Он провернул лезвие ножа в земле, что-то пришептывая при этом несложном действии. — Все готово, — наконец сообщил он. — Уходим?
— Уходим, — согласился Сидоренко.
Машину он благоразумно оставил на обочине трассы. Лишний раз светиться ни к чему, даже если на автомобиль навешены магические спецпримочки. Контрразведчики скрылись в ближайшем подлеске, и из кустов принялись наблюдать за местом происшествия, который лишился "Сферы Невидимости". Через минуту на дорогу вышла пожилая женщина, увидев расстрелянный автомобиль, она уронила на землю пластиковый пакет, который несла, и схватилась руками за голову. Еще минут через пять, возле "Мерседеса" Юсупова, остановился дорогой джип.
— Вот и очевидцы, — констатировал Петрушин. — Можно валить отсюда!
— Да-да! — согласился майор.
С милицейским кортежем они столкнулись, уже загрузившись в свою машину.
— А вот и наши архаровцы! — проводив верещащие и мигающие огоньками автомобили, сказал Слава. — Пусть теперь они поработают!
Кремнев остановил свой старенький "Опель-Астру" на парковке возле института и вылез из машины. После уютного прогретого салона промозглый холодный ветер показался обжигающим. Аркадий запер машину и, втянув голову в плечи, побежал к зданию. Но до дверей института ему добраться не дали: дверь черного "Митсубиси-Паджеро" с тонированными стеклами, стоящего в соседнем ряду, неожиданно открылась.
— Аркашка! Кремень! — окликнули Кремнева из салона.
С водительского сиденья весело скалился Егор Руднев — давнишний знакомец Аркадия, по его КГБешному прошлому. Насколько Аркадий знал, Руднев тоже недолго прослужил в разведке. По слухам, в начале девяностых он свинтил из конторы и завербовался во французский иностранный легион. Он воевал практически во всех горячих точках, меняя работодателей как перчатки. Чем он занимался в последнее время, Кремнев не знал, но явно не разведением шампиньонов.
— Садись, Кремень, есть к тебе серьезный разговор, — произнес Руднев, захлопывая водительскую дверь.
Тут же распахнулась пассажирская дверь. Кремнев, не раздумывая долго, залез в машину, окунувшись в запах дорогой кожаной обивки.
— Здравствуйте, Аркадий Эдуардович! — поздоровался с Кремневым еще один сидевший в салоне человек.
— Костя? — удивился Аркадий. — Ты чего здесь?
Костя Павлюченко — один из Братьев Ордена, находившийся на невысокой ступеньке в иерархии. Протеже Кремнева, тоже бывший комитетчик. Некогда служивший под командованием Руднева.
— Да так, — пожал плечами Костик, — бывшего командира случайно встретил… Вот решили встречу обмыть. Ты как, присоединишься?
— Да какое там, — отмахнулся Аркадий, — у меня пары…
— Да брось ты, Кремень! — Руднев обернулся к пассажирам. — Вспомним былое! А? Или зазнался? Ты же теперь у нас… Приор?
— Что? — поперхнулся Аркадий. — Костик, зачем?
— Да надоело мне в ваши бирюльки играть! — презрительно скривился Павлюченко. — Братство, Тайные Ордена… Дерьмо… Как дети малые…
— Так чего же ты…
— Нормально дела не было — вот и маялся с вами дурью! Мистики сраные…
— А сейчас, значит, нашел себе дело по душе? Уж не Егор ли тебя к делу пристроил?
— Совпало так, — туманно ответил Павлюченко.
— Костик, кончай плавать вокруг да около! — жестко потребовал Егор. — Вот что, Приор, — ехидно ухмыляясь, произнес Руднев, — вы же за этой штукой охотились? — Егор вытянул руку. На раскрытой ладони лежал перстень Соломона.
— Откуда ты узнал? — ахнул Кремнев. — Ты, падла, слил? — накинулся он на Костика. — Но ты тоже не в курсе был…
— Хорош бакланить, Аркаша! — огрызнулся Павлюченко. — Знал, не знал! Я школу конторскую не зря прошел! Ушки всегда на макушке держал! Это ты всю науку забыть постарался. Детство у вас с Горчевским в жопе играет… Но моньки-то у нашего Великого Магистра имеются. И не малые… Я где подслушал, где подглядел, где хер с носом сопоставил… И понял, что ссыт наш деканчик кипятком от этой вот вещички. Но почему-то сам её добыть лукается. А тут случай меня с Егором свел…
— Что с хозяином перстня? — глухо спросил Кремнев.
— Ничего, — ответил Руднев. — Больше с ним уже ничего не произойдет.
— Я бы не был так уверен, — прошептал Аркадий и его никто не услышал.
— Ты представляешь, Кремень, этот лох, — Егор постучал себя костяшками пальцев по лбу, — имея такую популярность и такие бабки, даже охрану не держал.
— Я знаю, — кивнул Кремнев.
— Да и не помогла бы ему эта охрана, у меня парни натасканные — не одну диверсию вместе провернули! Так что мне пох, кого… Хоть президента! В общем, так, Аркадий, за это колечко потрудитесь отвалить… Скажем десяток шкурок дохлого енота…
— Миллионов евро? — переспросил Кремнев. — Я правильно понял?
— Давай, вали к своему Великому Магистру, — произнес Павлючеко. — Вечером ждем ответ…
— А если ответ будет отрицательным?
