— Есть, сэр. — глубоко вздохнул Мендез и пошёл к ближайшему челноку.
— Старшина, — сказал Курт, — Простите, что этот приказ пришлось отдать вам.
— Я понимаю, сэр. Вы их командир, и должны вдохновлять и завоёвывать их уважение. Я же должен их муштровать. Я должен стать для них худшим кошмаром, — ответил Мендез. Одарив Курта угрюмой улыбкой, он поднялся на борт "Пеликана".
***
Шейн прильнул к пластиковой скобе на корпусе "Пеликана". Он стоял плечом к плечу рядом с другими кандидатами настолько близко, что не упал бы, даже если бы отпустил ручку. Рёв двигателей "Пеликана" был оглушительным, но несмотря на это он по-прежнему слышал собственное сердце, стучащее в груди.
Это было концом путешествия, которое началось много лет назад. Он слышал похожий рёв двигателей когда всё только началось: так ревели двигатели лёгкого фрахтовика, взлетающего с Жатвы. Он был таким же тесным... наполненным беженцами, пытающимися скрыться настолько далеко и быстро, насколько это возможно. Скрыться от монстров.
Сделать это удалось лишь одному кораблю из шести.
Временами Шейн жалел о том, что он выжил и видел, как монстры спалили его семью и дом. Когда в приюте для сирот его навестил военный и спросил, хочет ли он поквитаться с ними, Шейн согласился не раздумывая. Неважно, каким образом — он собирался убить всех ковенантов.
Ему пришлось пройти множество тестов, включая письменные, анализы крови, а после перенести космический перелёт, продлившийся месяц, во время которого военный продолжал набирать всё больше и больше волонтёров.
Шейн думал, что испытанию пришёл конец, когда они залезли в "Пеликаны" и прилетели в это новое место, но лишь только они коснулись земли, как их затолкали обратно внутрь и снова отправили в полёт.
Он мельком видел того, кто всем командовал. Этот человек носил броню, которую Шейн видел в сказках: Зелёный рыцарь, сражающийся с драконами. Об этом Шейн и мечтал — однажды одеть такую же броню и убить всех монстров.
— Проверьте ваши ремни, — рявкнул на него и остальных детей старый военный.
Шейн подёргал чёрный ранец за спиной, который на него надели тремя минутами ранее. Рюкзак весил почти столько же, сколько он сам. Ремни были затянуты настолько туго, что врезались ему в рёбра.
— Доложить о любых зазорах, — прокричал мужчина сквозь рёв двигателей.
Никто из двадцати детей не проронил ни слова.
— Рекруты, готовсь, — пролаял инструктор. Он что-то слушал через свои наушники, а затем на панели рядом с его головой мигнул зелёный свет. Мужчина набрал на клавишной панели цифры. Зад "Пеликана" с шипением открылся, трап опустился, и вокруг Шейна яростно засвистел вихрь. Он закричал, как и остальные дети. Все они толкались и старались прижаться к передней части десантного отсека, подальше от открытого люка.
Старый военный остался стоять рядом с открывшейся пропастью, нисколько не обращая внимания на то, что от неё его отделял всего метр. Он с неприкрытым отвращением смотрел на съёжившихся детей.
Тёмно-оранжевая полоса за ним отмечала линию горизонта. Покрытые снегом горы отбрасывали длинные тени, и их подножия уже погрузились в сумерки.
— Вы построитесь в линию и прыгните, — прокричал человек. — Досчитав до десяти, потяните это. — Он протянул руку к левому плечу, взялся за болтающуюся там ярко-красную ручку, и жестом показал, как дёргать её. — Некоторая задержка будет нормальной.
Дети ошеломлённо смотрели на него. Никто не шевелился.
— Если не сможете этого сделать, — продолжил мужчина, — не бывать вам Спартанцами. Выбирайте.
Шейн посмотрел на других детей. Они посмотрели на него. Девчушка с косичками и без передних зубов шагнула вперёд.
— Я пойду первой, сэр, — прокричала она.
— Умница, — сказал он. — Подойди прямо к краю; держись разметочной линии.
Мелкими ребячьими шажками она подошла к кромке "Пеликана", после чего застыла на месте. Сделав три глубоких вдоха, она с визгом прыгнула. Ветер тут же подхватил её.
Она исчезла в темноте.
— Следующий! — произнёс военный.
Шейн вместе с остальными детьми медленно выстроились в линию. Он не мог поверить в то, что они делают. Это было безумием.
К краю подошёл мальчик. Посмотрев вниз, он исступлённо заорал, после чего упал на спину и ползком попятился назад.
— Нет! — вопил он. — Ни за что!
— Следующий! — прокричал мужчина, даже не удостоив взглядом малыша, съёжившегося на полу.
Очередной паренёк прыгнул не глядя. А за ним ещё один...
Наконец, подошёл черёд Шейна. Он не мог заставить свои ноги двигаться.
— Поторопись, ссыкло, — сказал стоящий позади него парень, и пихнул его.
Шейн пошатнулся, остановившись в полушаге от края. Он обернулся и посмотрел на парня, толкнувшего его. Тот был выше Шейна на целую голову, а на его глаза ниспадали чёрные волосы, что создавало впечатление, будто у него не было лба. Шейн не боялся этого гада. Затем он повернулся к проносящейся мимо него темноте. Вот этого он боялся по-настоящему.
