Андрей сделал резкий рывок к шкафу, при этом едва не рухнул, но вовремя уцепился за край стола.
– Если ты говоришь про пистолет, сынуля, то его у тебя изъяли еще на прошлой неделе, когда ты пытался застрелить Хрюшу, – с укором произнес Князев-старший.
– Ах так? – окончательно рассвирипел Андрей. – Ну так я знаю, что мне делать!
– По-моему, вам пора, молодой человек, – решительно произнес профессор, обращаясь ко мне. – Моему сынц нужно срочно отдохнуть.
Я тоже так считал и, решив на неопределенное время отложить разговор с Андреем до его предположительного протрезвления, стал спешно ретироваться. Однако, я недооценил упорство Князева-младшего.
Когда я уже спускался по лестнице, дверь профессорской квартиры вновь распахнулась и на площадку с торжествующим криком выскочил Андрей. В руках у него был скрипичный футляр.
– Н-на! – с яростным криком он бросил мне сверху на голову этот предмет.
На лету футляр раскрылся. Мне на башку полетели скрипка (увернулся), смычок (почти увернулся), запасной смычок (прошел по касательной), канифоль (прямо по макушке), несколько запасных колков (мимо), а также сам футляр (все-таки вдарил по ноге).
Я прикрыл голову руками, продолжая быстро сбегать по лестнице, но не удержался и, подвернув ногу, загремел вниз на пролет, там поскользнулся о канифоль и проехал носом оставшиеся до двери подъезда ступеньки.
Во время моего скольжения я чудом умудрился миновать следы местопребывания на лестничной площадке известного мне по словам профессора Хрюши. Куча собачьего говна была размазана – стараниями Андрея Князева – аж по двум пролетам.
Короче, домой я пришел с синяками, словно после хорошей драки.
Как ни грустно мне было осознавать результаты своего падения с лестницы, я все же постарался настроить себя на позитивный лад.
В таких случаях говорят: подумаешь! С кем, мол, не бывает! Вот и я бормотал себе под нос нечто подобное, присаживаясь на свое рабочее место к монитору перед компьютером.
Я не мог не поделиться с Приятелем своим сегодняшним фиаско – хоть и не профессиональным, а чисто человеческим, но все равно было чертовски обидно.
И я ждал, что моя дорогая во всех отношениях и мозговитая железяка поможет мне разобраться с этими Марками, письмами с марками, расстроенными браками и исправившимися убийцами.
И Приятель, действительно, помог.
Для начала он познакомил меня с графологическим анализом представленного мной материала (компьютер использовал при этом новейшие интернетовские методики и закрытые разработки МВД, которые были занесены в его память с тех еще времен, когда Приятель только-только замышлялся для соответствующих органов) и предположил следующее:
– АВТОР ПИСЕМ ЯВНО МУЖЧИНА ЛЕТ ДВАДЦАТИ – ДВАДЦАТИ ПЯТИ. ХАРАКТЕР НЕУРАВНОВЕШЕННЫЙ. ПИСАВШИЙ ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО СКЛОНЕН К НАВЯЗЧИВЫМ ИДЕЯМ МАНИАКАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА, ОСЛОЖНЕННЫМИ ПСИХОЗОМ ДЕПРЕССИВНОГО СВОЙСТВА. ПОЛАГАЮ, ЧТО АНОНИМЩИК В СВОЕ ВРЕМЯ ПРОШЕЛ ЧЕРЕЗ ОПРЕДЕЛЕННЫЙ СТРЕСС, ВОЗМОЖНО, СВЯЗАННЫЙ С ТЕЛЕСНЫМИ ТРАВМАМИ, КОТОРЫЙ И ПРОВОЦИРОВАЛ ПСИХИЧЕСКОЕ ЗАБОЛЕВАНИЕ.
– Каковы основания для такого заявления? – заинтересованно проговорил я в микрофон.
– МНОЙ ПРОИЗВЕДЕН ГЛУБИННЫЙ СТИЛИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ТЕКСТА, – ответил Приятель. – В ПИСЬМАХ ДОВОЛЬНО ЧАСТО ВСТРЕЧАЮТСЯ ВЫРАЖЕНИЯ ТИПА «ПЕРЕЛОМНЫЙ МОМЕНТ», «ПЕРЕЛОМИТЬ СВОЮ ВОЛЮ», «СЛОМАТЬ ЖИЗНЬ», «ЛОМКА СОЗНАНИЯ», «ТРАВМИРОВАННЫЙ ТВОИМ ПОСТУПКОМ», «ПЕРЕЛОМИТЬ ХРЕБЕТ» И ТАК ДАЛЕЕ. ВСЕ ЭТИ ФРАЗЫ ПРЕДСТАВЛЯЮТ СОБОЙ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ СОЧЕТАНИЯ, НО БРОСАЕТСЯ В ГЛАЗА НАВЯЗЧИВОЕ УПОТРЕБЛЕНИЕ СОСТАВЛЯЮЩИХ ЭТИХ РЕЧЕВЫХ МЕТАФОР, СВЯЗАННОЕ С ТЕМОЙ ТРАВМЫ; ЕСЛИ ГОВОРИТЬ БОЛЕЕ КОНКРЕТНО – ПЕРЕЛОМА.
