– Не делайте ему больно, просто держите. – Я присела на корточки, разглядывая хитрого охотника. В изумрудных глазах злость и страх мешались с любопытством и, как мне показалось, уязвлённой гордостью.
Я подняла глаза на регента.
– Он кусается?
– Как и любой зверь при угрозе, – кивнул Бодуэн. – Но можете не опасаться, я придерживаю.
К измазанной птичьей кровью мордочке прилипло несколько перьев. Я аккуратно сняла их, и вульпис с рычанием отшатнулся, а потом принюхался к руке и лизнул. Перевернув её ладонью кверху, я обнаружила ранку. Во время рассказа я крепко стискивала кулаки, позабыв о сорванной колючей травинке.
– А людей едят?
– Нет, но человеческая кровь их привлекает.
Запустив руку в мех, я схватила зверька за шиворот и попросила:
– Отпустите его.
Бодуэн чуть нахмурился.
– Вы меня слышали? Клыки у него не для украшения.
Я разжала пальцы, поднялась и повторила:
– Отпустите.
Бодуэн дёрнул углом рта. Вульпис мгновенно выпрямился, ошалело тряхнул головой и брызнул к кустам, бросив последний жадный взгляд на птицу. Я быстро поднесла ко рту ладонь с ранкой и изо всех сил прикусила, ощутив на языке тёплую соль. Зверёк, уже готовясь нырнуть в заросли, замер и неуверенно обернулся. Я перевернула ладонь и сжала, подгоняя вялую струйку крови. Вульпис сглотнул, сделал несколько несмелых шагов обратно и остановился.
– Лора, не стоит.
Даже не взглянув на Бодуэна, я опустилась на землю и протянула ладонь, с которой медленно капала кровь. Ещё несколько мгновений, полных мучительных сомнений, и наступил перелом. Вульпис засеменил обратно, словно околдованный, смешно дёргая носом и тряся бахромой на ушах. Подбежав, принялся лизать руку шершавым языком, собирая капли. Было щекотно, немного страшно, что всё-таки цапнет, и при этом пьяняще от осознания собственной дерзости и брошенного хищнику вызова. Вовсе не тому хищнику, что причмокивал сейчас над моей ладонью.
Я вдруг представила лицо Тесия при виде этой сцены и сдержала смешок, трепля вульписа за ухом. Пожалуй, никто в здравом уме меня бы не понял. Потом подняла глаза на Бодуэна, и улыбка примёрзла к губам. Я знала, что он смотрит… но не думала, что так. Будто я по меньшей мере кормлю младенца голой грудью. Мало того, под его плавящим взглядом мне и самой занятие стало казаться неприличным. В щёки хлынул жар, сделалось не по себе.
Не показав вида, я мягко отстранила зверька и поднялась.
– Ну всё, хватит.
Вульпис отлепился от руки с благодарным урчанием и посмотрел снизу вверх полным обожания взглядом. Горящие, как у Бодуэна, глаза слегка помутились.
Мужчина молчал, и меня охватывало всё большее смущение. Я уже не казалась себе такой уж смелой, ладонь неприятно саднила. Вообще-то довольно детская выходка получилась…
– Идёмте, – пробормотала я и направилась к выходу с поляны.
Вульпис, вместо того чтобы броситься к кустам или вернуться к прерванному ужину, побежал следом.
– Ну что же ты, – остановилась я, – ступай, ты свободен.
Я возобновила путь, но он не отставал ни на шаг.
– Беги прочь! – топнула я ногой.
Зверёк и не подумал послушаться. Сел на задние лапы, преданно глядя на меня с поволокой во взоре. Я повернулась к Бодуэну, стоящему на прежнем месте.
– Что с ним? Почему он не убегает?
– Потому что признал в вас хозяйку. Теперь куда вы, туда и он.
Я оторопела.
– Но мне этого не нужно! Велите ему уйти.
– Не могу, – пожал плечами Бодуэн с лёгкой усмешкой и двинулся в сторону моста.
Я поспешила за ним, а вульпис за мной.
– Конечно, можете, вы всё можете! – И тут же поправилась: – В отношении зверей, разумеется.
– Только не разорвать привязку. Теперь вы у него в крови, Лора. Слыхали про «сердцу не прикажешь»?
– Но я… не хотела!
– Порой это случается помимо нашей воли, – мягко ответил Бодуэн. – Поэтому будьте осторожны, привязывая кого-то к себе. Подобное бывает довольно болезненным, как для одной, так и для обеих сторон.
– Что-то же можно сделать! Он мне не нужен!
– Можно, – равнодушно откликнулся Бодуэн, – убить его.
Я остановилась перед мостом и растерянно опустила глаза на вульписа. Он воспользовался остановкой и потёрся о мою ногу.
– Не хочу причинять ему боль, – с запинкой произнесла я.
Бодуэн наклонил голову, полыхнув глазами.
– Ему не будет больно, ручаюсь. Он умрёт счастливым, веря, что доставляет вам удовольствие.
Вульпис начал пятиться к мосту, не отрывая от меня взгляда. Когти застучали по камню. Он запрыгнул на борт и обернулся ко мне. Потом наклонился к воде, разглядывая своё отражение в просвете между кувшинками, понюхал поблёскивающую влагу и отшатнулся. Бодуэн издал тихий горловой звук, и зверёк снова подался вперёд, тронул воду лапой, отдёрнул, посмотрел на меня – будь я проклята, если он не улыбался! – и снова на воду. Мышцы напряглись, маленькое гибкое тело изогнулось, готовясь к прыжку…
– Нет! – крикнула я чужим голосом и бросилась к мосту, подхватила его, судорожно прижала к груди и повернулась к Бодуэну, задыхаясь от ярости. – Вы больше никого у меня не отнимете!!
