– Начиная с завтрашнего дня ты излечишься от своих недомоганий и будешь изо всех сил – слышишь? Изо всех, – стараться зачать. Даю на это месяц. И Праматерь тебе помоги, если первой окажется девочка. – Он вздёрнул мою голову за волосы: – Поняла?
Я часто закивала, стараясь не морщиться от боли. Если есть хоть малейший шанс, что от угроз рождаются дети, уверена, я уже зачала. Пальцы разжались, и он выпрямился.
– А теперь пшла вон. Сегодня не понадобишься.
Не веря ушам, я приготовилась скатиться с кровати, но торопливый стук заставил нас обоих замереть в одинаково нелепых позах, повернув головы к двери.
– Войди, – велел Годфрик.
– Ваше Величество, Ваше Величество, там в кузне…
Мальчишка замер с приклеенными к губам словами, ощутив повисшее в воздухе напряжение.
– Что в кузне? – раздражённо рявкнул Годфрик.
Паж стряхнул оцепенение и, вернув лицу прежнее картинно-взволнованное выражение, протараторил:
– Они ничего не делали, просто в карты резались, Киллиан, Юстин и остальные, он проиграл и как с цепи сорвался, накинулся на них, стал размахивать ножом и орать, что всех перебьёт, а глаза, как у сумасшедшего. Ну, пришлось его маленько утихомирить. Они не виноваты, он сам…
– Да кто «он»?! – Тон Годфрика сдул краски со щёк пажа.
– Грасье, Ваше Величество, говорю же, как набросился, и…
Я уже не слушала. Как в тумане соскользнула с постели и, спотыкаясь, бросилась в соседнюю комнату, где принялась судорожно натягивать платье поверх камизы. Лившиеся из приоткрытой двери слова то искажались эхом, то доносились мучительно отчётливо.
– Дядя знает?
– Нет, у них ещё заседание, я сразу к вам побежал.
– Правильно сделал. – Годфрик тоже плясал по спальне, натягивая тунику и пытаясь попасть в рукав.
В голове внезапно прояснилось. Детали нашего с Людо прощания собрались воедино, как поднявшиеся со дна закипевшего котла пузырьки. Так, бывает, бездумно наблюдаешь какую-то сцену и лишь спустя время до тебя доходит её истинный смысл.
Пятеро на крыльце, и трое сразу скрылись внутри. Взгляды украдкой, и притворное безразличие. А речь мальчишки выучена назубок, со всеми паузами и фальшивой сумбурностью. Готовились. И тщательно.
В карты резались…
Не резались – ждали брата.
Стал размахивать ножом и орать…
Людо бы молча пырнул.
Маленько утихомирить…
Сердце сдавили щупальца ночных кошмаров, в которых я тысячей способов теряла брата…
Я выскочила в коридор и понеслась со всех ног к выходу из паласа. Пространство дёргалось, цеплялось за подол и кидало меня от стены к стене. Коридор то сужался, обдавая жаром светильников, то вытягивался до бесконечности, заставляя бежать и бежать на месте, а ступени выскальзывали из-под подошв. Перекинувшись на ходу, я на мгновение привалилась к перилам, вытерла нитку слюны и поспешила дальше. На первом этаже едва не кувыркнулась, споткнувшись о какую-то тень. Она сверкнула жёлтыми глазами, зашипела и шмыгнула за поворот. Это меня отрезвило. От появления сейчас на кузне никакого толку. Они всё тщательно продумали и свалят вину на Людо. Свидетельства пятерых или даже больше против него одного. Думай, Лора, думай! Паж сказал, что Совет ещё заседает… Праматерь, только бы с братом всё было в порядке, только бы успеть!
Ноги снова полетели вперёд мысли. Придремавший на лавке стражник очухался и попытался поймать меня за платье, но я уже ворвалась в залу, где сухопарый крючконосый лорд юстициарий[59] зачитывал нечто, отчего у половины присутствующих остекленели глаза. Стук распахнувшихся дверей оборвал его на полуслове. Зашуршали наряды, головы начали поворачиваться, осуждающе задвигались брови, губы и пятна на лысинах. Тесий, протоколировавший заседание, замер с занесённым пером, и огромная капля, набухнув на кончике, брякнулась на верхний лист в стопке. Только борзая, выбежав из-под стола, приветствовала меня радостным лаем.
Бодуэн единственный сохранил хладнокровие, не проявляя признаков недовольства или изумления. Игнорируя поднявшийся гул и вопросы, я сделала несколько шагов в его сторону, поклонилась и, постаравшись взять себя в руки, произнесла как могла сдержанно:
– Ваше Высочество, в одном деле срочно требуется ваша помощь. Прошу, пойдёмте со мной.
Вокруг зашумели громче.
– Неслыханно так врываться!
– Вдруг и впрямь что-то важное?
– Это не отменяет того факта, что…
– ТИ-ШИ-НА!
– У нас заседание, леди Лорелея, – спокойно произнёс Бодуэн, не повышая голоса, но при этом удивительным образом перекрывая остальные. – Подождите меня в коридоре.
– Но Ваше Высочество…
Он сделал знак вошедшему за мной стражнику:
– Выведи и проследи, чтобы леди Лорелея меня дождалась.
Оттолкнув лапищу, я молча развернулась и покинула залу размашистым шагом. Ненавижу! О чём я только думала? И что самое противное, стражник выполнил приказ, не выпустив меня из коридора, несмотря на все просьбы, угрозы, проклятия и даже рукоприкладство, от которого просто защитился локтем.