– Теперь понятно, – процедил я, ошеломленный въедливостью Приятеля.
Когда я читал письма, то не обратил особого внимания на эти подсознательные знаки. Меня в тот момент гораздо больше волновала фактическая сторона дела. Да и объем переписки был чересчур солидным, чтобы улавливать такие тонкости.
– И что же ты можешь сказать о Марке теперь? – предложил я Приятелю высказаться по наиболее волнующему меня поводу.
– ПОМНИШЬ СТРОЧКИ ОДНОГО ИЗ ПИСЕМ, ОТСЫЛАЮЩИЕ К ЯНВАРЮ 1985 ГОДА? – напомнил мне Приятель.
– Это где говорится про елочку?
– ЦИТИРУЮ ПО ТЕКСТУ: «МАРК ЛЕЖАЛ ПОД НОВОГОДНЕЙ ЕЛКОЙ В БЕЛОЙ РУБАШКЕ, МЕРТВЫЙ НАВСЕГДА. И ЭТО ПРОИЗОШЛО ТОЛЬКО ИЗ-ЗА ТЕБЯ. ОН УЖЕ НИКОГДА НЕ СМОЖЕТ РАДОВАТЬСЯ МИГАНИЮ РАЗНОЦВЕТНЫХ ЛАМПОЧЕК И ШЕЛЕСТУ КОНФЕТТИ, НИКОГДА НЕ НАЙДЕТ ПОД ЕЛКОЙ ПАКЕТОВ С ПОДАРКАМИ...» – металлическим голосом произнес Приятель.
– Да-да, теперь припоминаю. Очень прочувствованно изложено, – отозвался я.
– ТВОЕ ЗАМЕЧАНИЕ ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ РАЗВОДАМИ ПОВЕРХ ТЕКСТА НЕПРАВИЛЬНОЙ КРУГЛОЙ ФОРМЫ, НЕ СВЯЗАННЫХ С МАТЕРИАЛОМ, ИСПОЛЬЗОВАВШИМСЯ ДЛЯ НАНЕСЕНИЯ ТЕКСТА НА БУМАГУ, – поддакнул мне Приятель.
– То есть, попросту говоря, слез? – перевел я на человеческую речь его канцеляризмы.
– НЕ ИСКЛЮЧЕНО, – ответил Приятель. – ЛИСТ БУМАГИ БАЛАШИХИНСКОГО КОМБИНАТА ТИПА ШЕСТИДЕСЯТИГРАММОВКИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ИМЕЕТ РЯД ФАКТУРНЫХ ПОВРЕЖДЕНИЙ, ЧТО МОГЛО БЫТЬ ВЫЗВАНО ВЛИЯНИЕМ ХИМИЧЕСКОГО СОСТАВА ЖИДКОСТИ ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО ОРГАНИЧЕСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ И ВОЗМОЖНО СОДЕРЖАЩЕЙ СОЛИ.
– Прекрасно, старина, но что же ты хотел сказать насчет Марка? – напомнил я.
– СОГЛАСНО ИМЕЮЩИМСЯ ДАННЫМ, СОДЕРЖАЩИМСЯ В ОТЧЕТЕ ЗА ПЕРИОД С 1981 ГОДА ПО 1997, СРЕДИ ЛИЦ, ПОКОНЧИВШИХ С СОБОЙ В ЯНВАРЕ 1985 ГОДА ЛЮДЕЙ ИМЕНЕМ МАРК НЕ ВСТРЕЧАЕТСЯ, – поведал мне Приятель.
– Какого еще отчета? – удивился я. – Из какой сети ты выудил эту информацию?
– СОГЛАСНО ЗАКРЫТОГО ОТЧЕТА, ЗАТРЕБОВАННОГО ФРАКЦИЕЙ КОМПАРТИИ В НИЖНЕЙ ПАЛАТЕ ФЕДЕРАЛЬНОГО СОБРАНИЯ О ДИНАМИКЕ САМОУБИЙСТВ В ПЕРЕСТРОЕЧНЫЙ И ПОСТПЕРЕСТРОЕЧНЫЙ ПЕРИОД. КОМИССИЕЙ БЫЛИ ПОДНЯТЫ ДАННЫЕ ПО СТРАНЕ ЗА ОТЧЕТЫЙ ПЕРИОД, – спокойно сообщил мне Приятель.
– Эк куда тебя черти носят! – покачал я головой. – Того и гляди, скоро начнешь Президенту аналитические записки составлять.
