Боб быстро переключился на исследования в области вычислительной техники, которая в 60-е годы буквально фонтанировала открытиями. Компьютеры широко проникли в научное сообщество. Практически любой математик, проходя мимо компьютера, имел шанс создать что-нибудь оригинальное. Все чаще и чаще математические решения подкреплялись расчетами на ЭВМ. Искусство программировать, заставлять машину делать почти все, создавать целые миры просто очаровало Макилроя, Морриса и их коллег. А Моррис, казалось, был одарен сверхъестественным пониманием компьютеров. Когда возникала какая-нибудь запутанная компьютерная проблема, обратить на нее внимание Морриса значило почти наверняка получить продуктивное решение.
Моррис рано зарекомендовал себя талантливым программистом. Впервые это проявилось, когда он заинтересовался простенькой компьютерной игрой под названием Darwin. Darwin придумали в 1962 году Макилрой и его коллега Виктор Выссотский. Выссотский решил, что забавно будет получить компьютерную игру, в которой программа играет не столько с людьми, сколько с другими программами. Надо было написать программу, которая старается уничтожить программы противников. После каждого раунда выигрышный алгоритм становился достоянием группы – концепция, далеко опередившая свое время. Darwin был предшественником программы Core Wars, компьютерной игры, ставшей популярной после пришествия персональных компьютеров. К Core Wars прилагался собственный язык программирования. Игроки писали малюсенькие ''боевые" программки и предоставляли их собственной судьбе на воображаемом игровом поле в компьютерной памяти. Побеждала программа, которая выводила из строя противника и оставалась функционирующей в конце игры.
Неделю трое молодых ученых резвились с Darwin, пока однажды Боб не пришел с абсолютно непобедимой программой. Программа Боба состояла всего из 30 команд, и ее сила заключалась в том, что она была адаптивной она усваивала, как противники защищают себя, и соответственным образом разрабатывала наступление. Это была программа-убийца, и игра кончилась.
Даже в среде, где чудаков хватало, Боба считали оригиналом. Вскоре после прихода в Bell Labs он отпустил бороду, которая оставалась вызывающе нечесаной в течение последующих 30 лет. У Боба, не признававшего никаких авторитетов, была привычка оспаривать любые утверждения, не останавливаясь ни перед чем. Правда, делал он это не агрессивно, а скорее играючи. В ответ на утверждение коллег, что все оборудование в машинном зале огнеупорное, он поднес горящую спичку к кольцу защиты записи на магнитной ленте (приспособление, которое предохраняет компьютерную информацию от стирания) и бросил его в мусорную корзину, чем вызвал срабатывание пожарной тревоги и сущий бедлам во всей лаборатории. Его нюх на слабые места в системе был таким острым, что однажды, когда все сотрудники радостно суетились вокруг новой операционной системы Multics, работа над которой только что торжественно закончилась, Боб вошел в систему и набрал два знака, которые, как он подозревал, разрушат систему. Так оно и вышло. Компьютер завис.
Такими номерами Боб заработал репутацию специалиста, чья главная сила заключается в нестандартном мышлении. Написанная им программа поиска опечаток не знала английского и обходилась без словаря. Принцип ее действия базировался на статистической вероятности, программа просеивала текст в поисках необычных последовательностей знаков и находила неправильно набранные слова.
Боб обожал секретную информацию и проникновение в тайны, о которых другие имели самое туманное представление. Он часто подвергал коллег интеллектуальным тестам. Если он узнавал, что кто-то интересуется, к примеру, теорией относительности, то немедленно прочитывал все, что мог найти по этой теме, и начинал дотошный экзамен. В этих шоу было больше от неуемного любопытства Морриса, чем от бравирования собственным интеллектом.
В отчете для встречи гарвардских однокашников на 25-летие выпуска Моррис написал: «Давным-давно я дал себе слово, что научусь читать по-гречески, узнаю, как движутся планеты по своим орбитам и как расшифровать секретные коды. И я очень близко подошел к тому, чтобы выполнить все три обещания». На четвертом десятке он самоучкой выучил древнегреческий. Одним из проектов Bell Labs, которому он посвятил почти год, была программа расчета планетарных орбит. Но третья цель оказалось ближе всего к его работой.
В 1964 году Боб одним из первых в Bell Labs поставил дома терминал. Его модем работал с мучительно медленной скоростью 135 бит/сек, раз в 10 медленней, чем самые медленные из распространенных сегодня модемов. Процесс получения и передачи информации оставлял достаточно времени для того, чтобы пойти выпить чашечку кофе, прежде чем модем снова заурчит.
