Перекличка часовых, когда мы подплывали, возвестила, что до назначенного Её Величеством часа осталось совсем немного времени. Я решила не беспокоить Людо заранее новостью о предстоящем поручении. Сперва выясню, что ей надо.
Косой Тоди встретил нас, как родных, а получив ещё две монеты сверх прошлой платы, заявил, что мы ему дороже внуков, поэтому вольны впредь пользоваться лодкой задарма, то есть всего за три денье в час вместо пяти.
Мы с братом расстались неподалёку от кузницы, где на крыльце стояли пятеро юношей, кажется, все из свиты Годфрика. Я узнала только Киллиана – оруженосца, сменившего Абеля на почётном посту королевской грелки. Остальные держались в тени, а трое почти сразу удалились внутрь.
– Во сколько придёшь сегодня?
Людо беззаботно зачесал волосы назад.
– Вообще не приду: сегодня игра в кости в надвратной башне.
Торопись я чуть меньше, обязательно поинтересовалась бы, с каких пор он увлекается азартными играми, но все мысли занимала предстоящая встреча. Я почти слышала, как королева нетерпеливо расхаживает туда-сюда, осыпая меня проклятиями за опоздание.
– Ладно, тогда до завтра, – махнула я и быстрым шагом направилась к паласу, позабыв даже забрать у брата котомку с набросками.
Как только Лора отошла, беспечно-ленивое выражение сползло с лица Людо. Годфрик и так уже пару недель намекал по-всякому, но удавалось прикидываться идиотом, а сегодня в открытую сказал, что ждёт его за два часа до полуночи. Людо передёрнулся, вспомнив, как белая рука короля легла на бедро. Он тогда чуть все нутро не выблевал, спасло только то, что представил, как ломает эти холёные, без единой мозоли, пальцы – каждую фалангу в отдельности.
А ещё ведь смотрит так… с поволокой, как на бабу какую, п*дер грёбаный! Вот что теперь делать? Лора бы придумала, у неё мозги хорошо варят, но сказать ей… нет, не мог, чтоб слушать, что «она ведь предупреждала». Сам как-нибудь выкрутится. Людо от души сплюнул и вытер рот рукавом.
Рожу себе, что ли, разбить…
– Так себе задница, тощевата, но я б засадил, а ты?
– В чём проблема-то? Потряси кошелем, и всех делов, она это любит. Вон регенту и его секретарю мечи натачивает, так чем мы хуже?
– А я слыхал, доброй половине Совета полирует.
Людо медленно повернул голову. Киллиан и прыщавый недомерок пялились вслед Лоре, искоса бросая на него злобные взгляды. Он улыбнулся, перекинул котомку на другое плечо и двинулся в их сторону.
Или не себе…
Оруженосцы, как по команде, отвернулись и скрылись в кузне. Людо переступил порог почти сразу за ними и заморгал, пытаясь хоть что-то разглядеть в кромешной тьме, как вдруг на голову опустился пыльный мешок, затянувшись на шее, а в живот врезался кулак, ошпарив внутренности болью.
Пока он пытался глотнуть воздуха, кто-то вырвал котомку, прошипев:
– Что, нравится лизать королевскую задницу?
От следующего удара он едва не выплюнул лёгкие, повалился на колени и тут же получил ногой по рёбрам. Двое, трое, нет, больше. Удары сыпались со всех сторон. Людо сгруппировался, закрыв голову руками и захлёбываясь горькой жёлчью пополам с кровью.
Вокруг, шелестя, кружили рисунки.
29
Королева буквально втащила меня в комнату, оглядела коридор и закрыла дверь.
– В следующий раз повешу вам на шею водяные часы, а лучше сразу колокольню, которая будет отбивать время вам в уши.
Я промолчала, пережидая, пока её раздражение угаснет. Она отпустила ещё пару подобных реплик, но, не встретив отпора, выдохнула сквозь зубы остатки недовольства, схватила что-то с сундука и швырнула мне.
– Вот, переодевайтесь поскорее, он сейчас придёт.
Выставив руки, я поймала что-то мягкое, встряхнула это и обнаружила, что держу полупрозрачную расшитую виноградными лозами камизу.
– Кто придёт?
– Мой супруг, конечно! – Её пальцы уже дёргали мою шнуровку. – Кого ещё мне ждать ночью в королевской опочивальне?
– Но при чём здесь я? – Я отчаянно вцепилась в платье, которое с меня столь же настойчиво пытались содрать.
– Разве вы забыли наш разговор днём?
– Вы просили прийти за поручением – я пришла. Не припомню, чтобы вы упоминали моё раздевание к возвращению Его Величества.
– Просила? – Глаза со светящимися точками в центре опасно сощурились. Она откинула голову, тряхнув копной, окрасившейся ржавчиной лампадных бликов. – Хватит строить из себя оскорблённую невинность, все вы прекрасно понимаете. От вас требуется лишь провести ещё одну ночь с моим супругом. Не раздувайте проблемы такими взглядами, было бы что терять. Я же вас не на дыбу отправляю, хотя порой ощущения схожи, но только не сегодня. Сегодня будет третий, который отвлечёт его внимание от вас. Я просто хочу провести одну спокойную ночь вдали от его пыхтенья.
Отпустив платье, она подхватила кубок и прижала к моим губам.
– Пейте!
Я оттолкнула питьё, успев уловить травянисто-смородиновый аромат.
– Теперь я даже молоку из вашей груди не доверюсь. И уж тем более не стану служить заменой и утехой вашему мужу всякий раз, когда вам будет недосуг исполнять супружеские обязанности.
