ым материалом использовала кольчугу из плотно подогнанных титановых колец, изготовленную для меня одним из друзей Дрездена, женой отставного Кулака Бога.
Нож легко прошел кевлар, разъединил пару-тройку кольчужных колец, после чего его острие застряло в титане. Вместо того чтобы выпустить из меня кишки, сверхчеловечески мощный удар приподнял меня как крючком и швырнул на бетонный пол. Я сгруппировалась, смягчая падение, и поднялась на ноги. Магазин «П-90» уже опустел. Я как раз доставала новый, и тут сзади резко налетел еще один водолазочный, обхватив меня за шею тонкой, твердой, как железо, рукой.
Я едва успела просунуть в эту петлю ладонь, пока он меня не задушил, и завертелась, словно угорь, пытаясь выскользнуть. Он был гораздо сильнее меня, ну а кто не был? Даже в рукопашной сила — это далеко не все. Водолазочный, может, и быстрее, чем я, но зато у меня преимущество опыта. Я обладала достаточно хорошей координацией и, почувствовав, где в его захвате самое слабое место, сумела вывернуться — только для того, чтобы получить удар в плечо, поваливший меня на пол.
Падая, я увидела, что водолазочный с ножом находится от меня всего в нескольких шагах. От двоих я бы ни за что не спаслась.
Вставлять новый магазин в «П-90» уже не было времени, а потому я, не выпуская его из рук, развернулась и со всей силы вмазала тяжелым полимерным прикладом по коленной чашечке ближайшего водолазочного.
Он с воплем ухватил меня за ворот кожаной куртки и встряхнул, будто куклу.
И вот тут-то Уилл и Марси преподали компаньонам Никто наглядный урок на тему того, почему вервольфы вселяют ужас в сердца и умы смертных.
Промельк темного меха, леденящий душу яростный рык — и водолазочный закричал. Когда он начал заваливаться набок, я поняла, что один из оборотней только что перекусил подколенное сухожилие на здоровой ноге водолазочного. Мы рухнули оба. Я вывернулась из кожаной куртки, хотя для этого мне пришлось отбросить «П-90», который повис на разгрузке, и, перевернувшись, выскользнула из хватки водолазочного. В следующее мгновение вторая бурая тень, чуть посветлее, сверкая зубами, пронеслась над упавшим водолазочным и вырвала то, что у человека было бы яремной веной.
Водолазочный бился в предсмертной агонии, из зияющей раны выбулькивала похожая на слизь красная кровь.
И внезапно рядом со мной, по обе стороны, оказались лицом к врагу два зверя из ночных кошмаров человечества. Волки. Один — большой и темный, другой — чуть поменьше и полегче, оба мускулистые, с плотным мехом и с золотыми глазами, в которых светился ум — и ярость.
Столкнувшись с парой кровожадных вервольфов, водолазочный с кинжалом сбавил обороты и застыл в неуверенности.
В последовавшей за этим внезапной тишине особенно громко прозвучали три щелчка — это я вставила в «П-90» новый магазин и дослала в патронник первый патрон. Хлоп. Клик-клак.
«Вот видишь, Никто? — подумала я. — Я тоже умею издавать зловещие звуки».
Я подняла оружие и рявкнула:
— Бросай нож.
Водолазочный с полсекунды колебался, кося взглядом то влево, то вправо, а потом выпустил нож. Сталь звякнула, ударившись о пол.
Я держала его на прицеле, наполовину спустив курок. Да, это нельзя назвать разумным и безопасным образом действий, но, откровенно говоря, если б я случайно в него и выстрелила, то не потеряла бы покой и сон. С таким дьявольски быстрым типом не стоит отказываться ни от каких преимуществ.
— Их было пятеро, — сказала я волкам. — Со сколькими вы разделались, считая того, который навалился на меня?
Более светлый волк дважды тявкнул — низко и отчетливо.
— Я достала двоих, — подытожила я. — Значит, остаются еще этот и верзила.
В воздухе пронеслась сложная последовательность щелчков и хлопков, все лампы погасли, и склад погрузился в полнейшую тьму.
Я инстинктивно надавила пальцем на спусковой крючок и выпустила очередь еще до того, как вырубился свет. Но стреляла я практически вслепую, в противника, который обладал сверхъестественной быстротой и к тому же — благодаря этим чертовым щелчкам — знал, что должно произойти. Я услышала, как пули ударились о дальнюю стену.
Волки зарычали и бросились вперед — склад не был полностью светоизолированным помещением, а волчьи глаза в темноте на самом деле видят лучше, чем при ярком свете. Мрак для них вовсе не был препятствием. Но я ухватила их за шкирки и прошипела:
— Погодите.
Они таки успели протащить меня по инерции на пару дюймов, но я сказала:
— Наросты на стене распыляют кислоту не меньше чем на семь-восемь футов. Не попадитесь в ловушку, держитесь от них подальше. У верзилы есть что-то типа ружья. Вперед.
Волки вырвались из-под моих рук, оставив меня одну в темноте.
Щелчки и хлопки по-прежнему метались по всему пространству склада, и я не могла их локализовать. Они звучали постоянно, каждые несколько секунд, и я прямо-таки чувствовала, что они раздаются все ближе и ближе ко мне.
Как раз когда я присела там, беззащитная и ненавидящая свою беззащитность, мои руки перебирали содержимое карманов разгрузочного жилета. Если здесь носится в воздухе слишком много магии, электрический фонарик может оказаться ненадежным. Магия вырубает технику, когда той и другой вокруг слишком много, а возиться вслепую с чем-то реально важным бессмысленно. Готовя разгрузочный жилет, я не забыла о такого рода ситуациях.
Я открыла карман и, выудив оттуда сигнальный факел, вытянула пусковой шнур, который тут же его запустил. Красная вспышка прорезала темноту, и я подняла факел над головой, держа его в левой руке так, чтобы он не слепил мне глаза. Правой рукой я сжимала «П-90». Из маленького ружья запросто можно было стрелять и одной рукой, и хотя точно прицелиться уже не получится, я все равно могла выпускать очереди почти так же легко, как и с обеих рук.
Хлопки и щелчки продолжались, повсюду и нигде. Я понятия не имела, что с Уиллом и Марси, а темных углов, где могли скрываться Никто с водолазочным, было более чем достаточно. Сообразив, что я, по сути, сижу на полу, посреди открытого пространства, в круге света и являюсь идеальной мишенью для Никто с его странной пушкой, стреляющей морскими ежами, я отступила к запертым в клетках пленникам.
— Джорджия, — позвала я, присаживаясь около нее. Я изучила дверцу клетки и обнаружила, что она даже не заперта. Кольца для висячего замка на ней имелись, но дверца была просто задвинута на щеколду. Я повернула ее и открыла клетку. — Джорджия. Ты можешь двигаться?
Она подняла голову и, нахмурившись, уставилась на меня. Потом повернула туловище, наклонилась вперед, перемещаясь толчками, словно под водой, и медленно начала выползать из клетки. Я поспешила к клетке Энди и точно так же открыла дверцу — но, когда я позвала ее выйти, девушка не то что пальцем не пошевелила — даже не моргнула. То еще подкрепление. Я почувствовала себя бесполезной. Я не могла пойти в темноту и присоединиться к охоте Уилла и Марси. Там, натыкаясь на все что ни попадя, я была бы даже хуже чем бесполезна, отвлекая на себя их внимание.
— Мёрфи, — проговорила Джорджия. — М-Мёрфи.
Я поспешила к ней.
— Я здесь. У вас что-то болит?
Она покачала головой.
— Н-нет… С-слушайте. — Она подняла голову, чтобы встретиться со мной взглядом, и шея у нее тряслась, как у паралитика. — Слушайте!
Щелчки. Хлопки. Один раз — долгое угрожающее рычание. Шипящий звук пролетевшего в воздухе ежа, резкое «понг» его удара о наружную металлическую стену.
— Защита, — сказала Джорджия. — Сонар.
Секунду я тупо смотрела на нее, а потом до меня дошло. Щелчки и хлопки звучали для меня знакомо, потому что я уже слышала их — или что-то очень похожее — от дельфинов в Океанарии Шедда. Дельфины посылают резкие звуковые импульсы и пользуются ими, чтобы перемещаться и искать добычу в темноте.
Я швырнула факел на пол, подальше от Джорджии, и начала свинчивать глушитель с «П-90».
— Уилл! Марси! — крикнула я, не сумев сдержать рычание в голосе. — Они сейчас ослепнут!
Затем я нацелила ружье вверх и в сторону под таким углом, словно намеревалась стрелять в близлежащее озеро, перещелкнула переключатель на единичный огонь и принялась методично нажимать на курок. Второй магазин был заряжен не дозвуковыми, а самыми обыкновенными патронами, и без глушителя, который демпфировал взрыв пороха, сверхзвуковые пули грохотали вовсю. Вспышки из ствола освещали всю внутренность склада белыми молниями. В моих выстрелах не было никакого ритма, вообще никакой системы. Я понятия не имела, как работает сонар в биологических организмах, но я ходила за компанию с племянничками в кино на фильм «Сорвиголова», и, похоже, ритмичные звуки создавали более упорядоченное изображение, чем случайные шумовые пакеты.
Расстреливая таким способом магазин с пятью десятками патронов, я почти что слышала насмешечки Дрездена, его голос, хмельной от адреналина, слова, слетающие с губ, искривленных в маниакальной ухмылке, — те слова, что уже слышала пару раз прежде: «Мёрф, когда ты для разработки тактического плана обращаешься к концепции фильма, в спецэффекты которого вгрохали миллионы долларов, думаю, это можно без всякого риска счесть индикатором того, что ты абсолютно ни хрена в этом не понимаешь».
Но когда из моей пушки вылетела последняя пуля, я услышала, как вопит от боли один из водолазочных — резко оборвавшийся жуткий крик. А потом склад вновь погрузился в тишину — для того лишь, чтобы снова наполниться еще одной устойчивой серией ритмичных щелчков.
И на сей раз они определенно становились ближе.
Я отстегнула «П-90» и отложила в сторону. Для этой пушки у меня было только два магазина. Но «ЗИГ» привычно, как старый друг, лег мне в ладонь, и я стала перемещаться подальше от Джорджии и других узников, кружа позади пустых клеток, предназначавшихся для Уилла и Марси. Я едва не вскрикнула, споткнувшись о труп, и обнаружила еще одного водолазочного, лежавшего в луже вязкой крови, — наверное, это был второй нехороший парень, познакомившийся с Уиллом и Марси.