Сам терминал, IBM 2741, выглядел как здоровенное устройство с печатным механизмом типа «ромашки». Печатное устройство, возвышалось на пьедестале, набитом электроникой. Потом появился терминал немного побыстрее, Teletype Model 37, уродливая штуковина размером с полстола. В терминале Teletype, под клавишами, находилось механическое кодирующее устройство типа сетки из стерженьков, которая преобразовывала нажатия клавиш в двоичные сигналы, через модем поступающие на центральный компьютер Bell Labs. Всем сотрудникам Bell, у кого стояли терминалы, пришлось чертовски близко познакомиться с ремонтником. Каждый его визит заканчивался смазыванием кодирующего механизма; когда терминалом после этого пользовались, свежее машинное масло часто капало пользователю на ноги.
В начале 60-х годов компьютерная защита еще не представляла проблемы – достаточно было запирать двери. Впервые она стала предметом обсуждения в связи с появлением многопользовательских компьютеров, работавших в режиме разделения времени. Люди впервые задумались о совместном использовании компьютерной мощности. С распространением разделения времени возникла необходимость учета и каких-то механизмов защиты от несанкционированного доступа.
Система Multics была одной из первых операционных систем режима мультидоступа, в которой серьезное внимание уделялось защите. Главной задачей Multics, совместного проекта МГГ, Bell Labs и General Electric, было сделать мультидоступ коммерчески реализуемым. В идеале Multics должна была стать инструментом, возможности которого далеко превосходят возможности существующих коммерческих систем разделения времени.
У первых хакеров (которые сами себя так окрестили) из МГГ, которым претила компьютерная защита и прочие штучки, препятствующие совместному пользованию информацией и свободному доступу к компьютерам, с самого начала был зуб на Multics. Они частенько пытались найти управу на эту систему, и временами им это удавалось.
В конечном счете усовершенствование Multics дошло до той точки, где система становится слишком громоздкой. Как много лет спустя опишет это Моррис, «продолжать ее совершенствовать было все равно, что пинками катить дохлого кита по пляжу». В начале 196? года Bell Labs вышли из работы над проектом, после чего Multics была реализована на вычислительных машинах фирмы Honeywell Computer Systems и устанавливалась в качестве операционной системы на компьютерах Министерства обороны.
Однако в 70-е годы «команды тигров» – группы специалистов, испытывающих защиту компьютеров Министерства обороны, в ходе скрупулезных тестов все-таки взломали Multics. Тигры даже взломали журнал доступа, модифицировав его так, что не осталось следов проникновения в компьютер. Экспериментальный компьютерный взлом как способ совершенствования защиты широко использовался людьми, работавшими в этой области. У «тигров» был доступ, как минимум ограниченный, к машине-мишени. Это одно дело. Но вот как быть с теми, кто мечтает взломать компьютер, не имея санкционированного доступа? Боб Моррис и Кен Томпсон, еще один талантливый компьютерщик из Bell Labs, постоянно размышляли над этой перспективой. Первым делом взломщик, разумеется, должен узнать, с каких телефонных номеров осуществляется вход в компьютер, вероятно, используя программу поиска, которая последовательно будет набирать все возможные номера. Спустя 10 лет для двенадцатилетних хакеров стало обычным делом писать для этого программы наподобие тех, что они видели в фильме «Военные игры». Если хакерский модем обнаруживал другой компьютер, подавая сигнал высоким писком, следующим шагом было подключиться и идентифицировать себя, сообщив зарегистрированное имя и пароль. Если у хакера не было никакой внутренней информации, то войти с правильным паролем было самым трудным. Но как только он подключался, то мог, в зависимости от уровня полученных привилегий, хозяйничать в других компьютерах сети.
Интерес Боба к компьютерной защите рос параллельно разработке системы UNIX, преемнице Multics. Само название UNIX говорило о многом. В то время как Multics была сложной и ее название подразумевало предоставление вычислительных и информационных услуг в мультиплексном режиме, название UNIX подразумевало простоту и однородность вычислительного оборудования. UNIX возникла как ответ на Multics, ее разрабатывали для небольших компьютеров. Пользователям она полюбилась по двум простым причинам: ее гибкость позволяла им перекраивать ее, подгоняя под потребности любой программы, с которой они работали, и, во-вторых, она могла работать на разных компьютерных платформах. Последующие версии этой системы незначительно усложнялись по мере того, как прибавлялись новые возможности, но каждая новая редакция UNIX сохраняла верность принципам простоты. UNIX принесла славу нескольким программистам Bell Labs и стала неотъемлемой принадлежностью университетов и исследовательских центров всего мира.
Команда разработчиков UNIX состояла из двух программистов – Кена Томпсона и Денниса Ритчи – и их окружения. Работа Боба над UNIX включала математические функции ПО. Что-нибудь простенькое, типа запроса «Который час?», влекло за собой вычисления. Но его основной вклад состоял в создании кодирующего алгоритма, процедуры, которая превращала некодифицированный текст файла в закодированный текст.