— Попросите принести мне пачку «Бостона» и чашку кофе. Покрепче, ладно?
— Хорошо, господин. В «стеклянную комнату»? — Так работники аэропорта называли диспетчерскую.
— Нет, в холл. Я посижу там.
Он прошел до конца коридора и уселся в холле на широкий кожаный диван. Посмотрел на часы: три часа двадцать пять минут. Еще одна бессонная ночь.
Глаза слипались. Инспектор помотал головой, с усилием потер виски и лоб. Всю прошлую ночь он не мог уснуть: так на него подействовал звонок из Никозии. Звонил человек, который назвал себя Валидом.
— Я завтра буду в Каире, — сказал он. — Глубокой ночью. Примерно в половине третьего утра. И хочу встретиться с вами, господин ан-Нуман. С некоторых пор мы интересуемся одними и теми же людьми. То, что я расскажу о них, по-моему, вам пригодится.
— Вы прибудете каким-то рейсом?
— Нет, это будет небольшой «командер-джет». Частный самолет.
— Я встречу вас на летном поле.
— Лучше, если вы будете один.
Разговор оказался коротким. Но вызвал у инспектора много вопросов. Как нашли его домашний телефон? Почему звонили из Никозии? Кто этот человек — Валид? И что вообще скрывается за его звонком?
«А может, меня просто хотят заманить в ловушку и убрать? — гадал инспектор. — Но зачем? Ничто уже не может остановить ход следствия. Поиски подлинного убийцы будут продолжаться. Что даст преступникам моя смерть?»
Нет, звонивший — человек из другого лагеря. Возможно, он знал Надию или Халеда. А может быть, Одду?..
В конце коридора показалась фигура в длинном полосатом хитоне: инспектору несли сигареты и кофе. Салим ан-Нуман встал, сдернул с себя пиджак и вытер платком шею под расстегнутой рубашкой. «Старею, — сказал он себе. — Раньше духота мне была нипочем».
Инспектор в два глотка выпил густой горький кофе, закурил.
— Господин! — раздался голос из коридора. — Ваш самолет только что сел. Выруливает на девятую стоянку.
Салим ан-Нуман перекинул пиджак через руку и, прихрамывая, направился к лифту.
Он подошел к самолету, когда моторы уже замолкли, а из открытой двери был спущен трап.
По трапу сбежали сначала два одетых в одинаковые светлые куртки парня, а вслед за ними спустился высокий сутуловатый человек с чемоданчиком в руке.
— Салим ан-Нуман? — спросил он, подойдя к инспектору.
— Да, это я. А кто вы?
— Я — Валид. Вы один?
— Я же обещал…
— Хорошо. Пойдемте.
— Куда?
— Туда, где можно спокойно поговорить.
— Тогда надо идти в пустыню, — пожал плечами ан-Нуман.
— Можно и в пустыню, — улыбнулся Валид. — С некоторых пор это самое подходящее место.
— Но если вы не против, — продолжал инспектор, — можно найти укромный уголок и здесь, в здании аэропорта. Вы не собираетесь задерживаться в Каире?
— Нет, мы улетим сразу же после нашей беседы.
— Тогда прошу за мной.
Валид жестом дал понять своим спутникам, чтобы они оставались у самолета, и двинулся за инспектором.
Салим ан-Нуман привел его к двери, на которой висела табличка: «Только для сотрудников охраны». Здесь он извлек из кармана ключ, отпер дверь и пропустил Валида вперед.
— Я вижу, вы подготовились к моему визиту, — сказал Валид, усаживаясь и кладя чемоданчик на стол перед собой.
— Признаться, я очень ждал вас.
Инспектор запер за собой дверь и сел напротив.
— Значит, вы знаете, о чем пойдет речь?
— Догадываюсь, — Ан-Нуман взглянул Валиду прямо в глаза. — В любом случае, о чем-то серьезном, раз для встречи со мной вы прилетели в Каир, да еще в разгар ночи.
— Вы правы, — согласился Валид.
Инспектор выжидающе смотрел на Валида, но тот не спешил начинать свой рассказ.
— Хорошо иметь личный самолет, — прервал затянувшуюся паузу ан-Нуман. — Можно быстро сделать массу дел. Например, прилететь в Каир для беседы. Вам стоит позавидовать.
— Это не мой самолет.
— Не ваш? А чей же?
— Слишком долго рассказывать. Скажем так, мне его одолжили.
— У вас друзья со средствами. Это тоже неплохо.
— Давайте перестанем играть в прятки. Если вы мне не доверяете, говорите прямо. Что касается меня, то будь я столь же недоверчив, никогда бы к вам не обратился.
— Вы же знаете, с чем мы имеем дело, Валид. Скажите, почему вы обратились именно ко мне?
— На то есть две причины, любезный инспектор. Первая: вы раскрыли убийство человека, которого я хорошо знал и любил. Это Надия ас-Сафир.
Инспектор удовлетворенно кивнул. Одно из его предположений оказалось верным.
— Вторая: вы проявили себя в расследовании как честный человек, не останавливающийся перед трудностями, чтобы добраться до истины. И вот мне показалось — из прочитанного о вас, — что Салим ан-Нуман принадлежит к той породе людей, которые, сказав «а», всегда говорят «б».
— Что вы имеете в виду?