Он помолчал и неспешно двинулся по мосту.
– Правильный выбор. Этого зверька очень непросто поймать и приручить, но оно того стоит. Если вы сумели завоевать его доверие и привязать, он будет предан вам до конца жизни, умрёт и загрызёт за вас. Последнее, кстати, куда ценнее никчёмной пассивной жертвы.
Вульпис лизнул меня в нос. Я посмотрела Бодуэну в спину и поплелась за ним. Так мы и прошли весь остаток пути до паласа, почти не разговаривая. Мне вдруг стало так холодно, что зубы застучали. Холодно изнутри, а не снаружи, но тёплое тельце напротив сердца потихоньку растопило иней. Вульпис вполне мог идти самостоятельно, но я боялась выпускать его, поэтому крепко прижимала к себе. Зверёк, потоптавшись, удобно устроился, урча и тая от блаженства в моих объятиях. Хвост довольно болтался туда-сюда поясным украшением.
Я ломала голову, как Бодуэн воспринял и истолковал вырвавшийся у меня крик. Но комментариев не последовало, и я успокоилась, решив, что он не обратил на странные слова внимания.
Возле крыльца регент повернулся ко мне для прощания и слегка поклонился.
– Спасибо за прогулку, миледи, надеюсь, вам она доставила не меньшее удовольствие, чем мне. Приятного вечера.
Пробормотав что-то похожее в ответ, я уже повернулась, чтобы уйти, когда он негромко произнёс:
– Думаю, вы мне сегодня солгали, Лора.
Я порывисто обернулась, не в силах выдавить ни звука, только губами шевелила.
– Там, в галерее во время игры, вы меня узнали, – усмехнулся Бодуэн и двинулся прочь.
21
Я смотрела регенту вслед, пока он не свернул к трапезной. Из распахнувшейся двери вылился поток голосов, музыка, звяканье посуды, через мгновение всё снова стихло, оставив меня в тишине. Вульпис, почувствовав моё настроение, беспокойно зашевелился и потёрся щекой, пытаясь успокоить. Я отмерла и чмокнула его в макушку.
– Ничего, малыш, всё хорошо. Ты ведь малыш? Я не держу сейчас в руках пожилого почтенного вульписа?
Презрительное фырканье отвергло это предположение.
Есть мне совсем не хотелось, снова видеть Бодуэна, пусть и с противоположного конца зала, среди десятков других людей – и того меньше, поэтому я направилась к себе в комнату. Руки затекли, и я опустила питомца на пол. Он бодро побежал впереди, стуча когтями по полу и огрызаясь на встречных зверей. Раз или два отогнал от меня довольно безобидных шиншилл и облизнулся на голубя на потолочной балке. Мою комнату тоже вычислил безошибочно, елозя носом туда-сюда, и, стоило закрыть дверь, запрыгнул на кровать, покрутился и сел с выжидающим видом.
Я опустилась рядом и погладила его. Вульпис с урчанием ластился к руке. Рыжая шерсть неизменно воскрешала в памяти регента. Бодуэн ведь сделал это нарочно. Он мог остановить меня, рассказав, что произойдёт, но позволил привязать зверька. Зачем? И вот теперь у меня на руках вульпис, вечным напоминанием о нём. От шкурки тянуло дымком, а вовсе не падалью – даже запах чем-то схож… Это стало последней каплей.
Бодуэн не будет решать за меня! Если я захочу избавиться от кого-то, то сделаю это сама. Я медленно подняла подушку. Вульпис с любопытством следил за моими действиями и не шевельнулся, даже когда я накрыла его ей, только уши пригнул. Зажмурившись, я принялась медленно считать до тридцати. … пять… семь. В груди клокотало, горло и нос нестерпимо щипало, а перед мысленным взором стояли огромные доверчивые зелёные глаза, я всхлипнула. … десять… тринадцать… Снизу не доносилось ни звука, ни шевеления.
Праматерь, что я творю! Я судорожно отшвырнула подушку, сгорая от страха, что уже поздно. Помятый вульпис выпрямился, раскрыл один глаз, потом второй, встал передними лапами мне на грудь и принялся лизать щёки. Я схватила его и на этот раз и правда чуть не задушила в порыве раскаяния, тиская и покрывая от макушки до хвоста поцелуями под восторженное урчание.
– Прости-прости! Я больше никогда тебя не обижу, малыш! Клянусь! Буду заботиться о тебе и любить больше всех на свете! – Спохватившись, я отодвинула его на вытянутых руках. – Ты же наверняка ужасно голоден, мы прервали твой ужин! Сейчас что-нибудь принесу.
Но стоило отойти от кровати, вульпис мягко спрыгнул на пол и потрусил за мной к выходу.
– Нет, ты остаёшься тут, – обернулась я, и он слегка обиженно сел на задние лапы. – Вернусь быстро, обещаю.
Через самое короткое время я уже расставляла на полу все, что удалось достать, а удалось немало: нарезанное кусочками сырое мясо, немного ветчины, жареную перепёлку и в отдельной плошке – молоко. Я рассудила, что хлеб и зерновая размазня хищнику не подойдут. Похоже, расчёт оказался верным, поскольку вульпис, нетерпеливо крутившийся возле меня, подлезавший под руку, пока я измельчала перепёлку, и мешавшийся десятком других способов, накинулся на еду, стоило мне отойти.