алист и комвзвода отдельной танковой роты, — кратко поведал о своем боевом пути Александр, сделав акцент, как на давней службе в рядах РККА, так и на участии в недавнем конфликте, уже на современной технике.
— То есть имеете богатый практический опыт эксплуатации военной техники и говорите о том, в чем являетесь сведущим специалистом, — не спросил, а утвердительно произнес Ворошилов, даже кивнув в знак одобрения.
— Именно так, товарищ народный комиссар, — стоя по струнке смирно, тут же отозвался Геркан, искренне надеясь, что здесь и сейчас ему удастся зацепиться хотя бы за самый кончик хвоста оказавшейся на расстоянии вытянутой руки птицы удачи.
— Так может, товарищ Геркан, вы сможете показать товарищам инженерам, в каком направлении им следует двигаться? — да, Ворошилов не был сторонником постройки безумно огромного количества мало на что годных танкеток, но при этом прекрасно осознавал, что танковую программу первой пятилетки никто не отменял. И, в конечном итоге, на самом верху должны были спросить именно с него, продолжай насыщение армии техникой идти теми же черепашьими темпами, которые промышленность показывала в настоящее время. Так что дешевый и массовый танк ему тоже был необходим, как воздух, просто чтобы самому не подставиться под удар политических противников.
— Пусть у меня за плечами уже имеется определенный опыт проектирования боевой техники, я, имея образование простого слесаря, ни в коей мере не считаю себя достаточно подготовленным в плане теоретических познаний, для ведения собственных опытно-конструкторских работ. Потому каждый день с удовольствием учусь чему-то новому у присутствующих здесь товарищей инженеров и технологов. И не стесняюсь этого. Ведь учиться никогда не рано и никогда не поздно. Более того, я искренне благодарен им всем за науку, которой они со мной делятся, — тут же постарался максимально дипломатично обозначить собственное ограничение Александр, дабы не статься в глазах всех присутствующих каким-то пустобрехом. Ему ведь предстояло еще не один месяц провести в их коллективе при работе над прочими проектами. Да и при бахвальстве перед столь высокопоставленной персоной следовало знать меру, чтобы возможное возвышение не окончилось весьма болезненным падением. Ведь тех, кто не оправдывал оказанного высокого доверия, зачастую, били сильнее прочих. В назидание, так сказать. — Однако они не танкисты. Они до конца не понимают, что на полях сражений и на марше не будет никаких полигонных условий, не говоря уже о лабораторных. Там технику и ее экипаж будет ожидать только всё забивающая вездесущая грязь, вражеский огонь и всякое отсутствие своевременного технического обслуживания. Не говоря уже про отсутствие запчастей. Это реалии, которые необходимо принимать в расчет. К тому же, чтобы отлично воевать, танкисту требуется прибыть на передовую физически не изможденным переходом. Что подводит нас к такому понятию, как обитаемость той или иной боевой машины. Увы, но та самая танкетка, конструкция которой ныне обсуждается, в силу своих конструктивных особенностей, несомненно, наградит свой экипаж расшатанным позвоночником, затекшими ногами, обожженными о двигатель руками и плывущей из-за жары, да проникающих в боевое отделение удушливых выхлопных газов, головой. Возможно ли что-то с этим сделать, не подвергая срыву весь проект? Конечно, возможно! Два варианта переделки я могу подсказать хоть сейчас! Но выйдет куда лучше, если товарищи инженеры, приняв общую концепцию проектирования подобной техники на основе серийных автомобильных агрегатов, создадут для армии некое универсальное гусеничное шасси, на основании которого возможно будет построить, и легкий разведывательный танк, и артиллерийский тягач дивизионной артиллерии, и даже легкую самоходную артиллерийскую установку для полковой трехдюймовки. Очень уж огонь полковушек помог нам, танкистам, при боях с белокитайцами. Повезло, что бойцы конноартиллерийской батареи, презрев опасность ружейного огня неприятеля, двигались вслед за нашими танками, да поддерживали огнем там, где мы не справлялись собственными силами. Так что со своей стороны я полностью готов объяснить товарищам видимую мною концепцию потребной техники и дать пояснения по тем или иным, играющим немаловажную роль в бою, моментам. Проконсультировать их в качестве конечного потребителя, так сказать. Но быть здесь и сейчас полноценным конструктором, не имею возможности в силу отсутствия профильного образования и потому не имею права, дабы не подвести народ и партию. Создавать меч и щит для таких, как я — простых рабочих войны, это уже прерогатива собравшихся в данном помещении специалистов своего дела, — сделав напоследок солидный такой прогиб в сторону «ученой братии», завершил свою, не сказать что пламенную, но достаточно емкую речь комвзвода. При этом он очень сильно надеялся, что нигде не перегнул с аргументацией и при этом показался Ворошилову достаточно свойским и простым парнем из той же рабочей среды, откуда вышел сам народный комиссар.
