И действительно, будучи чуть ли не вдвое легче мостов и карданов от ЗИС-5, подобные элементы от люксовой советской легковушки спокойно переносили крутящий момент двигателя этого грузовика. Еще и солидный запас прочности оставался. Потому тут сам Бог велел попробовать приткнуть их к новым образцам военной техники. Да и самому Александру хотелось бы разъезжать на чем-то получше, нежели ГАЗ-М1. Пусть выданную ему вместе с водителем служебную легковушку и обслуживали в гараже АБТУ, позволяя не тратить личное время на приведение её в работоспособное состояние, новая продукция горьковского завода не вызывала у краскома положительных эмоций. Особенно после того, как он успел покататься на Испано-Сюизе с её великолепным ходом и шикарнейшим салоном. А вот вездеход для высшего командного состава РККА выполненный на агрегатной базе правительственного лимузина мог стать уже совсем иным делом. И вряд ли товарищи комдивы и комкоры с командармами стали бы спорить со скромным бригинженером[2]Герканом в этом вопросе. Ведь комфорт ценили все, кто бы что ни говорил о своей исключительно пролетарской сознательности.
— Потому я вас более не смею задерживать, — подвел черту под затянувшемся собранием Александр. — Единственное, товарищ Шарапов, товарищ Важинский, вас я попрошу остаться. Буквально на пару минут. — Дождавшись же, когда все прочие покинут помещение и плотно прикроют дверь с той стороны, он вытряхнул из пачки папиросу и, прикурив от добытой в Испании невероятно удобной зажигалки Zippo, с жадностью затянулся. Больно уж щекотливой являлась тема будущего разговора, отчего организм затребовал никотиновой подпитки. Подойдя к окну, он в полной тишине выкурил половину папиросы, пока рассматривал открывающиеся взору уличные виды, и только после повернулся к ожидающим его инженерам. — Против вас обоих сотрудники НКВД сейчас собирают материалы следствия, — отметив, что оба не остались равнодушны к таким вестям, краском удовлетворенно хмыкнул. Теперь-то эти двое персонажей к его словам уж точно прислушивались, ловя каждое слово, каждый звук. Ведь время на дворе было такое, что «черные воронки» каждую ночь мотались по всем городам и весям страны и никогда не возвращались без «добычи». Становиться же этой самой добычей, ни Шарапов, ни Важинский, уж точно не желали. — Против вас, Константин Андреевич, — обратился он к сотруднику НАТИ, — готовят провокацию через показания какого-то грека. Имени не помню, но фамилия вроде как на «К» начинается. — Ему, вроде как, вменяют работу на греческую разведку, а вас потом возьмут под белы ручки за то, что общались с ним. Кому вы перешли дорогу, отчего за вас так взялись, я понятия не имею. Но могу предположить, что дело тут в ваших моторах. В стране осталась одна-единственная «ничейная» площадка по производству двигателей — который уже год достраивающийся с грехом пополам «Уфимский моторный завод». И, выстрели ваши моторы марки «Ш», лишь там их было бы возможно запустить в серию. Впрочем, как и ЗИС-овский Д-7, — ненадолго перевел он взгляд на хмурого главного конструктора завода имени Сталина. — Вот только те, кто управляют ГАЗ-ом тоже не прочь использовать данную площадку в своих целях. Во-первых, там и так производят несколько упрощенный мотор ГАЗ-А для зерноуборочных комбайнов. Во-вторых, им надо где-то будет производить тот новый двигатель, что ныне товарищ Липгарт со товарищи выбирает в США. Потому конкуренты им без надобности. Вот и подключили заранее свой административный ресурс, чтобы надежно застолбить данную площадку за собой. При этом я не утверждаю, что дело обстоит именно так. Но это единственно разумное объяснение, которое приходит ныне мне на ум. Что же касается вас, Евгений Иванович, — вновь перевел он взгляд на Важинского, то ныне против вас выбивают показания у уже арестованных граждан Иванова и Заславского. Знакомы ведь с такими? Вы же прежде, вроде, проживали в одном доме?
— Олимпий Митрофанович и Владимир Иванович? — всё же психанув и дернув за начавший душить его ворот рубахи, да так, что две верхние оторвавшиеся пуговицы улетели, словно выпущенные из рогатки, нервно уточнил главный конструктор ЗИС-а.
— Они самые, — ненадолго прикрыл глаза Геркан, также хорошо знавший обоих еще по работе над Т-24. — Так вот, их склоняют к даче показаний против вас. Желают инкриминировать ведение антиреволюционных речей и проведение многочисленных диверсий на производстве, что приводит к многочисленным же фактам преждевременного выхода техники из строя, — вновь глубоко затянувшись, Александр добил одним вдохом папиросу и, посмотрев с недоумением на переставшую дымить «никотиновую палочку», раздавил её остатки в заполненной до краев пепельнице. Всё же за последние пять часов товарищами инженерами в этом самом помещении была выкурена не одна пачка папирос. — Понимаете, к чему клонят? Это вышка, товарищ Важинский. С такими обвинениями обратно на свободу не выходят. Особенно учитывая тот факт, что качество производимой ЗИС-ом техники действительно плачевное. А запчастей днем с огнем не сыщешь, — на всякий случай очень кратко обрисовал свое видение ситуации краском. — Я-то понимаю, что это всё не может быть исключительно вашей виной, даже если бы вы действительно являлись отъявленным диверсантом. Но после смерти Орджоникидзе кому-то наверху понадобился козел отпущения, чтобы прикрыть свои собственные промахи и недоработки. И выбор, среди прочих, пал на вас. А, возможно, и на всю вашу команду инженеров в целях большей достоверности. Всё же, действуя в одиночку, вы никак не могли бы выводить из строя каждый второй сходящий с конвейера грузовик.
