– А мы вернемся? – с надеждой спросила Лада.
Йасмин пожала плечами.
– Не знаю, это я так, чтобы тебя утешить. А там как сложатся обстоятельства.
– Но у меня мало денег.
– На задаток наскребем.
Лада, вздохнула, накинула платок и пошла к соседям. Когда она вернулась, лошади уже были оседланы, Хурджины с едой и корчаги с водой приторочены к седлам.
– Соседи присмотрят, – сказала она. – Поехали, что ли, иншааллах вернемся.
– Все-таки удивительные вы женщины, – сказал Егорка. – Вместо того, чтобы избавиться от своих врагов, которые в нашей власти, мы бежим от них, лишь бы не убивать их.
– Мы все равно собирались уезжать, – ответила Лада.
– А они все равно пойдут за нами, – сказал Али, – у нас в запасе два дня, за это время мы должны добраться до пещеры, долго мы там гостить не будем. Возьмем деньги и уйдем.
Маййафарикин.
В тени отбрасываемой воротами дворца правителя было не протолкнуться от нищих. Поэтому Насави пришлось ждать на самом солнцепеке. В потертых обносках, подпоясанный обычной веревкой, он мало, чем отличался от остальных попрошаек, дни напролет ожидающих милостыню у дворца. Дорогую одежду пришлось продать из-за крайней нужды. После нападения татар на лагерь хорезмшаха, ему удалось спасти и спрятаться в горах. Он просидел в пещере три дня. Затем спустился в Амид и пробыл там два месяца, ожидая возвращения султана. Затем, потеряв надежду, с караваном отрправился в Ирбил, разыскивая повсюду следы султана. Слухи о его судьбе были противоречивы. Тех, кто утверждал, что султан погиб, было мало. Большинство говорило о том, что султан жив, он де собирает войска и готовится к походу. Влача полуголодное существование, терпя невзгоды пути, Насави пришел сначала в Азербайджан, а оттуда в Маййафарикин.
Дверь в воротах открылась, и из нее вышел хаджиб в сопровождении охранника. Он покрутил головой и, увидев Насави, поманил его.
– Тебя примет вазир, – сказал хаджиб, – и, если сочтет твое дело важным, допустит к правителю. – Но горе тебе, если ты солгал, и ты не тот, за кого ты себя выдаешь.
– Я тот, – ответил бывший китаб ал-мунши.
– Следуй за мной.
Горестно усмехнувшись, Насави зашагал за хаджибом. Несколько месяцев назад его принимали здесь со всеми почестями подобающими его сану. Но, людей этих он не винил. Кто бы узнал в нем сейчас начальника канцелярии хорезмшаха.
За воротами оказался двор полный вооруженных людей, по широкой лестнице они поднялись в здание и вошли в зал, где к ним присоединился еще один хаджиб, а стражник остался у дверей. Затем, пройдя несколько галерей, остановились у двери. Хаджиб внутренних покоев доложил о посетителе, затем разрешил войти. Насави оказался в небольшой комнате, где за столом сидел человек и что-то писал.
Взглянув на посетителя, он сказал:
– Итак, ты утверждаешь, что являешься начальником канцелярии хорезмшаха.
– Да, господин, – ответил Насави.
– Назови свое имя.
– Шихаб ад-Дин Мухаммад ан-Насави.
– Имя названо, верно, но этого недостаточно, чтобы убедить нас в правоте своих слов. Как ты можешь доказать свою правоту?
– Малик Музаффар знает меня в лицо. Я был здесь несколько месяцев назад.
– Надеюсь, ты понимаешь, что должен убедить меня до того, как попадешь на прием.
– У вас есть письма от моего султана – сказал Насави. – Они написаны моей рукой.
Вазир открыл шкатулку, порывшись в ней, извлек оттуда свиток бумаги, развернул его:
– Ты предлагаешь сравнить почерк, я не горазд в этом упражнении.
– В этом нет необходимости, прочитайте начало любой фразы, и я ее закончу, либо назовите дату письма, и я скажу о его сути.
Вазир прочитал несколько слов и Насави без запинки продолжил оставшуюся фразу. Вазир убрал письмо и поднялся.
– Я приношу свои извинения, – сказал он. – Я немедленно доложу о вас малику.
Через некоторое время Насави стоял перед правителем. Выразив радость по поводу неожиданной встречи, правитель воскликнул.
– Что с вами ходжа, почему вы в таком виде, что случилось?
Что-то в голосе Малика Музаффара говорило о том, что вопрос лишь форма вежливости, и правитель осведомлен о поражении хорезмшаха. Тем не менее, Насави рассказал о своих злоключениях, начиная с того момента, когда слуга разбудил его криком: «Вставай, судный день настал». Закончил он словами.
– С того самого дня я ничего не знаю о султане.
Малик Музаффар, выслушав Насави, молчал долго, затем сказал.
– Несколько дней назад на городском рынке задержали курда в драгоценной одежде. На допросе он признался в том, что убил хорезмийца и забрал его одежду. Я послал людей в ту местность, он был из села Айн-дар. Они привезли вещи убитого – коня, седло, меч и другие предметы. Я призвал одного из приближенных хорезмшаха, который находится при моем дворе, и он опознал их как вещи султана.