— Сейчас поясню. Речь идет об убийстве в аз-Загазике, Вы, правда, не поймали убийцу, но вы определили его. Более того, поняли, что преступление не могло быть совершено в одиночку. Что убийце кто-то в Каире помогал, кто-то показал дом Надии в аз-Загазике. Мне кажется, эти люди тоже должны вас интересовать.
— То, что вы говорите, совершенно очевидно. Вместе с тем я не знаю, что еще, кроме поимки Одду, могло бы помочь найти его сообщников.
— То есть вы хотели бы, чтобы возмездие настигло убийц, но не знаете других путей к этому?
— Послушайте, Валид, кто из нас играет в прятки? Вы говорите, что знали Надию, а значит, и Халеда. Если у вас есть хоть какая-то информация, которая может помочь следствию, даю вам слово: она будет использована наилучшим образом.
— Рад слышать это, — сказал Валид. — Но успех следствия — еще не все. Есть и другая сторона вопроса. На мой взгляд, нужно, чтобы люди во всем мире узнали, что делали или готовятся сделать с нами наши враги.
— Не могу не согласиться с вашими словами. Когда я понял, что убийца не Абдель Карим, мне стало ясно: недостаточно снять обвинение с невиновного человека. Важно раскрыть шайку убийц. Тем более что эти негодяи убили молодую, красивую, умную женщину. Убили только за то, что она собиралась их разоблачить. Конечно, я постарался, чтобы расследование получило большой резонанс.
— А Халед?
— Что ж, он только получил свое.
— Халед мог искупить свою вину, — возразил Валид. — С ним хотели расправиться еще в Ливане — именно потому, что он восстал против Компании. Я это знаю. За несколько часов до отъезда Халеда и Надии в Египет я говорил с ней. Она рассказала мне все. Сначала я был в бешенстве: получалось, что мы три месяца укрывали преступника, иностранного шпиона, и не подозревали об этом. Но Надия убедила меня в том, что Халед не просто раскаялся — он решил объявить Компании войну. Только прежде хотел, чтобы Надия и девочка оказались в безопасности. Да и самому ему надо было уцелеть, чтобы бороться. Следующим шагом его должна была стать разоблачительная кампания в прессе. Он просил Надию свести его с людьми, которые могли бы в этом помочь.
— Слова — одно, дела — другое. Вряд ли у него хватило бы смелости воевать против собственных хозяев.
— У него хватило на это смелости.
Салим ан-Нуман вопросительно взглянул на Валида.
— Да, у него хватило смелости, — подтвердил тот. — Его исповедь явилась только началом. Но было и продолжение. Халед составил документ, в котором перечислил имена известных ему агентов, явки, пароли, фамилии американских дипломатов и журналистов, занимающихся шпионажем в странах арабского мира. Поверьте, он много знал. Поэтому и был для них так опасен.
— Вы, вероятно, имеете в виду тот самый документ, который был украден у друзей Надии?
— Да. Но все дело в том, что Надия передала им только копии.
Инспектор встрепенулся:
— А подлинник?
— Подлинник перед самым отъездом она вручила мне.
Салим ан-Нуман вскочил:
— Значит, этот документ…
— Он у меня, — Валид открыл чемоданчик и бросил на стол пачку бумаг. — Это, разумеется, ксерокопии.
Инспектор поднял со стола бумаги, торопливо пробежал их глазами. Потом сложил и сунул их в карман пиджака.
Оба направились к двери, когда внезапно раздался телефонный звонок.
Инспектор вернулся к столу, снял трубку и с минуту внимательно слушал. Затем бросил трубку на рычаг аппарата и обернулся к Валиду.
— Все, — сказал он. — Теперь ему не уйти.
— Кому? — не понял Валид.
— Мой помощник только что сообщил, что Интерпол блокировал гостиницу в Риме, где прячется Одду.
18
Миниатюрный будильник разбудил его в пять часов утра.
Хамсин вскочил, как солдат во время побудки. Настало время решать, с каким паспортом он покинет гос тиницу и сделает попытку к бегству. Он полез в карман пиджака, где держал три паспорта, которыми пользовался за все время операции. Там их не было. Он обшарил все карманы костюмов и перетряхнул чемодан. Он не нашел не только паспортов, но также использованных билетов, счетов и посадочных талонов. Он нигде не обнаружил ни единой бумажки. Кто-то позаботился о том, чтобы не оставалось никаких документальных свидетельств его пребывания в Израиле и Египте.
Хамсин тяжело опустился на кровать.
Кто это сделал? Работник гостиницы? Кто-нибудь еще?
Это было уже неважно. Важным было другое: его лишили документов, а значит, и легального пути к спасению.
Он встал, сделал себе чашку растворимого кофе без сахара. Залпом выпив кофе, он направился в ванну. Приняв легкий душ, он размялся, собрал все деньги, которые нашел в карманах, и принялся искать в номере все, что могло послужить оружием. Он улыбнулся, обнаружив, что из ящика стола исчезли столовые приборы и даже латунный нож для разрезания бумаги. К счастью, в боковом карманчике чемодана остался швейцарский армейский перочинный нож, в нем была отвертка.
Хамсин был профессионалом, он знал, что оружие можно сделать из чего угодно. Вытянув ящик стола, он вывинтил все шурупы из латунной полоски на левой стороне ящика и снял ее. Затем, уложив полоску на край стола, он с трудом разломал ее надвое так, чтобы более короткая часть заканчивалась острием. Теперь у него было то, что он, усмехнувшись, назвал про себя «оружием прорыва». Он владел холодным оружием не хуже, чем огнестрельным.