Что это изменит?
– Многое. Скажешь, что ты уже исполнил первый приказ, когда получил второй. А курьера задержи. Кто поставит тебе в вину твое старание.
– Но они пришли в один день.
– Кто это может утверждать?
– Пожалуй, никто, – задумчиво произнес Рамиз.
– Тебе предоставляется случай явить свое благородство.
– Слушай, ты кто такой? Ходишь здесь, благородству меня учишь, – возмутился сахиб ал-хасс.
– Я твоя совесть, – скромно заметил Али.
– Послушай, дай мне работать, у меня есть своя совесть, жить не дает.
– А с отправкой помедлить нельзя? – спросил Али.
– Поздно об этом говорить.
– Что значит поздно? – холодея от ужаса, закричал Али.
– Я его уже отправил в Марагу, – ухмыляясь, сказал сахиб ал-хасс. – Вчера еще.
– Что же ты мне сразу не сказал, комедию устраиваешь? Что ты мне морочил голову столько времени?
– Все, что я мог сделать для вазира, я сделал, боюсь только, что это ненадолго отсрочит его гибель. Сегодня выезжает курьер с приказом о казни. Поторопись, если можешь что-то сделать для него.
Али лихорадочно соображал, вникая в сказанное.
– Удивительно, как быстро рушится то, что казалось незыблемым. – вновь заговорил сахиб ал-хасс. – Всесильный Шамс ад-Дин, которого даже Узбек побаивался, сидит в тюрьме, он подвергнут штрафу в сто тысяч динаров бербери [72]. Дом его конфискован. Кстати, ты слышал, что его дочь с помощью какого-то гуляма расправилась с двумя хорезмийцами, одного убила, а второго связала. Шихна объявил ее в розыск.
– Надо же, – удивился Али. – Кто бы мог подумать?
Рамиз внимательно поглядел на него, поскреб бороду, но ничего не сказал.
– Да храни тебя Аллах, – искренне пожелал ему Али и ушел.
Выйдя из здания тюрьмы, Али посмотрел по сторонам, выискивая Йасмин. Девушка наотрез отказалась остаться одна в деревне и теперь сидела в толпе просителей под тюремной стеной. Али подошел к ней и сел рядом. Долго молчал, чувствуя на себе нетерпеливый взгляд Йасмин.
– Ты ждешь расспросов? – сказала девушка.
– Нет, просто не знаю, с чего начать, – тяжело вздохнув, ответил Али.
– Что случилось, говори же, не рви мне сердце, что с отцом? – она повысила голос, и сидящие вокруг люди стали оглядываться на них. Али схватил девушку за руку, сжал ее, говоря:
– Тихо, прошу тебя, с ним все в порядке. Он жив и здоров, только…
– Что только?
– Его здесь нет.
– Я убью тебя сейчас, – гневно произнесла Йасмин. – Ты можешь говорить связно? Где он?
– Его отправили в Марагу.
– Почему?
– Пойдем, я скажу тебе по дороге.
– Почему не здесь?
– Ты привлекаешь внимание людей, сейчас нам это ни к чему.
Али поднялся, помог встать Йасмин.
– Сынок, – обратилась к нему женщина, – ты ведь из тюрьмы сейчас вышел. Будут сегодня передачи принимать?
– Не знаю мать, иншааллах [73] будут, – ответил Али.
– Не знаешь? Жаль. А у вас кто сидит?
– Отец.
– А-а, храни его Аллах.
– И твоих родственников пусть Аллах хранит, – пожелал Али и двинулся прочь, увлекая за собой девушку.
– Порадовать мне тебя нечем, – начал Али, когда они отдалились от людей. – Твоего отца отправили в Марагу…
– Зачем? – перебила его Йасмин, – Говори правду.
– … Там его должны казнить, – без обиняков ответил Али. – Имущество его конфисковано. На него наложен штраф в размере ста тысяч динаров бербери.
Йасмин после этих слов сделала несколько шагов в сторону и опустилась на землю. Плечи ее затряслись от рыданий. Али остановился возле нее, растерянно оглянулся. Улица была многолюдна, и они привлекали внимание. Али присел рядом, но утешать ее не стал, это было бесполезно. Он попытался заглянуть в ее лицо, мокрое от слез.
– Ты плачешь, как девчонка, – жестко сказал он. – Возьми себя в руки, ты в мужской одежде, это вызывает подозрение. Я тебе еще не все сказал, ты объявлена в розыск, тебя ищут за убийство солдата. Если мы сейчас попадемся на глаза хорезмийцам, нам конец.
– Я его не убивала, – всхлипывая, сказала Йасмин. – Это ты его убил. Почему меня ищут?
– Но они же этого не знают, – заметил Али.
– Как умно, – бросила Йасмин, но всхлипывать перестала.
– За что его хотят казнить? Он ничего плохого не сделал.
– Его обвинили в том, что он готовил заговор против хорезмшаха.
– Но это неправда.
– Правда, неправда, кто в этом будет разбираться? Твой отец мешал Шараф ал-Мулку грабить город, и вазир, видимо таким образом, решил его устранить.
Глаза Йасмин смотрели на Али.
– Что? – спросил он.
– Заклинаю тебя всем, что для тебя свято, помоги мне спасти отца. Я знаю, ты можешь это сделать, – с мольбой произнесла девушка.