Благо, Бодуэн появился почти сразу.
– Можешь отпустить её, Дункан, – произнёс он, плотно притворив створки, и повернулся ко мне. – Что там у вас стряслось?
– Прошу, не здесь, ваше присутствие срочно требуется в переднем дворе.
– То, что срочно, я понял в тот момент, когда вы чуть не снесли дверь, поставленную ещё основателем замка.
– Если она такая старая, никого бы это не удивило.
Он дрогнул уголками губ и кивнул громиле, сложившему полномочия по моей охране с видимым облегчением.
– Захвати факел, будешь нас сопровождать. Ведите, миледи.
Так я и сделала, едва сдерживаясь, чтобы снова не перейти на бег.
– Итак, куда конкретно мы идём и что случилось? – спросил Бодуэн, когда мы спускались с крыльца.
– На кузню, моему брату грозит опасность. Он там сейчас с оруженосцами Его Величества. Пожалуйста, быстрее!
Сердце бухало пудовой тяжестью, как шаги нашего стражника. Длинные тени то скользили рядом, вытягиваясь, то забегали вперёд. Казалось, мы движемся невыносимо медленно, и скоро на востоке взойдёт солнце, на деле же с момента появления мальчишки на пороге спальни с известием о драке минуло совсем немного времени, и к кузне мы подошли практически одновременно с Годфриком, пажом и нагнавшим нас Тесием, который вполголоса сообщил Бодуэну, что закрыл заседание.
Король, потянувшийся было к двери, обернулся, не скрывая досады:
– Что вы здесь делаете, дядя?
– Полагаю, то же, что и вы, Ваше Величество.
Они замолкли, потому что в этот момент с другой стороны донеслось сдавленное поскуливание. Я потёрла вспотевшие ладони о платье и сглотнула, чтобы удержать сердце в горле, но, в отличие от мальчишки-пажа, не вскрикнула и не попятилась, когда стражник распахнул дверь и свет факела выплеснулся внутрь красноватой рекой, выхватывая поочерёдно скорчившиеся на земле и слабо шевелящиеся фигуры, похожие на груды ветоши.
Один привалился к стене, придерживая сломанную руку с торчащей костью, и выступившие на лбу бисерины пота блеснули алым от поднесённого огня, второй скрючился, уткнувшись лицом в солому и подтянув под себя колени – он-то и скулил, третий сверкал исполосованными ягодицами, зажатый в устройстве, в котором лошадям закрепляют шею и голову во время ковки, спущенные штаны болтались на щиколотках, четвёртый прикрывал ладонями чудовищно распухший свёрнутый набок нос, из которого струились две влажно-серые дорожки, а на пятом, лежащем на животе Киллиане, Людо сидел верхом, держа парня за волосы и вырезая на грязной заплаканной щеке букву «П».
Брат вскинул глаза, в которых вихрились оранжевые отблески факела, и мутноватая пелена подсказала, что он не узнает даже меня. Вокруг валялись измятые игральные карты и наши рисунки, едко пахло потом и другими телесными жидкостями.
Я схватилась за горло, судорожно выдохнув от облегчения. Это словно бы послужило сигналом для остальных. Они отмерли, стражник шагнул к брату, рывком сдёрнул его с оруженосца и забрал нож. Людо не сопротивлялся, медленно приходя в себя.
Киллиан зашевелился, прижав ладонь к изуродованной щеке и давясь глухими рыданиями.
– Что всё это значит? – спросил от дверей резкий голос. Тот самый лорд юстициарий, чью речь я прервала своим вторжением, последовал за нами и теперь обводил суровым взглядом всех участников сцены одного за другим, задержал его на голом заде застрявшего в станке и остановил на брате. – Можете вы объяснить, что только что делали?
– Я ж художник: рисовал! – оскалился Людо, демонстрируя полный рот крови, и с коротким замахом пнул вставшего было на четвереньки Киллиана.
Тот упал обратно с болезненным стоном.
Стражник грубо отшвырнул брата к стене, буркнув:
– Только шевельнись мне ещё.
– Грасье обещал засунуть ему черенок в зад, когда закончит со щекой, – прохрипел оруженосец со сломанной рукой и, поморщившись, попытался подняться, но тут же завалился обратно.
– Ублюдок, он мне нос сломал, нос сломал, – гнусавил другой.
Кто-то потянул меня за рукав.
– Идёмте, Лора, вам не нужно на это смотреть, – мягко произнёс Тесий.
Я раздражённо высвободилась.
– Нет, моё место здесь, рядом с братом!
Он продолжал настаивать, и тогда я произнесла очень спокойно, глядя ему прямо в глаза:
– Отпустите, или я вас сейчас ударю.
Наверное, взгляд мой стал, как у Людо, потому что Тесий отшатнулся с таким лицом, будто видел меня впервые в жизни. Но я уже не смотрела, кинувшись судорожно ощупывать брата, проверила зубы за разбитыми губами, а когда коснулась рёбер, он поморщился и отстранил меня:
– Я в порядке.
– Ничего не в порядке, кажется, одно или два ребра сломаны, и верхний зуб шатается!
– У него пара царапин в сравнении с остальными, – раздался скрипучий голос юстициария. – Так кто-нибудь объяснит, во имя Праматери, что здесь произошло?