117. Как говорил Кэйхо[165], господин Аки[166] однажды сказал: «Невозможно совершить героическое деяние, не будучи в состоянии безумной храбрости». Дзётё был удивлен, насколько это убеждение близко его собственным взглядам, что укрепило его в желании и готовности с одержимостью отдаваться служению.
118. Покойный Кадзума Накано говорил, что смысл чайной церемонии состоит в очищении шести чувств. Глаза очищает взгляд на какэмоно и икэбану, нос — вдыхание благовоний, уши — шум воды, закипающей в чайнике, рот — вкус чая, руки и ноги — позы, которые принимает мастер церемонии. Когда эти пять чувств очищены, мысли проходят очищение сами собой. Дух чайной церемонии никогда не покидает человека; к ней нельзя относиться как с простому развлечению. Утварь, используемая в церемонии, должна соответствовать положению человека в обществе.
В стихотворении о цветении сливы — «В заброшенной деревне, / Что лежит под глубоким снегом, / На ветках сливы прошлой ночью появились цветы» — слово «ветках» заменили на «ветке», потому что такой вариант лучше передает покой и чистоту[167].
119. Когда ваш друг, хороший знакомый, сторонник или человек, вам чем-то обязанный, совершает дурной поступок, следует незаметно для других указать ему на это, но на людях отзываться об этом человеке хорошо, хвалить, называя самым близким единомышленником, бойцом, какие встречаются один на тысячу. Если вы выскажете ему свое мнение о его поступке наедине, так, чтобы человек понял, он сможет исправить свое упущение и станет хорошим человеком. Если похвалить человека, люди изменят свое мнение о нем и, естественно, перестанут говорить о совершенной им ошибке. В таких обстоятельствах желательно проявлять милосердие к людям.
120. Кто-то сказал однажды: «Есть два вида человеческого достоинства: обращенное внутрь и вовне. От самурая, не обладающего ни тем ни другим, не будет толка. Достоинство можно сравнить с наточенным и вложенным в ножны мечом. Время от времени его следует доставать, подносить к глазам, чтобы проверить остроту, протирать лезвие и опять вкладывать в ножны. Тех, кто все время обнажает меч и размахивает им, люди сторонятся; у таких людей не бывает сподвижников и друзей. В то же время меч, который все время находится в ножнах, покрывается ржавчиной, тупится, и люди перестают относиться к его владельцу с уважением».
121. Невозможно уладить все только умом и находчивостью. Вещи и дела необходимо рассматривать в широкой перспективе. Не следует торопиться с выводами о том, что хорошо, а что плохо, но и медлить тоже нельзя. Человека нельзя считать настоящим воином, если он не способен быстро принимать решения и решительно улаживать дела.
122. Когда Дзётё был молод, Иттэй сказал ему: «У тебя многообещающие способности. Надеюсь, ты будешь хорошо заботиться о нашем клане после моей смерти. Это очень трудная задача, но я прошу тебя взять на себя это бремя». Эти слова, которые он произнес со слезами, отозвались в сердце Дзётё и остаются в его памяти до сих пор. Прежде ему не доводилось слышать ничего подобного. В наше время такие слова не в моде. Сейчас поучения молодежи касаются прежде всего поведения, настроения, скромности и службы, ограничиваясь, таким образом, самосовершенствованием. Однако слова, которые произнес Иттэй, совсем о другом. Сейчас уже никто не способен так облечь мысль в слова, как делал он. И это прискорбно.
123. Когда человек враждебно к кому-то настроен или оказался втянут в судебную тяжбу, есть возможность уладить дело. Это зависит от того, как к нему подойти. На узком мостике встретились двое, оба не желают уступать дорогу и грозят зарубить друг друга, если противник не отойдет в сторону. Тогда между ними встал продавец редьки; на плечах у него был длинный шест. Он заставил спорщиков ухватиться за концы шеста, повернулся вместе с ними, и каждый из спорщиков оказался на той стороне моста, куда хотел попасть. Существует достаточно путей для решения возникающих проблем, и поиск таких путей в интересах своего господина — одна из задач, стоящих перед слугой. Нельзя допускать, чтобы ценные слуги умирали просто так или вносили своим поведением ненужный разлад.
Некоторое время назад в Киото произошел такой случай. Гэндзо[168] под влиянием выпитого сакэ принялся поучать Сёбэя Эдзиму[169] и вести себя вызывающе. На следующее утро Сёбэй взял короткий меч и собрался, ворвавшись в дом Гэндзо, убить его. Этому помешал Буэмон Мотомура[170], узнавший о намерениях Сёбэя. Он успокоил его, постаравшись обернуть все в шутку, и проводил домой. Потом Буэмон зашел к Дзётё и спросил: «Что теперь делать?» Тут же пришел и Гэндзо: «Сёбэй не появлялся? Мне сказали, что он приходил к моему дому, устроил какое-то представление, но мои глупые слуги мне ничего не сказали. Как только я узнал об этом, тут же направился к вам». Он уже собрался идти к дому Сёбея, но Дзётё остановил его: «Иди домой. Ты все сказал, теперь я послушаю, что скажет Сёбэй, и сообщу тебе». Гэндзо послушал Дзётё и удалился.
