Теперь мое внимание было приковано к пальцам крупье, тасовавшего карты.
Он делал это французским способом – разделяя колоду на две половину, которые врезал друг в друга, чуть загибая края. Карты при это оставались лежать на столе.
Последовала сдача и Вадим выиграл.
Снова сменился партнер и были сделаны ставки.
При повторных манипуляциях крупье я обратил внимание на то, что его руки проделывают один ловкий фокус: перемешивая карты, он умудрялся придерживать ладонью основание колоды так, что Вадиму при любом раскладе доставались бы те же карты, что и в прошлый раз.
Ничего не скажешь, работа мастера. Интересно, какой процент от выигрыша платит ему Вадим?
Но тут мое внимание привлекла другая фигура, не задействованная в игре – женщина, одиноко сидевшая на высоком таберете задумчиво потягивающая коктейль в дальнем углу бара, вдали от меня. Всмотревшись, я с удивлением опознал в ней Наталью Кузьмину.
Она была прекрасно одета и выглядела на сто процентов завсегдатаем клуба. Хотя от меня не укрылось, что она лишь пыталась так выглядеть, преследуя, при этом, очевидно, какие-то свои цели.
Понимая, что мое появление будет ей не очень приятно и Наталья постарается поскорее отделаться от меня, я направился прямо к ней, надеясь, что получу в обмен на свое исчезновение хоть какую-то информацию.
– Привет, – проговорил я, усаживаясь на соседний табурет. – А где же ваш супруг?
Как я и ожидал, Наталья не ответила мне. Она быстро повернулась в другую сторону, уставившись с отсутствующим видом в направлении входа в зал.
– Мое общество вам не в тягость, надеюсь? – продолжал я свою игру. – Скажите, а почему на вашего мужа так подействовал вид моей лицензии?
Кажется, мой прием сработал.
– Уходите, – чуть слышно прошептала она. – Вы можете нам все испортить.
– Кому это нам? – поднял я брови. – И что именно я должен испортить?
– О Господи! – это прозвучало в ее устах как ругательство. – Да уберетесь вы или нет...
Со стороны входа послышались громкие звуки веселых приветствий и шумные голоса.
– Поздно, – пробормотала Кузьмина и решительно спрыгнула со своей табуретки.
– Да что поздно-то, Наташа? – не отвязывался я.
Со стороны входа к центру зала шестововала веселая компания. Ее возглавлял лично господин Гончаров. Немного поодаль следовала хмурая охрана, среди которой я не заметил своих сегодняшних знакомых. Наверное, Федор Николаевич, все-таки их уволил.
И тут произошло нечто неожиданное.
Я краем глаза заметил Володю Кузьмина, замершего возле стойки – он возник, словно из-под земли. Не успел я произнести и слова, как вокруг Гончарова образовалось плотное кольцо людей – среди них, кстати, двое «студентов» и один «новый русский», судя по одежке, – которые оттеснили Федора Николаевича от его окружения.
Еще несколько человек так же быстро и технично нейтрализовали его охрану.
Кольцо с господином Гончаровым в центре почти бегом направилось к выходу. Я различил только резкий крик Федора Николаевича, разобрал только несколько восклицаний и одну фразу:
– Произвол... Беспредел... Среди бела дня...
– Вот и все, – послышался рядом со мной голос Кузьмина. – Приехали.
– Вы можете объяснить, что здесь происходит? – грозно спросил я у Володи.
– Могу, – скромно кивнул тот. – Теперь вы мне уже не опасны.
– Я? – вне себя от удивления, я сорвал очки и ткнул себя в грудь дужкой.
– Именно вы, – подтвердил Кузьмин. – Все ж таки, конкуренция...
– Вы хотите сказать, что... – начал я.
– Совершенно верно, – снова кивнул Кузьмин. – Я держу частное детективное агентство. Собственно. эта та же милицейская служба, только меня используют для особых поручений. Вот как это, например.
Он указал большим пальцем в направлении удаляющегося Гончарова, окруженного живым заслоном.
Жест Володи Кузьмина напомнил мне голосование после боя гладиаторов – большоя палец, опущенный к земле, означал: «добей».
Так вот что имел в виду Кузьмин, когда говорил, что сейчас занимается экономическими преступлениями и сводничеством да еще получает за это хорошие деньги.
– Здесь, правда, у нас с Натальей вышло нечто вроде семейного подряда, – улыбнулся Кузьмин.
Его жена извлекла из сумочки удостоверение офицера налоговой полиции, которое было с гордостью мне продемонстрировано.
– На Гончара многие зубы точили, – объяснял Кузьмин, заказывая себе мартини, – наверное, хотел отметить удачное проведение операции. – Достал он всех со своими банками. У вас в Тарасове «Гамма-банк», тут «Цна-банк», в Волгограде целых два... А может, просто решили концы обрубить, кто знает... Мне что – мое дело маленькое: проследить трассу и дать знак.
Он высосал коктейль через соломинку в три приема и прошептал мне на ухо:
– Но на сегодня программа не завершена. Есть еще кое-что поинтереснее.
Я удивленно взглянул на тамбовского коллегу. Если уж арест такого человека, как Гончаров – это еще не все, то что же предстоит нам на десерт?