– Я могу узнать, кто это придворный – спросил Насави.
– Это амир – ахур Талсаб.
– Можно мне взглянуть на эти вещи – попросил Насави. Правитель кивнул хаджибу, тот принес большой сверток, положил на пол и развернул его. Насави узнал сразу зу-л-фикар – знаменитый меч Джалал ад-Дина, Канцлер заплакал и опустился на колени.
– Что это за палочка? – спросил правитель.
– Он вставлял ее в волосы – ответил Насави. – Это действительно его вещи.
– Я вижу, как искренне твое горе, – сказал правитель, – я соболезную тебе.
Насави поднялся, вытирая слезы.
– Я похоронил султана со всеми почестями, – продолжал Музаффар, – место отмечено, но землю до лучших времен над его могилой разровняли, чтобы татары не надругались над ней.
– Это благоразумно, – сказал Насави.
– Я не был с ним знаком лично, – продолжал правитель, – мне не довелось с ним встретиться, пока он был жив. Мы все сожалеем о его смерти. Я хочу добавить, что если бы он вел добропорядочный образ жизни, не пролил бы столько крови, не враждовал бы с соседями, то его дело бы крепло. И мы все присоединились бы к нему в священной борьбе против татар.
Насави, выслушав речь правителя, тяжело вздохнул и признес.
– Что я могу сказать в его оправдание. Что касается его храбрости, то это был лев среди львов. Он был самым отважным среди своих смельчаков. В то же время, он был кротким, никогда не сердился и не бранился. На самом деле, он любил справедливость, однако время смуты изменило его нрав. Он любил облегчать жизнь своих подданных, но правил во время упадка и потому уприбегал к насилию. Жаль, что все так вышло – Насави замолчал. – Это величайшее горе.
– Что ты собираешься делать теперь? – спросил Малик Музаффар.
– Виновник его гибели, ведь он у вас, выдайте мне его, чтобы я мог исполнить виру– акт мщения.
– Ты опоздал, – не без удовольствия произнес правитель. – Я все сделал, даже более того. По моему приказу все мужское население селения было перебито, а само село сожжено.
Насави поклонился султану.
– Ты доволен? Что теперь ты собираешься делать?
– Я не знаю, – признался Насави.
– Оставайся у меня, – предложил Малик Музафар. – Я дам тебе хорошую должность.
– Я с благодарностью приму ваше предложение. А сейчас, не найдется ли уголка, где бы я мог помолиться.
– Можешь помолиться здесь, то окно выходит на киблу. [170]
После этого правитель, а за ним, остальные, вышли из зала, оставив Насави одного. Он подошел к указанному окну, опустился на колени и произнес молитву в несколько ракатов, закончив ее словами: «Да успокоит его Аллах милостью, прохлаждающей его душу и освещающей его могилу, и да признает его усердие в защите веры Аллаха. Да осенит Аллах его своими благами, как об этом просит молитва, проистекающая от чистой любви и дружбы, и о чем льются мои слезы верности и преданности!»
Гористая местность в трех днях пути от Нахичевана.
– Это здесь, – сказал Али, – вон та гора. Но на всякий случай я поеду, разведаю окрестности. А вы оставайтесь здесь, спрячьте лошадей в этой лощине и отдохните.
– Разумно, – сказал Егорка. Он спрыгнул с лошади и помог спешиться женщинам.
– Можно я с тобой поеду? – спросила Йасмин.
Али улыбнувшись жене, покачал головой и тронул поводья.
Он доехал до подножия горы, привязал лошадь. Затем поднялся по склону, разыскал вход в пещеру, вернее место, где она должна была быть, и остановился, рассматривая скалу и сокрушаясь над своей глупостью. Он знал, как выйти из пещеры, но не знал, как в нее попасть. И ни разу за то время, что они были в пути, ему не прищло это в голову. Возможно, что они проделали этот путь понапрасну. Али некоторое время разглядывал и трогал: расщелины, выступы, неровности, в надежде найти что-нибудь похожее на рычаг тайного механизма, но все было тщетно. Когда он в бессилии опустил руки, кто-то спросил сзади:
– Что, нибудь потерял уважаемый? Помощь нужна?
У Али упало сердце.
Он медленно обернулся и увидел перед собой около двух десятков вооруженных до зубов людей. Они скалили зубы, предвкушая развлечение. Как они смогли так подойти бесшумно?
– Мир вам, – сказал Али.
Это были не хорезмийцы, как он первоначально подумал.
– Ты что здесь потерял? – не ответив на приветствие, спросил человек, выделявшийся среди остальных статью и дорогой одеждой.
Али лихорадочно соображал, но ничего правдоподобного в голову не пришло. В самом деле, что мог делать человек его рода занятий в таком безлюдном месте. Знать бы, что так выйдет, пригнал бы с собой овец, глядишь, за пастуха приняли.
– Так, значит, это ты был здесь месяц назад? – спросил предводитель.
– Я, – ответил Али, так ничего и не придумав.
– Молодец, я люблю, когда правду говорят. А что же ты не знаешь, как туда войти?
– Нет, не знаю.
– Ну, что же, – обратился главарь к соратникам, – покажем, как ларчик открывается, пусть потешится перед смертью.