– Почему ты так решила? – спросил Али. От этих слов у него забилось сердце.
– Ты умный и смелый.
Это было так странно и неожиданно – услышать из ее уст такие слова, что Али смутился и покраснел. Обычно она говорила с ним свысока. Али кашлянул и сказал:
– Я сделаю все, что в моих силах. Твоя вера окрыляет меня!
В последней фразе был некоторый пафос, но Йасмин так не показалось.
– Ну, что мы будем делать? – с надеждой спросила она. – Как мы спасем его?
– Я должен подумать, – заявил Али, хотя уже знал, что делать.
В свете последних высказываний он приобрел некоторую значимость и вес в их маленьком обществе. Выдержав долгую паузу, в течение которой Йасмин, затаив дыхание, смотрела на него, он сказал:
– Тебе придется обрезать волосы, они все время выползают из-под шапочки.
– Это обязательно? – жалобно спросила Йасмин. – Я их давно отращиваю.
– Желательно. Это увеличивает опасность. Они могут вывалиться в самый неподходящий момент, и тогда нам несдобровать.
– Я буду следить за ними.
– Ну ладно, – Али не стал настаивать, все равно Йасмин была слишком красива для юноши. Большие глаза, нежная атласная кожа. Одной опасностью больше, одной меньше.
– Курьер с приказом сегодня, и торопиться он вряд ли станет, зачем гнать лошадь, если узник еще в пути. До Мараги день добираться, если менять лошадей. Наша задача перехватить его и… устранить.
– А что, значит, устранить, это, в каком смысле?
– Это в смысле убить.
– За что его убивать, он же не виноват ни в чем.
– Тогда отнять или подменить маншур. Первый вариант самый простой, но он ничего не меняет, поднимется шум, они напишут новый. Последний лучше, но он самый сложный.
– А подменить на что?
– Изменить содержание приказа. К примеру, написать, что арестанта следует немедленно освободить, снабдив его лошадьми.
– Вот это хороший вариант.
– Но это практически невозможно.
– Зачем же говорить о том, чего невозможно сделать!
– Тогда попробуем выкрасть приказ. Потом доберемся до Мараги и попытаемся вызволить твоего отца. Для этого нам нужны лошади, пешком мы его точно не догоним. Даже если отправимся в путь сейчас. В середине пути между Марагой и Тебризом есть караван-сарай. Мимо проехать невозможно. Скорее всего, он там сделает привал. Там мы его будем поджидать, если, конечно, раздобудем лошадей.
– Может, пойти к сыну моей тети, судье? – предложила Йасмин. – Попросить денег и купить лошадей?
Али покачал головой:
– Он тоже арестован. О Аллах, какой же я осел! – воскликнул Али, ударяя себя по лбу.
– В самом деле, – возвращаясь к прежнему тону, осведомилась Йасмин.
Мыслительный процесс, который только что продемонстрировал Али, вселил в нее уверенность в том, что все будет так, как он говорит, и спасение отца – это вопрос времени. Она даже несколько успокоилась.
– Деньги есть в доме, где мы ночевали сегодня, как же я забыл про них.
– Откуда ты знаешь, что там есть деньги?
– Вазир сказал, они в пиале, в стенной нише. Придется вернуться туда.
– Мы потеряем время.
– Другого выхода нет, я не цыган, воровать коней не умею. Тем более, что это по дороге.
– А что же ты умеешь?
– Читать Коран, толковать смыслы, знаю юриспруденцию, – начал перечислять Али.
– Неправильную ты себе профессию избрал.
– А ты бы хотела, чтобы я что делал? Коней крал?
– Нет, это я так, просто, – примирительно сказала Йасмин. – Не сердись.
До деревни добрались быстро, вопреки ожиданиям. По дороге попалась попутная арба, везущая мочалки для бань. Две трети пути они проделали на телеге. Али сидел рядом со стариком-возчиком на козлах, а Йасмин с удобством расположилась на мягких мочалках. Через некоторое время Али, обернувшись, заметил, что она спит.
– Это парень или девушка? – спросил арбакеш.
– Парень, брат мой младший, – ответил Али. – А что?
– На девицу похож, красив больно, – сказал старик.
– Только ему об этом не говори, злится, – заявил Али и постарался перевести разговор на другую тему. Сделать это было просто, старик оказался на редкость любознательным. Всю дорогу расспрашивал о происходящем в стране и в жизни. Али коротко обрисовал ему политическую ситуацию в Азербайджане.
– Откуда они взялись на нашу голову? – спросил удрученный старик.
– Кто, монголы или хорезмийцы? Или, может быть, грузины или мамлюки? Кого ты имеешь в виду?
– С проклятыми татарами все ясно, – в сердцах сказал старик. – Но почему хорезмшах ополчился на нас? А, что ты о нем думаешь? Я смотрю, ты парень грамотный. Я слышал, что он с татарами воюет, а он за нас взялся.
– Долго рассказывать.
– А ты вкратце, все равно разговариваем.
– Ну ладно, – сказал Али, – слушай. Если вкратце, то дело обстояло так. Атабек Узбек как-то позарился на земли, которые принадлежали хорезмшаху Мухаммаду, отцу Джалал ад-Дина, тот выступил против него. Узбек испугался, и убежал, бросив свое войско. С тех пор Азербайджан принадлежит хорезмшаху. Султан Джалал ад-Дин пришел сюда по праву владетеля.