– Видите вон ту дверцу? – указал мне Кузьмин подбородком в глубину зала.
Поскольку я не хотел пропустить нечто важное, то снова надел очки.
Дверца как дверца, ничего особенного. Наверняка какое-нибудь служебное помещение.
Что там может быть такого уж особенного? Несгораемый сейф, набитый доверху «черным налом»? Это уже никого не удивит.
– Заглянем? – подмигнул мне Кузьмин и направился к поблескивавшему полированной панелью входу.
Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
У двери Володя чуть притормозил, нагнувшись и внимательно прислушавшись, а потом резко толкнул ее вперед.
Нашим глазам предстала совершенно темная комната, из которой доносились приглушенные звуки.
Казалось, кто-то решил заняться в полной темноте чревовещанием.
– Вам... предстоит... изменить... судьбу, – бубнил низкий мужской голос, словно говорил, приблизив губы к длинной трубе. – Не бойтесь... ничего не бойтесь... То, что вы задумали... принесет вам... счастье...
– Слышь? – прошептал мне Кузьмин. – Во дают!
– А что тут происходит? – так же тихо прошептал я, беспомощно всматриваясь в тьму.
– Черт-те что! – почти с восхищением ответил мне Володя и, сделав шаг вперед, нашарил справа на стене выключатель и врубил освещение.
Передо мной предстала небольшая комнатка, большую часть которой занимал внушительных размеров стол, стоявший посередине помещения.
За ним расположилось человек десять, большей частью -немолодые особы в дорогих платьях и увешанные драгоценностями.
Особенно выделялась – даже на их фоне – седенькая кудрявая старушка с изумрудным браслетом в виде змейки и серьгами с крупными, стиизованными под каплю воды розовыми бриллиантами.
Рядом с ней восседал стройный юноша с красивым лицом последнего подонка.
Неожиданный поток света заставил всех зажмуриться. Одна дама даже свхватилась за сердце и сейчас ее обмахивал китайским веером благобразный холеный старичок в потертом смокинге.
В центре стола сидела Элеонора Харитонова.
Кассирша супермаркета «Гурман» на этот раз была в красной юбке с узорами в виде знаков Зодиака и черной блузке. На ее точеные плечи был небрежно накинут ослепительной белизны атласный платок.
– Что это значит? – медленно произнесла Харитоноваа, вытягивая макушку как можно выше.
Мне даже на мгновение показалось, что она может переломиться пополам от дуновения ветра, – настолько Элеонора была худощавой.
– Попробуйте выдвинуть свою версию, – хитро прищурившись, предложил мне Кузьмин.
Я поджал губы и, еще раз оглядев почтенное собрание, прикинул возможные варианты.
– Похоже на спиритический сеанс, – предположил я. -Наверняка, мошенничество.
– Правильно, – похвалил меня довольный Кузьмин. – А цель?
Мне не очень хотелось играть в угадайку, тем паче, что это попахивало экзаменом на зрелость. Но положение обязывало и я напряг свои мозги так, что они заскрипели – неслышно для других, разумеется.
– Судя по возрасту собравшихся, речь может идти об обмане... – мыслил я вслух, – об обмане, связанном с принуждением. Например, некто собирается ввести в заблуждение какую-то из присутствующих здесь персон, и прибегает к помощи мистики.
Кузьмин поощрительно кивнул.
– Медиум, – я кивнул на толстого мужика, сидевшего возле Харитоновой, – мне казалось, что именно с этого места раздавались утробные звуки, – изменив голос, сообщает объекту некую ложную информацию, побуждая его принять неправильное решение.
Заметив покрасневшие щеки старушки в бриллиантовых серьгах и непроницаемое лицо ее соседа, я решил уточнить свои выкладки.
– Брак? – обернулся я к Кузьмину.
– Точно, – согласился он. – Вот это юное создание имитирует пылкую страсть (он указал на ангелоподобного юношу), а солидных лет невеста уже голова составить соответствующее завещание. И в этом деле им оказывает помощь госпожа Харитонова. Не так ли?
Элеонора даже бровью не повела.
– Мы выше подобных мирских устремлений, – произнесла она тающим голосом. – Мы общаемся с духами. Это непростое и очень опасное занятие. Умершие изъявляют через нас свою волю...
Тут она осеклась и быстро нашла замену:
– Свою волю к нашему духовному развитию. А вы, господа, врываетесь на серьезное мероприятие и нарушаете с таким трудом установившийся контакт. Мне ничего не остается, как принести извинения нашим гостям, – скорбный кивок присутствующим, впрочем, адресованный почему-то только старушке, – и обратиться с жалобой в мэрию.
– Нет проблем, – радостно объявил ей Кузьмин. – А в мэрии запросят вашу объективку и выяснят, что а)вы со своим супругом два года назад привлекались за мошенничество, но дело было закрыто из-за давления со стороны вашего спонсора; б) ваш муж карточный шулер и зарабатывает себе на жизнь, просидивая задницу в этом клубе. А до этого он промышлял по поездам дальнего следования, пока не угодил за решетку. А что касается споносра, то господин Гончаров только что арестован. Так что делайте выводы, мадам.