Размесив своими гусеницами собравшуюся на дне влажную глину, Т-26 спокойно выбрался на очередной ровный участок, чтобы продемонстрировать всем, как он умеет разбрасывать по сторонам налипшую на его движитель грязь. По сути, то, что ныне происходило, являлось чистой воды показухой, поскольку Александр, словно профессиональный гонщик, прекрасно знал, где и как ему следует проходить тот или иной участок, чтобы не ударить в грязь лицом. В бою на незнакомой местности подобное, конечно, не было возможно в принципе. Однако здесь и сейчас он вел бой не с физическим врагом, а за право назваться создателем успешных боевых машин. Отчего и сам спокойно закрывал глаза на сей обман. Все равно на вооружение требовалось что-то принимать. А на фоне отечественных или же частично отечественных машин, заграничные конкуренты смотрелись откровенно блекло. Он это знал сам. Вот только требовалось, чтобы данный факт узнали и поняли те, от кого зависит итоговое решение.
Увы, но вышедший на старт следующим Т-24 оказался еще более медленной машиной. Чуть-чуть, на пару километров в час, но медленнее. По сравнению со сменившим его быстроходным Кристи М1931, продемонстрировавшим вдвое большую скорость хода, обе отечественные машины выглядели заторможенными черепахами. Евгений Кульчицкий знал свое дело туго и выжимал из детища американского конструктора все, на что только оно было способно. Возможно, находись он за рычагами первых «конкурсантов», и те машины смогли бы показать несколько более динамичное прохождение намеченного маршрута. Однако было одно немаловажное «но». Сколь бы полные азарта взгляды и даже одобрительные возгласы ни собирал несущийся на 45 километрах в час «американец», на уже показавший себя тяжелый танк с его длинноствольным орудием, нет-нет, да поглядывали с восхищением. Ведь его тяжеловесность и подавляющая боевая мощь многим пришлась по нутру. И особенно выигрышно он смотрелся на фоне несуразно прямоугольного «Виккерса 12-тонн» с его крохотной 47-мм пушечкой, который с таким натягом преодолевал полосу препятствия, что вызывал лишь усмешки у «высокой публики». Таким вот образом прошла демонстрация, должная самым кардинальным образом отразиться на облике бронетанковых войск СССР в ближайшие пять — десять лет.
[1] Николай Всеволодович Барыков — в 1930 году возглавил Опытный конструкторско-машиностроительный отдел завода «Большевик». Являлся заместителем Гротте при проектировании ТГ-1.
[2] Владимир Иванович Заславский — заместитель главного конструктора ГКБ ОАТ. Профессор. Автор первого пособия по конструкции и расчету танков. Проектировал бронекорпуса и трансмиссии.
[3] Александр Александрович Микулин — племянник «отца русской авиации» Николая Егоровича Жуковского. Конструктор авиационных двигателей. Также привлекался для проектирования танковых двигателей.
[4] А-19 — 76-мм полуавтоматическая танковая пушка, созданная на основе зенитного орудия Лендера. Создавалась для танка ТГ-1.
Глава 17Кто, кому, кто?
— Этот товарищ Геркан, он вообще как, стоящий человек? Или просто набивающий себе цену балабол? — обратный путь в Москву Сталин решил проделать не в гордом одиночестве, отчего на соседних сиденьях его служебного Паккарда 533 со всем удобством разместились Ворошилов с Халепским. — Откуда он вообще взялся такой?
— Его привез с Дальнего Востока мой заместитель, когда ездил туда в качестве инспектора бронесил для сбора информации по прошедшим боям, — тут же отозвался со своего места начальник УММ. — Вроде как встретились они там случайно. Но как рассказывал мне сам Калиновский, он прежде уже слышал об этом Геркане от командира 3-го отдельного танкового полка, откуда тот и был командирован в ОКДВА[1]. Еще до убытия из Москвы товарищ Геркан разработал простой в производстве и эксплуатации механизм, позволивший создать из обычного автомобиля полноприводной вездеход. Командирские ГАЗ-34 и легкие артиллерийские тягачи ГАЗ-35, которые сейчас небольшими партиями выпускает московский завод «Спартак», это, по сути, его детище.
— Вот как? — не наигранно удивился главный пассажир автомобиля. — А до меня доводили информацию, что столь зарекомендовавшие себя машины были разработаны товарищами из НАМИ, — очень так нехорошо нахмурился генсек. А кто из руководителей когда-либо любил, что подчиненные его обманывают?
— В НАМИ произвели значительную доработку машины Геркана. А прототип он собрал сам из личного автомобиля, который выиграл в лотерею Автодора. — Вновь поспешил дать пояснение Иннокентий Андреевич. — Да он до сих пор на этой машине ездит. Так что проверить данный факт — проще простого.
— Значит, не пустой человек? Имеет понимание, что делает? — удовлетворенно кивнув на данное пояснение, слегка перефразировал свой первый вопрос Сталин.