— Похвально, что вы умеете столь трезво оценивать свои силы, товарищ Геркан. И вдвойне похвально, что вы готовы учиться, готовы постигать что-то новое. Армии нужны такие краскомы, точно так же, как промышленности необходимы инженерные кадры новой волны, представителей которой я имею удовольствие наблюдать, — пусть сам нарком не мог похвастать достойным образованием, чего у него было не отнять — так это искусства говорить кратко, по делу, и чтобы при этом людям нравилось услышанное. — Верю, что единение армии и производства в ваших лицах принесет нам должный результат. Ведь современная боевая техника стране ой как нужна. Однако, как правильно подметил товарищ танкист, в погоне за легкостью производства нельзя забывать о наших доблестных красноармейцах. Помните, что на вас возложена огромная надежда по созданию боевых машин для таких же простых советских людей, как и вы сами. Для ваших братьев, отцов, сыновей. Я верю в вас, товарищи, — обвел он взглядом всех присутствующих. — Верю в ваш технический гений! Верю, что вы справитесь с поставленной перед вами непростой задачей, создания простой и достойной боевой машины, лишенной означенных недостатков пулеметки типа «ВКЛ»[2]. Точно так же, как коммунистической партии отведено самой историей направлять страну на пути к всеобщему равенству и процветанию населяющих ее народов, вам выпала высокая честь и одновременно непростая задача по укреплению обороноспособности Союза Советских Социалистических Республик! И вы с ней, несомненно, справитесь, дорогие мои товарищи! Ура!
— Ура! Ура! Ура! — тут же раздалось со всех сторон, просто потому что иного ответа в сложившихся обстоятельствах не ожидалось. Хотя очень многим хотелось тяжело вздохнуть, да взгрустнуть, поскольку ранее казавшийся легким путь к личному триумфу неожиданно превратился в горную тропу со многими неизвестными. Во всяком случае, так себя ощущали Николай Николаевич Козырев и сотрудники его конструкторского бюро, которым уже было назначено сверху вести работы по данной теме с тем, чтобы уже в начале следующего года наладить производство новой боевой машины. Отныне же конструкторской работы у них грозило прибавиться многократно, ведь повторения английской танкетки, но на отечественной материальной базе внезапно стало совершенно недостаточно. Перечить же наркому дураков не оказалось.
Нельзя было сказать, что наркомвоенмор был подобен флюгеру и менял свое мнение по пять раз на дню, стоило ему только услышать от кого-либо несколько иную аргументацию по тому или иному вопросу. У его нынешнего решения уже имелся определенный фундамент, в создании которого также опосредованно поучаствовал Геркан. Так, за два месяца до данного совещания состоялось заседание Реввоенсовета СССР по итогам анализа боевых действий, имевших место на КВЖД. И являвшийся председателем РВС Климент Ефремович успел ознакомиться с докладом инспектора бронесил, среди прочего содержащим те же тезисы, что ныне также оказались озвучены простым комзвода. Учитывая же царящее в высшем командовании РККА откровенное непонимание того, по какому пути следует вести развитие новомодных моторизованных и бронетанковых сил, такие персоны, как Ворошилов, вынужденно оказывались в плену чужих суждений. Хотя имелись там и те, кто, собрав со всех возможных источников огромное количество информации, становился пленником исключительно собственного мнения, вроде того же Тухачевского. И что при этом было хуже для страны — еще только предстояло выяснить. А вот отдельно взятому Александру Морициевичу Геркану вскоре предстояло прочувствовать на собственной шкуре — какого это, стать одним из инструментов в противостоянии двух высокопоставленных персон. Ведь, узнав, что его проект по массовому внедрению танкеток, находится под угрозой срыва, Тухачевский пришел практически в ярость. Он же уже видел в своих мечтах, как сотни тысяч пулеметок просачиваются через любую встреченную на своем пути оборону и, словно туча саранчи, устремляются громить тылы вражеской армии. А тут какой-то вшивый комвзвода смог повлиять на мнение наркомвоенмора, с которым уже предварительно удалось сговориться по этому вопросу, не смотря на царящую между ними взаимную неприязнь!
[1] Пулеметка — одно из названий танкеток в начале 30-х годов.
[2] ВКЛ — сокращение от Виккерс Карден-Ллойд
Глава 11Аргументы и факты
— Сердитесь на меня? Сердитесь. — Задал вопрос и тут же сам ответил на него Геркан, обращаясь к своему спутнику. — Но делаете это совершенно напрасно. Ведь мы оба должны ратовать за одну идею — принятие на вооружение Красной Армии исключительно достойной техники. И я очень сильно рассчитываю, что вы сможете создать поистине отличную машину.
— И для этого мы сейчас едем на Ижорский завод, где располагается конструкторское бюро, в котором работаете вы? — несколько скептично отозвался со своего места Николай Николаевич Козырев. — Станете навязывать мне и моей команде свою помощь с протекцией? — Геркан отловил его на следующий день после обсуждения проекта танкетки, дабы уболтать на ознакомительную поездку туда, где делали почти весь броневой прокат страны. В тот момент Николай очень сильно желал послать краскома по известному адресу, однако же сдержался, понимая, в каком управлении тот служит и какие проблемы может создать в дальнейшем.