Вызвали Сёбэя, и он изложил эту историю, как она виделась ему: «Перечислять чьи-то ошибки в присутствии других людей — это не просто высказывать свое мнение. Я уверен, что он хотел меня унизить, потому что относится ко мне недоброжелательно. Я хотел прямо спросить, чем я ему не угодил». Дзётё ответил: «Я понял тебя. Но Гэндзо вовсе не желает тебе зла. Просто у него дурная привычка: высказываться, когда выпьет. Вот у Рокуро Нагаямы[171] другая привычка: стоит ему выпить лишнего, чуть что — и он хватается за меч. Привычки разные бывают. Где же будет ваша верность его светлости, если из-за сказанных во хмелю слов он потеряет двух важных вассалов?[172] Ты человек, которого его светлость удостоил своими милостями. Ты должен думать о том, как отплатить ему за это добро. Тебе совершенно нечего стыдиться. Я спрошу Гэндзо, что у него на душе, и расскажу тебе». После этого Сёбэй удалился.
Дзётё передал Гэндзо слова Сёбэя, и Гэндзо сказал в ответ: «Я совсем не помню, что говорил вчера вечером. И у меня никогда не было к нему недобрых чувств». — «Я передам твои слова Сёбэю. Конечно, он взял на себя лишнего, поступая так по отношению к тебе, человеку более высокого положения, но прошу тебя учесть его молодость и проявить терпимость. Я скажу ему, чтобы впредь он вел себя более осмотрительно». Дзётё рассказал Сёбэю о последнем разговоре с Гэндзо, и острота конфликта была снята.
После этой вспышки Сёбэй решил отказаться от места эконома при его светлости. Дзётё несколько раз пытался отговорить его от этого шага, но Сёбэй по секрету попросил, чтобы Дзиндзаэмон Китадзима[173] перевел его на другое место. Буэмон услышал об этом и вновь обратился к Дзётё за советом. Дзётё отправил Буэмона к Дзиндзаэмону с просьбой пока ничего не предпринимать, а сам позвал Сёбэя. Тот объяснил свое решение так: «С Гэндзо мы все равно не поладим, поэтому я хочу перейти в другое место». Дзётё успокаивал его: «Я уверен, что вы сможете наладить отношения друг с другом. Подумай, пожалуйста, над моими словами. Если ты сейчас покинешь свое место, пойдут разговоры, что у вас с Гэндзо возникла пьяная ссора, ты на него разозлился и тебя из-за этого переводят в другое место. О тебе станут говорить, что ты пьешь, поэтому ты можешь вообще остаться без места. По репутации Гэндзо это тоже нанесет удар. Прошу тебя подождать немного. Ты должен подружиться с ним». — «Даже если бы я пожелал этого, он все равно не перестанет злиться на меня», — возразил Сёбэй. Дзётё сказал: «Я научу тебя, как смирить его сердце. Тебя не должны беспокоить его поступки; надо заглянуть в свою душу и подумать: „Это я допустил ошибку. Я повел себя невежливо по отношению к человеку выше меня по положению. Я должен работать, не щадя себя“. Будешь так думать — твое настроение сразу же передастся Гэндзо и между вами восстановятся хорошие отношения. У тебя тоже есть склонность к выпивке, и я советую тебе это понять и отказаться от своей привычки». В конце концов после неоднократных просьб Сёбэй бросил пить.
Сёбэй поговорил с Гэндзо, и тот сказал: «Я восхищен твоей искренностью, и мне стыдно за свое поведение. Благодарю тебя. Пока я нахожусь в своей должности, я никуда тебя не отпущу». В итоге они стали неразлучны, и, когда Гэндзо назначили на другой пост, по его просьбе вместе с ним перевели и Сёбэя.
Вот как бывает. Все зависит от того, как подойти к возникшей ситуации. Если человек начинает буянить в пьяном виде, нести чепуху или говорить грубости, которые нельзя оставить незамеченными, лучше ответить на это удачной остротой. Как глупо выглядит человек, который жалуется на все вокруг, выходит из себя и, не говоря ни слова, готов обнажить меч только потому, что ему кажется, что кто-то бросает ему вызов. Если кто-то назовет вас дураком, достаточно сказать в ответ: «Сам болван», и больше не обращать внимания на этого человека.
Сёбэй сумел бы разрядить возникшую напряженность, заяви он Гэндзо: «Я благодарен за критику в мой адрес, но впредь я бы предпочел, чтобы такие разговоры не слышали другие люди. Слова, сказанные в присутствии посторонних, могли опорочить меня. Кроме того, если так можно говорить о человеке, видимо, и вы не исключение. Все мы, когда как следует выпьем, начинаем ошибаться в своих доводах и резонах; на трезвую голову я готов выслушать ваши замечания. А теперь давайте выпьем еще по одной». Если бы Сёбэй отреагировал таким образом, отнесся бы к возникшему между ним и Гэндзо конфликту легко, не было бы никакого позора, не пришлось бы выходить из себя. А если бы Гэндзо продолжал несправедливо упрекать Сёбэя, настаивать на своем, вот тогда можно было ответить соответствующим образом. Надо также иметь в виду, что пьяные редко позволяют себе затевать ссору с основательными людьми.