Её лицо потемнело, подбородок странно обмяк, а рот вытянулся в трещину, забрав красоту и сделав удивительно похожей на мать, с которой прежде, как мне казалось, не наблюдалось особого внешнего сходства.
– Я ваша королева, – прошипела она. – Это я определяю, на что вам соглашаться, а на что нет. Это я говорю, в чьей постели вы сегодня проведёте ночь, и это я очень расстроюсь завтра, не обнаружив драгоценного перстня в тайнике, о котором знала только моя камеристка, привезённая из дома. Потому что, если она не выполняет своих обязанностей, кормить её бесплатно никто не собирается.
Она отхлебнула немного из кубка и демонстративно сглотнула.
– Вот, довольны? Внутри только вино с травами против плода и капля моей крови. Видите, я даже озаботилась оградить вас от случайного материнства.
Я колебалась, раздумывая, удастся ли провести Годфрика и сегодня. Но если уступлю королеве один раз, то открою прямую дорогу для подобного в будущем. А вдруг она потребует проводить с ним каждую ночь? Почему нет? Удобно же. С другой стороны, откажусь сейчас, и завтра мы с Людо окажемся, в лучшем случае, за воротами.
Приняв мою нерешительность за отказ, королева рассвирепела:
– Уже забыли, как притащились вместе с братом к нашему порогу в обносках, умоляя о куске хлеба, и с вами обращались, как с господами, отмыли, одели и накормили. И вот вы возомнили себя важной дамой, забыв, из какой навозной кучи вас вытащили, и лопаетесь от самомнения и добродетели. Напомнить, что это ещё не всё, и, если бы не я, вас бы уже несколько недель назад нашли холодной и с блаженной улыбкой идиотки на устах? Я снова спасла вас и в благодарность за бесценный дар жизни ожидаю лишь выполнения небольших услуг время от времени. – Она перевела дыхание, приложив ладонь к ходившей ходуном груди, и продолжила уже более спокойно. – Я же не требую показывать ему чудеса страсти, вероятнее всего, он к вам и не притронется, говорю же, будет третий. В крайнем случае, скажете, что у вас начались крови.
– Хорошо, только не питьё, а волос.
Она поперхнулась следующей фразой, не ожидав такой покладистости, но не стала терять время, оторвала у себя тоненько прозвеневший волосок и протянула мне.
– Знала, что где-то в глубине вас прячется ум.
– Кто третий?
– Праматерь, я что, провидец? Кто-нибудь из постоянных: Киллиан, может, или тот новый, Юстин или Ян, как бишь его.
Оставшись одна, я разделась и облачилась в камизу. Тончайшей выделки лён неприятно царапнул кожу. Платье вместе со своей сорочкой свернула и оставила в углу на сундуке. Дверь, соединяющая комнату со спальней, поддалась ладони со старушечьи пронзительным скрипом. Из полумрака выплыла тошнотворная кровать с теряющимся в тени изголовьем, похожим на надгробную плиту. Волчьи гончие азартно встрепенулись, оживая в ореоле свечи, и вытянули деревянные морды, ластясь к огоньку.
Я зажгла настенные лампы, забралась под одеяло и принялась ждать, стараясь отвлечься от мысли о том, что слышу наверху скрежет когтей и перешёптывания. Ночь Её Величества обещала быть повеселее моей. Не рассчитывала же она и правда, что я поверю в версию мирного сна, которому королева будет предаваться надушенная, умело подкрашенная и в своём самом откровенном платье, выставляющем напоказ половину груди?
Вскоре послышались шаги, и я спешно проглотила волос. Пряди посветлели в тот самый момент, когда Годфрик, пригнув голову, вошёл.
Застав меня одну, недовольно обшарил глазами спальню, словно всё ещё надеясь обнаружить третьего, сжал губы и направился к графину на подоконнике. Тёмно-вишнёвая струя с журчанием ударила в днище кубка. Он повернулся и отхлебнул.
– У меня что, третий глаз вырос?
– Что? Нет, Ваше Величество.
– Тогда прекрати так таращиться. – Он опрокинул в себя остатки, отставил кубок и, прихватив тунику на спине, стянул её через голову.
Красные волосы рассыпались по костлявым плечам, прикрыв веснушки, а игра света польстила его бледному худому телу, вылепив из него бронзово-поджарое.
– У меня начались к-крови, – выпалила я, приклеившись взглядом к рыжей дорожке волос, протянувшейся от пупка к кромке штанов, и отчётливо понимая, что сегодня он совсем не пьян, поэтому провести не удастся. Не бить же снова кубком.
Годфрик, как раз собравшийся снять штаны, отпустил завязки, неторопливо приблизился и навис надо мной, уперев кулак в подушку.
– Опять? Этот фонтан хоть иногда затыкается?
Я вжалась в матрас и опустила глаза, чувствуя на лице его дыхание.
– Простите, Ваше Величество.
– Может, мне самому выносить и родить наследника?
Было бы неплохо.
Он вдруг сдёрнул одеяло и, не успела я пикнуть, задрал на мне камизу и сунул руку между ног. Я всхлипнула и попыталась отползти, но он уже вытащил её и повертел. В воцарившейся тишине слышалось лишь потрескивание огня и моё сбившееся дыхание. Я в ужасе смотрела на чистые пальцы. Пульс стучал там, где только что грубо побывала его рука. Годфрик вытер её о мой подол, нарочито тщательно оправил его и склонился ещё ниже: