Прежде чем слезть с седла, Годфрик наклонился к нему и что-то быстро сказал. Глаза брата блеснули вовсе не радостью, но король ничего не заметил. По Людо вообще трудно что-то понять, если не знать его. Тут он увидел меня и легко спрыгнул на землю.
– Когда вернулась?
– Сегодня днём! Пришлось ночевать в горной деревушке из-за дождя.
– Ты в порядке?
– В полном.
Мы крепко обнялись. От него пахло дичью, седлом и разгорячённой кожей.
Тут мимо пронесли оруженосца на самодельных носилках. Я различила на теле кровь.
– Что с ним?
– Упал во время охоты с обрыва и напоролся в озере на камни.
Оруженосец застонал. Когда он скрылся из виду, Людо меня отодвинул, держа за плечи, и приподнял брови в немом вопросе.
– Да, – шепнула я, – кажется, у меня кое-что есть. – Я оглянулась по сторонам. Мужчины заводили лошадей в конюшню, кто-то здоровался со мной, кто-то просто поглядывал. – Но об этом не здесь, лучше вообще не в замке. Как насчёт прогулки по озеру? Покатаешь сестру?
Мы условились встретиться после ужина и взять в доке лодку.
За вечерней трапезой я старалась ни на кого не глядеть, чтобы ненароком не выдать мысли, но всякий раз, выплывая из задумчивости, замечала, что смотрю на Бодуэна. Раз или два он посмотрел в ответ.
Я ушла одна из первых, заглянула в комнату, чтобы собрать нужные вещи, и спустилась коротать время в сад. Не стала углубляться в аллеи, просто постояла на ближнем мостике, слушая хор лягушек и глядя на колыхание чёрного влажного шёлка, под которым угадывались очертания водных растений. Подняв немного погодя голову, увидела прислонившийся к арке силуэт. Людо понял, что я его заметила, и махнул рукой. Когда я приблизилась, молча забрал котомку, перекинул себе на плечо, и мы направились в передний двор.
Храпевший на дне своего судёнышка лодочник посоветовал нам уматывать ноги, пока он нам их не повыдергал, покрепче прижал к себе пузырь пойла, поправил сползшее тряпьё и собрался перевернуться на другой бок, но пинок Людо и три денье заставили его переменить решение и тон.
– Пресвятая Срань, я ж не разглядел, что вы господа! – суетился он, отвязывая лодку. – Кто ж думал, что в такую темень она кому занадобится. Да разве ж мне жалко? Чтоб Косому Тоди, и было жалко? Да ни в жисть! Я б вас и задарма сам покатал, – дублёные пальцы поглубже затолкали монеты за щёку, отчего речь стала совсем неразборчивой. – А почто вам лодка на ночь-то глядя?
– Меньше знаешь, целее зубы. Шевели задницей, старик.
Судя по состоянию зубов, перед нами был очень знающий человек.
– Мы хотим полюбоваться на замок с воды, – дополнила я ответ брата, рассудив, что большинство бед – от неудовлетворённого любопытства, и раскрыла котомку, демонстрируя свёрнутые листы пергамента и угольки. – И порисовать.
Лодочник подёргал жидкую бородёнку, издал многозначительное «ыгы» и сделал широкий жест:
– Пожалуйте, усё готово за ради вашего удобства.
Людо помог мне забраться внутрь и взял у старика фонарь.
– Он того, этого, ещё два денье, – но, наткнувшись на мрачный взгляд, старик, в котором пропадал талант дипломата, мгновенно переменил курс. – Но таким господам, знамо, только рад задарма одолжить. Кто опосля сбрешет, что Косой Тоди зажалел фонарь? Да ни в жисть! Только вы того, этого, обернётесь сегодня? Мне завтрева лодку на дежурство выводить.
– Мы поплаваем не дольше часа, – пообещала я.
Ночь была тихой. Такой тихой, что плеск вёсел разносился далеко над водой, а если хорошенько прислушаться, можно было уловить дыхание всех, кто уже спал в мире в этот час. В воде под стенами отражались караульные огни, дрожа оранжевой мозаикой, а редкая перекличка часовых вплеталась в песню ветра, оседавшего на губах солоноватым привкусом.
Людо вывел лодку на середину между замком и берегом и положил в дрейф, позволив лёгкому течению неторопливо нести её параллельно суше. На носу обнаружились рыболовные сети и ворох холщовых мешков, попахивающих рыбой и элем. Мы выстелили ими дно и вытянулись на спине бок о бок, уставившись наверх, в бесконечную индиговую глубину.
Ночь выдалась на редкость ясная, крупная роса звёзд отражалась в зеркальной глади воды, отчего казалось, что лодка плывёт прямо по небу. В роще пела ночная птица, да так надрывно-сладко, словно оплакивала утерянную любовь. Время от времени из темноты вдоль берега доносился шелест крыльев.
Брат, заложив руки за голову, слушал мой пересказ всех событий, случившихся за прошедшие сутки. Ну, всех, о которых ему стоило знать.
– И вот теперь скажи, что ты думаешь об этом камне?
Я вынула алмаз и, накинув тряпку на фонарь, подставила окатыш лунному свету. Сдержанное тускловатое мерцание сосредоточилось где-то в глубине, словно затянутое мутной плёнкой. Людо приподнялся, взял его двумя пальцами и покрутил, вглядываясь.
– Алмаз?
– Вот и я сразу так подумала. Погляди внимательнее, не находишь ничего странного?
Он всматривался ещё пару мгновений и вернул мне камень.
– Не тяни, Лора, если что-то поняла, так и скажи.
