитай своим людям его стихи.
– Я его с утра до вечера им читаю. Они не могут больше его слышать. Побить могут. Ну, давай, давай, не ломайся. Ты в долгу перед нами.
– В каком еще долгу? Несколько монет всего в рукаве халата осталось, когда я любовался сокровищами. Я бы вернул, но сейчас нету, поиздержался в дороге.
– Да, нет, уважаемый. На тебе кровь моих людей. Сорок человек нас было. Большинство полегло в битве с хорезмийским отрядом. Мы были недалеко, и успели вернуться на помощь моим людям.
– Послушай, – миролюбиво сказал Али, – давай разберемся. – Вы вернулись из-за того, что забыли запереть вход в пещеру и наткнулись на хорезмийцев. Вы забыли закрыть, при чем здесь я?
– Нет, неправильно ты рассуждаешь, – возразил главарь, – Хорезмийцы пришли за тобой, а не потому что мы пещеру не закрыли. Согласен?
– Ну, согласен, – вынужден был признать Али.
– Тогда приступай.
– Налейте мне вина, – попросил Али.
– Это можно, налейте ему, – распорядился главарь.
Али выпил. В голове и на сердце возникла необыкновенная легкость.
– Можно, я закушу слегка? – попросил он, – а то развезет…
– Угощайся и ешь, как следует, а то у тебя язык уже начал заплетаться. Видать, редко пьешь.
– Пью я редко, но язык у меня обычно не заплетается, сейчас видно это от страха.
Хасан засмеялся. Али неторопливо ел, поглядывал на вход в пещеру, на белый свет. Погода портилась, потемнело, издалека донеслись глухие раскаты грома.
– Дождь, кажется, собирается, – заметил Али.
– А что тебе дождь, – сказал Хасан, – над тобой не капает.
– Я не о себе думаю, а о тех, кто в пути.
– И кто же у тебя в пути? – подозрительно спросил главарь.
– Это я так, – спохватился Али, поняв, что едва не проговорился, – в общечеловеческом смысле.
И не давая Хасану времени на раздумье, немедля приступил к рассказу.
Рассказ Али.
Итак, в давние времена, жили два брата Али-баба и Касым. Касым женился на богатой женщине, стал купцом и торговал всякой всячиной, богатея день ото дня. Али-баба женился на бедной девушке и вскоре растратил даже то, что у него было.
– Так всегда и бывает, – сказал один из разбойников, деньги к деньгам идут, а бедность к бедности.
– Не мешай, – цыкнул на него главарь.
– Я не мешаю, я просто высказал свое мнение.
– Держи его лучше при себе.
Разбойник обиделся и замолчал.
…Короче говоря, Али-баба решил стать дровосеком, заготавливать дрова и продавать их на рынке.
– А что же брат не мог взять его себе в лавку приказчиком? – недоверчиво спросил другой разбойник.
Али развел руками.
– Ну, не знаю, так в сказке написано.
– А что ты удивляешься? – вмешался третий разбойник, – старшие братья все такие. – Что бы я здесь делал, если бы обо мне брат позаботился. Запомните: брат, сестра – это первые враги человека, хотя и ближайшие родственники.
– Может, вы уже заткнетесь и дадите человеку говорить, – рявкнул предводитель.
– Прости, Хасан, просто о наболевшем он говорит.
…Купил он несколько ослов, добыл веревки и отправился в горы.
– А где же он деньги на ослов взял? – недоверчиво спросил разбойник, – ты же говоришь, что он беден был.
– В долг взял, – раздраженно ответил Али, – у родственника. Еще вопросы есть? Любознательные, недоверчивые разбойники промолчали.
– Нарубил дров, продал на рынке, купил домой еды всякой, выпивки, закуски. Обрадовался, что нашел способ пропитания. И так каждый день. Ездил в горы и заготавливал дрова. И как-то в один из дней вдруг услышал он стук копыт и увидел пыль столбом. Испугался Али-баба, залез на дерево и спрятался в его кроне.
– А ослов куда дел? – спросил разбойник.
– Пустил пастись, – злобно ответил Али. – Жаль, что с тобой так нельзя поступить.
– Хасан, – удивился разбойник, – что он хочет этим сказать? Я не понял.
– Я тебе потом объясню, – ответил Хасан.
…Вскоре появились всадники, вооруженные до зубов, когда Али-баба сосчитал их, оказалось сорок человек.
Разбойники переглянулись, а их главарь спросил:
– На ходу что ли сочиняешь?
Али, не обращая внимание на реплику, продолжил:
– Они подъехали, остановились недалеко от того дерева, где сидел Али-баба, подошли к зарослям кустарника, расчистили проход и Али-баба вдруг увидел неприметную дотоле железную дверь. Один из разбойников, к которому обращались по имени Абу-Хасан.
– Абу-Хасан? – переспросил Хасан.
– Абу-Хасан, – подтвердил Али, – это был их главарь.
– Вот заливает, – подал голос первый разбойник… Выступил вперед и произнес:
– Сим-сим откройся.
Дверь открылась, разбойники спешились и принялись заносить в пещеру мешки и ящики, которые они привезли с собой. Все это время Али-баба дрожа от страха за свою жизнь, сидел на дереве.
Через некоторое время люди вышли из пещеры, сели на коней, Абу-Хасан произнес «сим-сим» закройся. Двери закрылись и разбойники ускакали.
– А почему разбойники, – спросил второй разбойник, – может это были честные люди.
– Это потом выяснилось, я просто опережаю события.
– Ну, ну, опережай, – с угрозой в голосе сказал разбойник.
…Когда пыль от копыт улеглась, Али-Баба слез с дерева, с опаской подошел к пресловутой двери и, недолго думая, не особенно надеясь, произнес: “сим-сим, открой дверь”. К его изумлению дверь открылась, и Али-Баба вошел в пещеру
…Помещение, в котором оказался Али-Баба было высоким светлым и отделано мрамором, хотя он и ожидал увидеть маленькое, темное, с закопченными стенами пещеру, вот вроде этой.
– Давно я тебе Хасан говорил, надо ремонт сделать в пещере, – сказал разбойник.
– Закрой рот, Ахмед, – ответил Хасан.
…В ней были сложены продукты и напитки. Потом он увидел вторую комнату, битком набитую сокровищами: там были слитки золота и серебра, золотые диадемы и серебряные. Все это лежало на мраморном полу кучами, словно песок или щебень. Затем Али-Баба нашел еще одну дверь и прошел через нее в третью комнату, там были сложены драгоценные одежды из всех стран и земель; отрезы дорогой хлопчатобумажной ткани, шелковые и парчовые одеяния и не было сорта материи, которую нельзя было бы отыскать там. Ткани из Азии, Африки, Синда, Нубии. Затем Али-Баба оказался в комнате, пол которой был застлан драгоценными камнями и самоцветами. Там был жемчуг, яхонты, бирюза и топазы, кораллы и сердолик. И, наконец, в последней комнате были собраны духи, благовония и курения, там пахло алоэ и мускусом, амброй и цибетом, неддом, шафраном, сандалом и мандалом.
– Мандалом? – спросил первый разбойник.
– Мандалом, – подтвердил Али.
– А что это такое?
– Благовоние, то же что и сандал.
– Что-то не слышал, – недоверчиво сказал разбойник.
– А ты пользуешься благовониями? – поинтересовался Али, – ты, когда в последний раз мылся?
Этот вопрос вызвал громкий хохот разбойников. Не смеялся только Али и сам разбойник.
– А ты чего не смеешься? – утирая слезы, спросил главарь, – смейся, это полезно. Смех продлевает жизнь.