— И… Что же делать? — лишь с третьего раза прикурив трясущимися руками измятую пальцами папиросу, запыхал дымом и всё же попросил совета Евгений Иванович.
— Работать. Работать так, как никогда в жизни доселе не работали. Рвите жилы себе и другим, но покажите действительно достойный результат, о котором никто не сможет умолчать, видя наглядные доказательства именно ваших достижений, — невероятно жестким взглядом Геркан буквально прибил к стулу вопросившего о помощи Важинского. — К примеру, возьмите на себя обязательства полностью обновить всю линейку продукции завода к концу 2-й пятилетки, с тем, чтобы в 3-ю пятилетку войти с новой, современной и более совершенной техникой. И, главное, выполните данное обязательство! Поставьте на конвейер новые автобусы, грузовики, командирские автомобили. Или хотя бы промежуточные модели — с обновленными агрегатами и улучшенными характеристиками. И решите уже проблемы с качеством! Ведь за последнее я и сам готов вас бить руками и ногами, так нам, военным, надоело смотреть на стоящую без движения армейскую технику, что попросту сыплется спустя уже полгода эксплуатации! И главное, — не смотря на отсутствие в кабинете еще кого бы то ни было, перешел на шепот краском, — даже если вас вдруг арестуют, никогда, ни при каких обстоятельствах, как бы вас ни били, не подписывайте сфабрикованные признания. Это касается вас обоих, — перевел он взгляд с одного собеседника на другого и обратно. — Только в этом случае у вас будет оставаться солидный шанс вновь выйти на свободу полностью оправданным. Но, ежели сломаетесь, мигом распрощаетесь с жизнью. И, естественно, молчите о данном разговоре! Ведь находящийся на свободе я буду вашим единственным шансом на действительно корректный ход следствия, поскольку вы мне нужны здесь, на свободе, на своих местах, создающими новую технику, а не гниющими в какой-нибудь общей безымянной могиле. — Да, что-что, а вдохновлять людей на подвиги, включая трудовые, Геркан потихоньку научился. Всё же именно в этом и заключалась немалая часть обязанностей руководителя высокого уровня — заставить всех нижестоящих по карьерной лестнице работать в свою пользу. Работать так, чтоб лошади на ходу оборачивались и провожали полным жалости взглядом. А то, что у «бедолаг» от подобного подхода появлялись новые седые волосы… Что же… Проблемы индейцев никогда не волновали ни одного шерифа.
[1] ЯГ-6 — советский пятитонный грузовик, оснащаемый КПП и двигателем от ЗИС-5, из-за чего отличался очень малой скоростью хода по причине недостатка мощности мотора.
[2] Бригинженер — воинское звание в РККА военно-технического состава, следующее за военинженером 1-го ранга. По статусу соответствовало комбригу.
Глава 14Семья — дело святое, но хлопотное!
— А ну ка, повтори еще разок, что ты там только что сказал. Мне показалось, или я услышала слово — «развод»? — аккуратно уложив в колыбель появившуюся на свет в начале лета дочку, Наталья Геркан принялась искать на расстоянии вытянутой руки чего-нибудь тяжелое и твердое, дабы огреть этим чем-то нерадивого мужа по голове, чтобы в этой самой голове более никогда не возникало настолько дурных мыслей. Не для того она когда-то выбирала именно его, краскома, что был обязан далеко пойти, чтобы вдруг услышать подобное слово. Вот только по причине нынешнего нахождения не у себя дома, а в гостях на даче профессора Чудакова, ничего столь нужного поблизости так и не обнаружилось. Убранство гостевой комнаты оказалось донельзя скромным — кровать, шкаф, да пара табуреток с небольшим столиком. Ну и привезенная с собой колыбель для малышки. И ни одной завалящей вазы или, на худой конец, пресс-папье! Не говоря уже о добротной чугунной сковороде!
Вообще, Чудаков частенько приглашал к себе на дачные посиделки многих родных и знакомых с их семьями, чтобы пообщаться в неофициальной обстановке, да половить в ближайшей речке рыбу. Он даже в тайне очень сильно гордился такой возможностью, поскольку личная дача долгие годы являлась его идеей фикс, которую он смог осуществить лишь в 1930 году. Но даже сейчас, семь лет спустя, профессор всё ещё расплачивался с друзьями и знакомыми, у которых некогда занимал денег для её приобретения. Однако нисколечко не огорчался по этому поводу, поскольку был одним из немногих, кто именно владел дачным участком и домом, а не являлся временным «пользователем» одной из многих государственных дач. А дача — это был не деревенский дом! Это был статус!