– Форма, – пояснила я. – Ты когда-нибудь видел такие гладкие алмазы? Я специально сходила посмотреть на мамин рог, в нём ровно двенадцать алмазов, я пересчитала, и знаешь что? Ни один из них не может похвастать такой ровной поверхностью, у всех остальных кристаллов вершины острые. А почему?
– Тебе обязательно задавать вопросы, ответы на которые ты и так знаешь? – раздражённо спросил Людо и внезапно распахнул глаза, перебив сам себя. – Потому что на самом деле это зашлифованная стекляшка?
– Возможно. Но вообще-то мне думается, что это не стекляшка, просто кто-то хотел замаскировать под алмаз что-то другое.
– Зачем?
– Пока не знаю, – я подкинула и поймала кабошон. – Хотя могу ошибаться, и это действительно алмаз. Но главный вопрос сейчас – это как и почему камень оказался на алтаре.
– Его мог потерять кто угодно до регента.
– Нет, – возразила я, – чудо, что алмаз не вымыло ливнем. А если учесть, сколько дождей прошло до того… Камень явно оказался в той трещине совсем недавно. Место это теперь редко посещаемое, и не каждый лорд потащится на такую крутизну. Ну и наконец я обнаружила его на следующее утро после призыва. Не много ли совпадений?
– Хорошо, предположим, его действительно потерял регент. То есть камень мог выпасть, допустим, из его пояса или перстня, или рукояти меча.
А ведь он прав: вдруг Бодуэн, если предыдущий владелец действительно он, просто-напросто его обронил? И тогда все мои измышления смешны. Я потратила целый день, идя по ложному следу, а главное, зря надеялась. Теперь я начинала думать, что в словах брата гораздо больше смысла, чем в моих, но, упорствуя, промямлила:
– Он не брал с собой меч.
Людо лениво почесал подбородок:
– Ты поняла, что я хотел сказать.
– Всё равно это уже кое-что, – заявила я, пряча алмаз в пояс и укладываясь обратно на дно рядом с братом. – Завтра замок посетит ювелир, покажу ему и послушаю, что скажет.
– Покажешь ему чужой алмаз?
– Почему это чужой! – возразила я. – Он самый что ни на есть наш, достался от матери, мы трепетно привязаны к памятной реликвии и будем жутко огорчены, узнав, что это вовсе не алмаз.
Людо повернул лицо, едва не столкнувшись со мной носом, сверкнул в полутьме зубами и, придвинувшись, положил голову мне на плечо. Переплёл наши пальцы, а другую руку опустил в воду, ловя и отпуская озёрные звёзды.
– А с чего это в замок приезжает ювелир?
Я пересказала ему то, что узнала от Бланки, и добавила:
– Хотя всё равно не понимаю, почему Бодуэн проявил к ней такое внимание из-за праздника.
– Что тут понимать, – фыркнул Людо. – Сосватали её за какого-то кандидата, который разве что не гадит такими алмазами. Праздник в честь помолвки.
Я онемела и не знаю, от чего больше – от самой новости или от того, что узнала о ней только сейчас. И вот уже второй раз за прогулку почувствовала себя такой же глупой, как Умная Эльза. Рою колдобины на ровном месте и ищу сложности там, где их нет.
– Кто тебе это сказал? А… Годфрик, – сама догадалась я, и Людо вяло угукнул.
– Ещё недели три тому. Лордёныш затем и ездил, чтоб брачный договор заключить. Разве он не поспешил тебе об этом сообщить?
Опасная тема. А ядовитый тон бросал вызов, и худшее, что я могла сейчас сделать, это повестись и встать на защиту Тесия. Тем более что защищать совсем не хотелось. Он ведь и правда мог сказать тогда, на ярмарке. Не доверяет? Или считает, что я гожусь только для пустяковых бесед?
Хоть мне по-прежнему не нравилась дружба брата с королём, надо признать, теперь мы куда лучше осведомлены о состоянии государственных дел и расписании заседаний Совета, и можем использовать это знание в нужный момент, как тогда, с проникновением в башню за книгой.
– Кстати о Годфрике, что там сегодня на охоте, кроме падения, произошло, что у тебя всю челюсть перекосило?
Людо встряхнул руку, сел и потянулся к вёслам.
– Мы уже почти час плаваем. Пора на берег, готовь отмазку.
Даже по спине ясно, что настаивать бесполезно. Я тоже выпрямилась и потянулась к котомке. Людо направил лодку к удобному местечку на суше, откуда открывался вид на замок. Там мы позвали Артура и провели следующие четверть часа, оправдывая звание художников. Вернее, брат оправдывал, а я слонялась вдоль берега, щипала пух из камыша и сдувала его с ладони, пуская свои собственные облака над водой. Жили они недолго, приземлялись в озеро и, намокая, шли ко дну. Я успела потопить три камыша и погадать на пере цапли, как на ромашке, прежде чем рисунки были завершены.
– Забавно: какой-то вшивый листок переживёт камень, – ухмыльнулся Людо, сворачивая и засовывая в сумку угольные наброски крепости и окрестностей. – Сохранится на память, когда от замка не останется и пыли.
Я посмотрела на тёмную громаду, вырисовывающуюся на фоне иссиня-фиолетового неба, и подумала о тех, кто сейчас за этими стенами с расщеплёнными, как ласточкин хвост, зубцами: о Зои, окружённой материнской заботой, Альбрехте, вырезающем игрушку для правнука, вульписе, которого пришлось оставить во избежание ссор, Бланке, мирно причёсывающей Финика и даже не подозревающей, что цветной воск уже капнул на договор о её продаже, сморщился под скрепляющимся оттиском и даже успел остыть… и не ухмыльнулась в ответ.