— Тут, товарищ Сталин, нельзя мерить среднюю температуру по больнице, — покачал головой Александр, активно старающийся остаться в памяти генсека и потому решившийся на одну подкинутую разумом остроту. Другого-то подобного шанса укрепить свое положение, могло не предвидеться вовсе.
— Это как? — вполне ожидаемо проявил интерес Иосиф Виссарионович, несколько сбитый с толку столь необычным фразеологическим оборотом.
— Это когда половина пациентов мучается от жара, а вторая половина уже остывает в морге, но в среднем по больнице у всех тридцать шесть и шесть. — Пусть шутка и была на грани дозволенного, должную оценку она получила, о чем свидетельствовала пробежавшая по всей мужской компании волна смеха. А Геркан удостоился второго грозного покачивания пальцем со стороны собеседника, впрочем, вновь сдобренного улыбкой. Дождавшись же, когда все высокие гости отсмеются, он соизволил-таки перейти к конкретике. — Так вот, в нашем случае точно так же невозможно взять какую-то среднюю пехотную роту и противопоставить ей какой-то средний взвод танков. Мелочи очень важны, как и в любом другом деле! К примеру! Вы можете видеть стоящим крайним в ряду боевых машин танк Т-20, являющийся вершиной эволюции серийного первенца нашей бронетанковой промышленности — танка Т-18, — простер он руку в сторону означенного образца, уже вооруженного длинноствольной 37-мм пушкой ПС-2. — Или же вы можете обратить свое внимание на двухбашенный английский танк «Виккерс 6-тонн», располагающий исключительно пулеметным вооружением, — перевел комроты всеобщее внимание на более крупную машину, знакомую некоторым по весьма удачной зимней демонстрации. — И тот, и другой — танки. Это несомненно! И тот, и другой, сгорят синим пламенем, если сунутся штурмовать окопы, в которых засела пехота вооруженная противотанковыми ружьями и ручными гранатами, воздействием которых танк сперва можно обездвижить, а после полностью уничтожить. Ведь вооружения означенных машин совершенно недостаточно, чтобы издалека ликвидировать прячущихся в земляных укреплениях вражеских стрелков, а их броня недостаточно толстая, чтобы выдерживать удары крупнокалиберных бронебойных пуль, — нарисовал Геркан не очень радужную картину, которая, впрочем, укладывалась в согласованный с его командованием текст. Не просто же так он оказался тут. Халепскому с Калиновским требовался «глас снизу», что оказался бы способен донести до «вождя» ряд «скользких» моментов, озвучивать которые самостоятельно им было нежелательно. А одного беспокойного краскома, ежели что, было не жалко отдать на растерзание тому же Тухачевскому. Пусть он и приносил определенную немалую пользу, но и головной болью являлся отнюдь не малой. — При этом они играючи расправятся с пехотой, лишенной какого-либо противотанкового вооружения. Но я бы не стал считать дураками военных из тех стран, что противопоставляют себя нашему государству рабочих и крестьян. Что противотанковые ружья, что противотанковые пушки, что противотанковые гранаты, известны еще со времен Империалистической войны. Потому с нашей стороны будет излишне самонадеянно считать, что только мы догадаемся обеспечить собственные войска подобным вооружением. Отсюда исходит простой вывод — нам нужен танк, не боящийся огня данных противотанковых средств. И мы его создали! Прошу! — на сей раз его рука устремилась влево. — Вот он, красавец! Т-24! Танк качественного усиления! Обладает противоснарядной броней и полуавтоматической 76-мм пушкой! По сути, это убийца танков! Но и зарывшуюся в землю пехоту с артиллерией, он сможет играючи перемешать с этой самой землей, что огнем своего орудия, что собственными гусеницами. Одна беда с ним. Дорогой и сложный в производстве! Вместо него одного возможно создать целую роту не столь могущественных танков. Вдобавок, он очень требователен к подготовке экипажа и применяемым расходным материалам, вроде масел с топливом. В общем, это машина исключительно для лучших из лучших. Для танковых асов! Поскольку, оказавшись в руках недостаточно требовательных к себе людей, он может быстро выйти из строя, потребовав дорогостоящего ремонта, что ляжет непредвиденной финансовой гирей на бюджет нашей родины. Однако же лучшими не могут быть все! Большинство наших краскомов и красноармейцев — это просто хорошие специалисты. Для них и был разработан танк, не способный приблизиться к показателям Т-24, но куда более годный для ведения боевых действий, нежели первые два отмеченных мною экземпляра. Будь у меня под рукой такая машина на КВЖД, я был бы счастлив, — похлопал он рукой по броне Т-26, рядом с которым и стоял все это время.
— Мне ведь не кажется, что он чем-то напоминает английский малый танк? — пару раз переведя взгляд с «Виккерса 6-тонн» на Т-26, произнес Сталин.
