— Однако он все-таки выяснил, в чем дело?
— О да, — медленно ответила она, и глаза ее слегка сверкнули в отблесках пламени в камине. — И как я уже говорила, именно потому он в конце концов уехал из дома. Все случилось так.
Я никогда не была красавицей — нет, не говори ничего, дорогой. Тогда твой отец сам был еще мальчишкой, тебя еще и на свете не было, так что знать ты не можешь. Но в том возрасте, когда большинству девочек достаточно надуть губы, чтобы разжечь огонь в сердце парня, я была самой обыкновенной, и вряд ли в том стоит сомневаться.
Так или иначе, когда Джордж по вечерам отправлялся на свидание со своей очередной девушкой, на танцы или куда-нибудь еще, я всегда оставалась дома наедине с книгами. Честно говоря, я ужасно завидовала брату. Конечно, ты его не знаешь — когда ты родился, он уже лет пятнадцать как уехал. Но Джордж был весьма симпатичным парнем. Не то чтобы сильным, но высоким и стройным, и девушкам он нравился.
В конце концов он нашел себе подружку и стал проводить все свое время с ней. Помню, я была вне себя от злости из-за того, что он ничего мне о ней не рассказывал…
Она замолчала и посмотрела на меня. Наконец я кашлянул, приглашая ее продолжить.
— Помню, был субботний весенний вечер, вскоре после того как нам исполнилось девятнадцать, и Джордж почти час наряжался перед свиданием со своей девушкой. Этим вечером он, похоже, решил надо мной поиздеваться, отказавшись отвечать на любые вопросы о девушке или хотя бы сказать, как ее зовут. В тысячный раз поправив галстук и пригладив волосы, он подмигнул мне — как мне показалось, злобно — и ушел.
Этого оказалось достаточно. Что-то во мне сломалось! Топнув ногой, я в слезах бросилась наверх, в свою комнату. И пока я плакала, у меня возникла мысль…
— Ты решила… э… поменяться личностями со своим братом, чтобы самой взглянуть на его девушку, — вмешался я. — Так?
Тетушка кивнула, уставившись на огонь; похоже, ей самой было стыдно.
— Да, — сказала она. — Впервые я воспользовалась своей способностью в своих личных целях, к тому же низменных и презренных. Но на этот раз все было не так, как раньше. Обмен личностей произошел не мгновенно. Мне пришлось сосредоточиваться изо всех сил, как бы подталкивая себя, но вскоре, прежде чем я успела это понять, я оказалась там.
— Там? В теле дяди Джорджа?
— Да, в его теле, глядя его глазами, держа в его руке холодную изящную ладонь очень красивой девушки. Конечно, я ожидала увидеть девушку, и все же…
Выпустив ее руку, я в замешательстве отскочила назад и натолкнулась на стоявшего позади меня мужчину. Девушка шепотом спросила: «Джордж, что с тобой?» — и все уставились на нас. Мы стояли в очереди в кассу второразрядного кинотеатра. Наконец я сумела пробормотать что-то в ответ, страшно хриплым, незнакомым и испуганным голосом. Голос, естественно, принадлежал Джорджу, но страх оставался моим собственным. А потом девушка придвинулась ближе и мягко поцеловала меня в щеку!
Да, она меня поцеловала! Но ведь, естественно, она так бы и сделала, будь я Джорджем! Она начала что-то говорить, вроде: «Ты подскочил так, будто тебя ужалили…» — но я не слушала ее, Питер, только снова отскочила, в ужасе попятившись прочь. Вероятно, я покраснела как рак, стоя посреди этой очереди, в окружении незнакомых людей — меня только что поцеловала девушка!
Понимаешь, я думала вовсе не как Джордж! Я лишь пожалела от всей души, что влезла в эту историю, и прежде чем я успела что-либо сообразить, я уже бежала в теле Джорджа по дороге, оставив позади очередь в кино и ту симпатичную девушку, которая что-то в отчаянии кричала мне вслед.
Все мое злополучное приключение длилось лишь несколько минут, и когда мне наконец удалось овладеть собой — или, вернее, Джорджем, — я спряталась в дверях магазина. Мне потребовалась еще минута или две, чтобы в достаточной степени собраться для, так сказать, «обратного путешествия». В результате я снова оказалась в своей комнате.
Я отсутствовала не более семи-восьми минут, но вернулась не в точности в то же самое место, откуда отправилась. Да, Джордж не бросился в истерике вниз по лестнице, как в тот раз, когда я сдала за него экзамен, хотя, конечно, «переход» длился на этот раз намного дольше, но, по крайней мере, он отошел от кровати. Я обнаружила, что стою возле окна… — Тетушка замолчала.
— А потом? — поторопил я ее, захваченный рассказом.
— Потом? — задумчиво переспросила она. — Что ж, Джордж отнесся к этому достаточно спокойно… Нет, не совсем так. Он стал избегать меня больше обычного, вплоть до того, что я изредка его видела, лишь когда он приходил или уходил. Мать с отцом не замечали, что Джордж стал относиться ко мне намного холоднее, но я постоянно это чувствовала. Уверена, именно тогда он наконец понял причину кратковременного безумия, посещавшего его в самые неподходящие моменты. Да, сейчас я понимаю, что вполне могла свести Джорджа с ума! Но, конечно, теперь он уже был предупрежден…
— Предупрежден? — переспросил я. — И в следующий раз он…
— В следующий раз? — Она слегка повернула голову, и я увидел тонкие шрамы на ее гладкой левой щеке. Меня всегда интересовало, откуда они взялись. — Про следующий раз я помню мало, вероятно, из-за шока, некоего, так сказать, «мысленного блока», но, в любом случае, следующий раз оказался последним!..