– ЗАДАНИЕ УСВОИЛ. КОГДА ПРИСТУПАЕМ? – не понял моего юмора Приятель. – ТЕМА, СРОКИ, ОБЪЕМ? КАНАЛ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ СВЯЗИ МНЕ ХОРОШО ИЗВЕСТЕН, С ПЕРЕДАЧЕЙ ПРОБЛЕМ ТАКЖЕ НЕ ПРЕДВИДИТСЯ, МОГУ ВЫЙТИ НАПРЯМУЮ.
– Давай сначала разберемся с Марком, – твердо заявил я. – Президент подождет.
– А ЧТО С НИМ РАЗБИРАТЬСЯ? ДАЮ РОВНО ДЕВЯНОСТИ ВОСЕМЬ ПРОЦЕНТОВ ВЕРОЯТНОСТИ ЗА ТО, ЧТО ЭТО МИСТИФИКАЦИЯ, – отозвался Приятель.
– Ты серьезно? – вскричал я. – Так выходит, что я гоняюсь за тенью?
– ИМЕЮ ОСНОВАНИЯ ПОЛАГАТЬ, ЧТО МАРКА НЕТ И НИКОГДА НЕ БЫЛО, – настаивал Приятель.
«Забавно. Все в один голос говорят, что Марка нет и не было, – подумал я. – А те, что были и есть – Зацепин и Гришевский – явно вне игры. Равно как и Маркелов, через которого я вышел на Лопуха. Странно, почему же всем так упорно навязывают какого-то Марка? И Гагариной, и Лиде и Андрею. Судье от него передавали привет, он учился с Князевым, который увел у него девушку Лиду... Кстати, о Лиде!»
Я вынул из кармана трубку сотового телефона и набрал ее номер. Девушка сразу же откликнулась.
– Алло! Лида? Как вы там? – спросил я. – Больше никаких неожиданностей?
– Да вроде нет, – протянула Лида. – А знаете, оказывается мы с вами в тот раз не туда пошли.
– Вот как? – удивился я. – Откуда такая уверенность?
– Значить, так, – принялась объяснять Лида, – мы с вами где давеча стояли?
– У центрального входа, – ответил я.
– А где нам надо было стоять?
– Где? – раздраженно спросил я.
– У Южного, – втолковывала мне она, как будто я был в чем-то виноват. – А стояли мы у центрального.
– Но почему у Южного? – почесал я затылок. – Вы же сами мне говорили...
– Да? – переспросила она, как ни в чем не бывало, – Разве? Значит, немножко перепутала. Потому что сегодня он мне сказал, что надо было стоять у Южного.
– Этот человек снова вам звонил? – прокричал я, сгорая от нетерпения.
– Ну да, всего несколько минут назад, – подтвердила Лида. – Мы решили исправить ошибку и договорились снова с ним встретиться.
– Где? Когда? – нашарил я авторучку. – Продиктуйте мне точно и постарайтесь в этот раз не ошибиться.
– Я покамест и сама не знаю, – с сожалением отозвалась Лида. – Этот человек обещал, что перезвонит на днях. А сегодня ему помешали, он так резко оборвал разговор, как будто не хотел говорить при посторонних.
«Ага, значит, он звонил откуда-то из помещения, – лихорадочно соображал я. – Не исключено, что с работы. А это означает...»
– Обидно, конечно, что нам не удалось поговорить, – продолжала Лида, – но его тоже можно понять. Тут наверное любовь с его стороны, а когда люди за спиной стоят, не очень-то про нежное и поговоришь...
– Знаете что? – оборвал я ее. – Давайте я сейчас к вам приеду.
В трубке раздалось напряженное пыхтение. Очевидно, Лида соображала, как следует понимать мое предложение и решаться ли на роман со мной, когда впереди маячит романтический незнакомец.
В конце концов, она сочла глупым упускать идущую в руки добычу. Синица в руках (в моем лице) не отменяла журавля в небе (в лице таинственного незнакомца) и Лида, собравшись с духом, произнесла:
– Ну, что ж, приезжайте. Я как раз собралась постельное белье менять...
– Ни в коем случае. Не надо ничего менять, я к вам заскочу всего на пять минут, – жестко заявил я.
– А мы успеем? – на всякий случай поинтересовалась Лида. – Хотя, если вы так торопитесь, то я, наверное, начну готовиться к вашему приходу уже сейчас. Вот я распахиваю халатик и...
«О Господи! – подумал я, вырубая линию. – За что? Неужели это моя судьба?»
...Самое смешное, что мы, действительно, успели. Деваться мне просто было некуда. Только я позвонил, как дверь ее квартиры мгновенно распахнулась и Лида, схватив меня за рукав, буквально втолкнула в комнату.
Она успела хорошо подготовиться к моему приходу. По-моему, даже слишком хорошо. Одежды на ней почти не было, Лида была возбуждена до крайнего предела и не могла больше ждать ни секунды.