Ноги Шейна оцепенели. Порывистый ветер был настолько громким, что мальчик ничего больше не слышал, даже своего бешено бьющегося сердца. Он не мог двигаться. Он застрял на грани. Ему ни за что не удастся спрыгнуть.
Но сейчас он был напуган настолько, что не мог даже развернуться и пойти на попятную. Хотя, если он сядет и начнёт медленно отползать назад...
— Давай уже, придурок! — сказал черноволосый громила, и снова толкнул его. Теперь уже сильнее.
Шейн выпал из пузатого челнока и устремился в объятья ночи. Он падал и кричал, пока не спёрло дыхание. Шейн видел вспышки тускнеющего заката, чёрную землю, белые шапки гор и звёзды.
Его вырвало.
Некоторая задержка будет нормальной.
Красная ручка! Ему надо было её схватить. Шейн протянул руку, но ничего не нашёл. Паренёк продолжал цеплялся за плечо, пока два его пальца не нащупали заветную ручку. Он тут же потянул её.
Послышался разрывающийся звук и что-то резко выскочило из его рюкзака.
Шейна развернуло вертикально. Ноги дёрнулись словно плети, а зубы свело вместе от резкого замедления, встряхнувшего кости.
Вращение мира прекратилось.
Задыхаясь и моргая от слёз, он увидел последний отблеск светло-янтарного заката на горизонте, и вокруг него стали мягко раскачиваться звёзды.
Набегающий ветер свистел и перекатывался вдоль чёрного купола. С этим крылом его связывали верёвки, и руки Шейна инстинктивно схватили их. Как только он потянул эти верёвки, крыло повернулось под углом в том же направлении.
От внезапного движения у него опять закружилась голова, так что он отпустил стропу.
Шейн прищурился и разглядел плывущие силуэты вокруг него: чёрное на чёрном, словно летучие мыши на Жатве. То, должны быть, были другие дети, парящие так же, как и он.
Его лицо залило стыдливым румянцем, когда он вспомнил, как струсил в последнюю минуту на "Пеликане" перед всеми. А ведь даже та маленькая девчушка прыгнула.
Шейн больше никогда не хотел бояться так, как тогда. Быть может, если бы он представил себе, что уже мёртв, то не был бы так напуган. Так, как если бы он погиб вместе с родителями на Жатве.
Он сосредоточился, представив себя мёртвым и ничего не боящимся и, чтобы испытать свою храбрость, посмотрел вниз. Под его болтающимися ногами находился двухсантиметровый зелёный квадрат. Через мгновенье Шейн понял, что это было поле, где приземлились все "Пеликаны". От поля расползались мелкие линии, освещаемые столь же крошечными огоньками.
— Бояться нечего, — шептал он, пытаясь убедить в этом самого себя.
Он заставил себя натянуть стропы под углом вниз, и устремился вперёд, к зелёному полю. Ветер безжалостно хлестал по чёрному шёлковому крылу и по лицу Шейна. Но ему было всё равно. Он просто хотел побыстрее сесть. Возможно, если он приземлится первым, то покажет остальным, что не боялся.
Шейн увидел крошечных людей и подпалины, оставленные там, где "Пеликаны" сожгли траву. И никаких других парашютов. Отлично. Он будет первым, и приземлится прямо перед Зелёным рыцарем.
Шейн ударился об землю. Его ноги словно вдавило в грудь, выдавливая из лёгких весь воздух. Чёрное крыло подхватило ветром, и рухнувшего паренька протащило по траве и грязи. Он хватал ртом воздух, но вовсе не потому что был напуган. Он был зол на то, что, вынужденный бороться с неуправляемым парашютом, он выглядел так глупо.
Наконец, "Соколиное крыло" угодило в ограду и там застряло, трепыхаясь от ветра. Шейн встал, отстегнулся и отшатнулся подальше от парашюта. По ногам текло что-то тёплое. Но он не был напуган настолько, чтобы обоссать свои штаны. С опаской Шейн взглянул на себя. Это была кровь. Задняя часть ног стёрлась до крови. Он попытался осторожно сделать шаг, и его бедра обожгло огнём. Он засмеялся. Кровь, моча — какая разница? Он справился.
— Эй, придурок. Чего смешного?
Шейн повернулся и увидел парня, который его толкнул. Тот лежал на траве, наполовину запутавшись в своих страховочных ремнях.
Шейн заковылял к нему, игнорируя боль в ногах.
Парень приподнялся на одно колено и протянул руку для пожатия.
— Меня звать Роб-
Шейн ударил его прямо в нос. Кровь брызнула от лица ребёнка, и он пошатнулся. Он должен заплатить за то, что толкнул его. Он был единственным, кто знал, что Шейн застыл на краю и струсил. И за это он тоже должен заплатить.
Шейн начал поочерёдно лупить его правым и левым кулаками.
В ответ парень поднял руки, чтобы защититься от ударов, но преимущество всё равно оставалось за Шейном, который, несмотря на стёртые костяшки, продолжал атаку. Неожиданно Роберт нанёс Шейну удар головой, который заставил того повалиться на землю.
Громила встал, стряхнув с себя ремни парашюта, а затем, яростно зарычав, вскочил на лежащего Шейна. Они покатились по траве, отбрыкиваясь и раздавая друг другу тумаки.
Шейн услышал громкий хруст, но даже не понял, у кого сломалась кость: у него, или у Роба; ему было наплевать. Он продолжал бить до тех пор, пока в глаза не попала кровь, из-за которой он ничего не мог разглядеть.