— Нет. Вам не кажется, товарищ Сталин. Т-26 — это глубочайшая переработка танка Виккерс, созданная с целью удешевления его массового производства в нашей стране при одновременном качественном усилении боевых возможностей. Извольте обратить внимание на высоту броневого корпуса в районе двигательного отсека, — взяв с надгусеничной полки заранее подготовленную деревянную указку, Александр ткнул ею в корму танка. — Может у нас с товарищем Тухачевским имелись определенные разногласия по поводу танкеток, но я обеими руками «за» продвигаемую Михаилом Николаевичем идею применения как можно большего количества автомобильных агрегатов при постройке массового танка. Именно поэтому в данной машине нами были применены два мотора от грузовика АМО-2, посредством изобретенного мною продольного редукторного механизма объединенные в единый силовой агрегат, что дает нам огромное преимущество не только в плане массового производства, но и при дальнейшей эксплуатации в войсках. Мотор-то будет одинаков с таковым от обычного грузовика, да и питаться сможет тем же топливом, в отличие от английского, требующего себе исключительно лучших сортов бензина. Стало быть, снабжение запчастями и горюче-смазочными материалами окажется на целый порядок легче и дешевле. Заодно не придется отбирать авиационное топливо у товарищей летчиков. Разве что совсем немного и только для танков типа Т-24, если они будут приняты на вооружение, — на всякий случай уточнил он, дабы потом никто не мог сказать, что Геркан обманул самого Сталина. Желающих-то обвинить его в подобном уже могло найтись вагон и маленькая тележка. — Также в подвеске Т-26, которая совершенно отличается от английской, применены рессоры от того же АМО-2, как впрочем, и ряд приборов управления на месте механика-водителя. Ну и, конечно, невозможно не заметить явное отличие в вооружении с броневой защитой, — пройдя от кормы к носу танка, очертил он указкой короткий ствол трехдюймовой полковушки и собранную, словно бутерброд, из трех листов брони лобовую вертикальную броневую защиту машины. Опять же в целях унификации в производстве и снабжении здесь применен ствол от 76-мм полкового орудия образца 1927 года. Её снаряд достаточно могуществен для поражения укрытой в окопах пехоты, а что-то более мощное сюда уже не видится возможным уместить. И так нам пришлось произвести определенные доработки внутри машины, чтобы сдвинуть вперед место механика-водителя. Иначе башня требуемого размера сюда просто не вставала. Заодно это позволило добавить четвертого члена экипажа, в качестве стрелка, — вновь пришедшая в движение указка уткнулась в ствол пулемета ДТ торчащего из шаровой установки, врезанной в лобовую броню. Таким образом, учитывая пулемет находящийся в одном блоке с пушкой, мы не только сохранили прежнее вооружении английского танка, состоявшего из двух пулеметов, но многократно усилили его мощным орудием.
— И этот танк также способен выдерживать обстрел из ранее указанных вами противотанковых средств? — удовлетворительно кивая в такт словам докладчика, генеральный секретарь задал, наверное, самый неприятный вопрос.
— Увы, товарищ Сталин. Но только здесь и здесь, — указка ткнулась в нижний и верхний вертикальные лобовые листы, — машина способна выдержать обстрел из новейшей 37-мм противотанковой пушки с дистанции от двухсот метров и более. Фронтальная часть башни удержит бронебойный 37-мм снаряд на дистанции в восемьсот метров. А борт пробьют и с километра. Противотанковое ружье в половине случаев сможет проломить бортовую броню с двухсот пятидесяти метров, а с двухсот — совершенно точно.
— Отчего же данный танк столь сильно уступает Т-24? Неужели нельзя было сделать его все же более стойким? — нахмурившись, поинтересовался Иосиф Виссарионович. Ведь ему, как и любому другому человеку, всегда хотелось большего.
— Пределы возможности общей конструкции, — показательно тяжко вздохнул и развел руками Александр. — Более толстая броня означает больший вес машины. Это ведет к необходимости ставить более мощный мотор. Что, в свою очередь, требует разработки совершенно новой трансмиссии и коробки переключения передач. Мы же в данном случае ограничены мотором, что только-только планируется пойти в производство на заводе «АМО». Можно, конечно, несколько облегчить машину и тем самым высвободить вес для лучшей бронировки. Но тут от нас, ее конструкторов, уже ничего не зависит. Здесь мы полностью зависим от нашей промышленности. Потому, пока не будут решены проблемы с выпуском брони, и пока у нас не появится алюминий в должных количествах, на имеющейся производственной базе лучшего недорогого общевойскового танка мы создать не сможем.
— Да. Алюминий очень нужен, — тут же согласно кивнул головой Сталин. — И в первую очередь авиации для постройки тяжелых бомбардировщиков! Об этой проблеме мне хорошо известно. Здесь я могу с вами согласиться. А что у нас не так с броней?
— Насколько мне известно, товарищ Халепский еще полгода назад подавал соответствующее письмо товарищам Ворошилову и Орджоникидзе. Там все было расписано от и до. Все выявленные проблемы, — бросив быстрый взгляд на начальника УММ и получив в ответ едва заметный кивок, комроты продолжил, как они и договаривались заранее. — Но, если говорить в двух словах, то существующая марка танковой брони хороша, исключительно, как противопульная. Сделать же из нее достаточно толстую, противоснарядную, невозможно по техническим причинам. Именно поэтому вы можете наблюдать на данном танке несколько скрепленных друг с другом