— Я бы скорее сказал, что он зачастую имеет свою уникальную точку зрения на многие процессы, — немного подумав, ответил Халепский. — Он ведь в пух и прах разругался со своим прямым руководителем — товарищем Дыренковым, вследствие их совершенно разных подходов к проектированию бронетехники. Они даже разъехались по разным заводам, хоть и числятся в одном конструкторском бюро. Я разрешил, — уточнил этот момент поднявшему на него вопросительный взгляд генсеку начальник УММ. — Вместе эти двое были, как кошка с собакой, а порознь дают результаты, не тратя время на выяснение отношений. У Дыренкова имеются успехи в создании мотоброневагонов. Геркан же хорош в проектировании танков и бронеавтомобилей. Действительно хорош. Только-только принятый на вооружение БА-30 — его работа. И, как мне докладывали, общий дизайн Т-24 — тоже результат его труда. Да и в качестве инженера он кое-что может, хоть и не имеет должного образования. Ряд примененных в танках агрегатов разработаны и рассчитаны непосредственно им самим. Это совершенно точно. Судя по всему, сам чему-то учился, пока служил техником. В общем, отдача от его труда имеется и весьма неплохая. Тот же Дыренков, на его фоне смотрится блекло, хоть и готов браться за все подряд. Лично я полагаю, что Геркан очень скоро предпримет попытку оклеветать своего непосредственного руководителя, чтобы впоследствии занять его место и подмять все фонды с производственными возможностями под себя. Как вы могли сами подметить, он весьма честолюбив. Но при этом умеет работать и приносить изрядную пользу. Чего не отнять, того не отнять.
— А чей он человек? — последовал довольно непростой вопрос, который так-то не мог быть не озвучен, учитывая сложившуюся в РККА ситуацию с противостоянием аж семи старающихся подсидеть друг друга «генеральских группировок». Пусть «кавказская» и «украинская» группировки в ЦК СССР совместными усилиями и смогли разгромить «ленинградских» еще в 1928 году, подмяв под себя почти всю политическую и финансовую систему Советского Союза, в армии еще оставалось немало сторонников проигравшей стороны. Правда и меж собой у них имелось немало противоречий, отчего и сложилось столь много «кружков по интересам».
— Полгода не прошло, как он получил четвертый кубик на петлицы. Причем не просто так, а как раз за внедрение в производство вездеходов. До этого он был никому не интересен, никто его наверх не тянул. Да и сейчас если под чьим патронажем и ходит, то исключительно Калиновского. Нет у него ничего за душой, чтобы становиться привлекательным сторонником для кого-то большего. Так. Рядовой исполнитель, каких тысячи. Точнее, до сего дня не было. Теперь-то к нему, на всякий случай, пойдут делегаты налаживать мосты. Не могут не пойти. Но я успел упредить их всех. Свое КБ, завод и отдельная жилплощадь, были предоставлены авансом товарищу Геркану с моей стороны. О чем он прекрасно осведомлен. — В очередной раз Халепский постарался доказать «вождю», что является проницательным человеком. На самом же деле, все выданное Александру было им поручено по той причине, что он являлся первым сотрудником УММ утершим нос гражданским конструкторским бюро, сотрудники которых зачастую мнили себя непревзойденными и незаменимыми. И постоянно напоминали об этом своим военным заказчикам, что не могло не задевать последних. Даже сам запуск производства внедорожников на «Спартаке» являлся, скорее, политическим моментом в деле существующего противостояния армии и промышленности. Там они пошли на некоторое сближение, продолжившееся на Ижорском заводе. Вот и повезло Геркану попасть в то самое игольное ушко возможностей, что появлялось хорошо если раз в 5 лет, поскольку даже куда более именитые специалисты с трудом добивались права получить комнату в коммунальной квартире. И это на семью!
— Хорошо. Пусть кто-нибудь отслеживает его контакты. Посмотрим, кто будет первым, — одобрительно кивнул головой Сталин, заодно отдавая приказание начальнику УММ. — А танки наши инженеры создали все же хорошие. Их должны увидеть те, кто полагают Советский Союз слабым. И чем раньше, тем лучше. Необходимо собрать Реввоенсовет, чтобы вынести постановление о начале производства. Климент Ефремович, озаботьтесь этим вопросом, пожалуйста, — если, оставаясь наедине, он мог спокойно обращаться к другу по имени, то при посторонних всегда выдерживал официальный тон. А Халепский все же был не до конца своим. Зависимым от генерального секретаря человеком, но не своим.
Тем временем на вновь организованной танковой стоянке происходила маленькая катастрофа. Не удержавшийся и сунувшийся в Т-24 Калиновский, действительно отдававший всего себя любимому делу создания моторизованных и бронетанковых войск, поскользнулся на одном из кусков мокрой глины, что заляпали весь танк вплоть до башни и сверзился на землю. Итогом столь недолгого полета с не самым мягким приземлением стал перелом ноги. Хорошо хоть не открытый. Но именно это спасло ему жизнь, поскольку, вынужденно прописавшись надолго в больнице, он так и не попал на борт самолета АНТ-9, что вылетел с подмосковного аэродрома в половине седьмого утра 12 июля 1931 года, имея пунктом своего назначения Киев. Вместо него на маневры Украинского военного округа был вынужден отправиться Сергей Иванович Деревцов — бессменный заместитель Калиновского на протяжении всех последних лет, а также его лучший друг. Не смотря на то, что за штурвалом находился один из опытнейших летчиков Советского Союза, самолет, в силу непроглядного тумана, задел кроны де