— Блин, тогда я, в натуре, пожалею, что завалил такого чудесного человека! — без тени раскаяния сообщил Руднев. — Хорошие кинохи пацан снимал… А это колечко твой босс никогда больше не увидит! Ферштейн? Тогда проваливай из машины!
— Григорий Иваныч, ну, как у нас дела? — поинтересовался генерал у завлаба. Сегодня Кузнецов пребывал в благодушном настроении — давно, ох как давно он не встречал ничего интересного. А сейчас он чувствовал, что дело Юсупова развеет его скуку. — Есть что-нибудь?
— Еще бы! — потрясенно воскликнул завлаб. — У этого экземпляра потрясающая регенерация! Он, бесспорно, мертв, как деревяшка… Но я даже не удивлюсь, если он через часок-другой восстанет из мертвых!
— А конкретнее? — потребовал Кузнецов.
— Да вы сами посмотрите! — Григорий Иванович сдернул окровавленную простыню с обнаженного тела, лежащего на прозекторском столе лаборатории. — Почти полсотни, а точнее — сорок восемь пулевых ранений! Восемнадцать — в голову! Вот эти царапины на руке уже почти исчезли! А еще полчаса назад… Обратите внимание на вот эти две раны в области груди… Видите? Организм выталкивает пули! Это вообще уму непостижимо! Кто это, Владимир Николаевич? Может, хоть вы меня просветите? Он кто угодно, но не человек! — с жаром воскликнул Григорий Иванович.
— Иваныч, да не нервничай ты так! — генерал похлопал по плечу завлаба. — Я еще и не такое в своей практике встречал! Вот воскреснет, у него и поинтересуешься! Просто давненько ничего интересного не происходило… — довольно произнес он. — Вот и отвыкли от чудес! А отдел наш не простой… Так когда примерно ожидать?
— Чего ожидать? Когда очухается? — нервно спросил Григорий Иванович.
— Да.
— Вы это серьезно?
— Ну, ты же сам только что сказал…
— Охо-хо! — вздохнул завлаб. — Ну, судя по скорости регенерации, часов через пять-шесть он будет как огурчик… А вот когда часики вновь запустятся? — он виновато развел руками.
— Хорошо! — кивнул генерал. — Как только раны полностью закроются — срочно сообщите.
— Слушаюсь, товарищ генерал! — ответил Григорий Иванович, смахивая со лба крупные капли пота.
— Запись процесса ведется? — уточнил напоследок Кузнецов.
— Конечно! Цены не будет этой записи!
— Не забудь: как только — тут же сообщи!
Кремнев, словно сайгак, несся по институтской лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
— Шеф у себя?! — Ввалившись в приемную, задыхаясь, спросил он секретаршу.
— У себя, — после секундного ступора при виде взбудораженного и растрепанного Кремнева ответила девушка. — Только он…
Не дослушав, Кремнев ворвался в кабинет Горчевского. Вольдемар Робертович обсуждал что-то в этот момент с парочкой студентов старшего курса. Стремительное появление в кабинете декана возбужденного преподавателя, с безумно вращающимися покрасневшими глазами, если не напугало, то изумило студентов. В таком виде всегда спокойного и рассудительного Кремнева они никогда не видели.
— Ребята, обсудим это позже, — предложил студентам Горчевский, понимая, что случилось нечто непредсказуемое.
— Хорошо, Вольдемар Робертович! — согласились ребята.
Покидая кабинет декана, они, не переставая, косились на раскрасневшегося и тяжело дышащего Кремнева.
— Аркадий, что случилось? — едва студенты закрыли за собой дверь, поспешно спросил Горчевский. — На тебе лица нет!
— Вольдемар… Робертович… — с присвистом произнес Кремнев. — Юсупов мертв!
— Как мертв? — не поверил Горчевский. — Он же… А что с перстнем?
Сбиваясь от волнения, Аркадий пересказал Горчевскому свой разговор с Рудневым.
— Вот, значит, как… — задумчиво произнес декан. — Что ж, тем лучше для нас, Аркадий! Нам больше не нужно ломать голову, как заполучить артефакт законным путем! Провидение все сделало за нас! Я чист перед перстнем, а значит — буду владеть им по праву! Сколько они хотят?
— Десять миллионов евро. Мы располагаем такой суммой, Великий Магистр?
— Орден располагает большими средствами, — отмахнулся Горчевский. — Я готов выложить за кольцо Соломона более крупную сумму… Вот только не укладывается в эту схему смерть Юсупова. Я все-таки думал, что законный владелец перстня неуязвим. Вспомни, Аркадий, из скольких переделок выкрутился Юсупов в лихие девяностые… Этот твой супермен уверен, что Юсупов мертв?
— На все сто — он без контрольного выстрела не работает! Я вот что подумал, артефакт всегда был с Юсуповым. А сейчас он его лишился…
— Возможно-возможно… Ладно, скоро мы узнаем, выжил ли бывший владелец артефакта, — произнес Горчевский. — Если он действительно мертв, об этом будут сегодня кричать по всем телеканалам. Смерть такой колоритной фигуры вызовет настоящий переполох!
— Вы как всегда правы, Вольдемар Робертович. Будем посмотреть, как говорят в Одессе.
— Вот именно, Аркадий, вот именно! Когда с тобой должен выйти на связь Руднев?
— Сказал, что вечером меня найдет.
— Ты знаешь, что сказать. Договорись, каким способом он хочет получить требуемую сумму… Понятно, что такого количества наличных у нас нет. Да, и колечко тоже нужно проверить… Мало ли?