Я пару раз гуляла с одним мальчиком, и, помню, он перестал мне звонить из-за того, что Джордж что-то ему про меня рассказал. Со времени моего позорного и неудачного эксперимента прошло уже полгода, и я преднамеренно старалась забыть о нем, решив преподать Джорджу урок. Ты должен меня понять, дорогой, тот мальчик, про которого я говорила… в общем, он очень много для меня значил.
Так или иначе, я должна была отомстить. Не знаю, как Джорджу удалось поладить со своей девушкой, но у него это получилось, и я намеревалась покончить с их романом раз и навсегда.
В начале октября мне, наконец, представился шанс. Как сейчас помню, было воскресенье, и Джордж гулял со своей девушкой. Я тщательно все спланировала, в точности зная, что говорить, как себя вести и что делать. Я вполне могла справиться за две минуты и вернуться в собственное тело, прежде чем Джордж успел бы понять, что происходит. Впервые у меня были по-настоящему злые намерения…
Я подождал, пока тетя заговорит снова, и после некоторой паузы в очередной раз поторопил ее:
— А потом? Именно тогда…
— Да, именно тогда он заставил меня выйти в окно. Вернее, не совсем выйти — вероятно, я выпрыгнула, или, скорее, он заставил меня выпрыгнуть, если ты понимаешь, что я имею в виду. Я только что сидела на зеленом берегу с той же самой красивой девушкой, а в следующую минуту ощутила жуткую боль во всем теле, в моем собственном теле, ибо мое сознание внезапно вернулось на свое законное место. В одно мгновение, помимо моей воли я снова стала… собой!
Но при этом я лежала на лужайке перед домом! Я помню, что видела осколки стекла и обломки покрашенного желтой краской дерева из разбитого окна моей спальни, а потом лишилась чувств от боли.
Джордж лишь один раз пришел навестить меня в больнице. Когда мои родители отвернулись, он зловеще ухмыльнулся и, наклонившись к моей койке, сказал: «Что, получила, Хестер?» И больше ничего.
У меня были сломаны нога и ключица. Домой меня отпустили только через три недели. К тому времени Джордж нанялся в торговый флот, и мои родители знали, что в том есть и моя вина. С тех пор их отношение ко мне изменилось. Джордж был зеницей семейного ока, если ты понимаешь, о чем я. Они знали, что в его уходе каким-то непонятным образом виновата я. Я получила от Джорджа письмо, скорее, записку, в которой он предупреждал меня, чтобы я «больше никогда так не делала», что есть вещи и похуже, чем падение из окна!
— И ты действительно никогда… э… больше так не делала?
— Нет, с тех пор ни разу так и не осмелилась. Есть вещи и похуже, дорогой, чем когда тебя заставляют выйти через окно! А если Джордж до сих пор меня ненавидит… Но мне часто хотелось сделать так еще раз. Ты знаешь, что у Джорджа двое детей?
— Да, — кивнул я, — я слышал, как мама про них говорила. Джо и Дорин?
— Верно, — подтвердила тетушка. — Вряд ли их теперь можно назвать детьми, но я думаю о них именно так. Твоим двоюродным брату и сестре сейчас лет по двадцать с небольшим. Как-то раз, много лет назад, мне написала жена Джорджа. Понятия не имею, где она взяла мой адрес. Полагаю, она писала без ведома Джорджа. В письме говорилось, что она очень сожалеет о «семейных проблемах», и к нему прилагались фотографии детей. Прекрасные ребятишки. Возможно, есть и другие дети, а может, и внуки.
— Вряд ли, — сказал я. — Думаю, я бы об этом знал. Мои родители до сих пор весьма скрытны, но об этом я бы узнал наверняка. Скажи лучше, почему вы не общаетесь с мамой? Она никогда о тебе ничего не говорит, а ведь все-таки ты ее сестра.
— Твоя мать на два года младше нас с Джорджем, — сообщила тетя. — Когда ей было тринадцать, она уехала к дедушке с бабушкой на юг. Видишь ли, сестренка была очень способной девочкой. Джордж был немного туповат, я была достаточно умна, но она была настоящей умницей. Родители отправили сестренку к бабушке, где она могла ходить в достойную ее способностей школу. С тех пор она так там и осталась. Наши пути просто разошлись…
Имей в виду, мы никогда не были настолько близки, насколько могут быть близки сестры. Так или иначе, мы не встречались с ней до тех пор, пока она не вышла замуж и не переехала сюда. К тому времени Джордж, вероятно, написал ей и кое о чем рассказал. Не знаю, о чем именно, но… В любом случае, никаких проблем между нами не возникло, поскольку я уже работала и у меня была собственная квартира.
Шли годы, с сестрой мы почти не виделись. У нее подрастал сын — ты, дорогой, а я сошлась с компанией спиритов, и у меня впервые в жизни появились настоящие друзья. Собственно, вот и все. Мое увлечение спиритизмом, разные мои прочие привычки, не вписывавшиеся в общепринятые нормы, нечто непонятное, что я сделала с Джорджем… в общем, из-за всего этого мы стали чужими друг другу. Понимаешь?