едних городах. За украденный рефрижератор, если он был похищен злоумышленниками, страховая компания все равно должна была выплатить компенсацию, но только в том случае, если полицией был зафиксирован факт кражи. А для этого необходимо было иметь свидетельства, что ее где-то видели.
Лобо вытащил из чемодана на антресолях старый костюм, который не надевал уже лет пять, почистил и погладил его. В новом дорогом костюме к Бертини было идти нельзя: агенты страховых компаний не позволяют себе покупать костюмы за тысячу долларов. Ботинки тоже были не новые, галстук он повязал самый непретенциозный. К тому же он не брился два дня. Словом, он собирался сыграть свою роль с блеском.
Лобо был профессионалом высокого класса. Он не взял с собой никаких документов, кроме фальшивого удостоверения на имя Макса де Сото, старшего агента страховой компании «Ассикурационе сикура» (несуществующей, конечно). В кармане у него было полторы тысячи лир, а машину из гаража он взял самую потрепанную: «фиа-2000». На заднее сиденье он бросил толстую пачку брошюр разных страховых компаний и коробку с дешевыми бутербродами. Из нагрудного кармана пиджака торчали дешевые шариковые ручки, а седые волосы свои он слегка встрепал.
Спускаясь в лифте к машине, он еще раз себя оглядел. Еще немного смял воротник рубашки. Маскарад был удачным. Теперь он выглядел как настоящий страховой агент из провинциального города. Часы в лифте показывали 20 часов 17 минут. Лобо решил ехать в Иль-Пино вечером: чтобы застать всю семью в сборе. Кто-нибудь да проговорится…
День для поездок был неудачным: всюду были пробки. Но Лобо удалось добраться до Иль-Пино за час с небольшим. Индус в деталях поведал ему, как быстрее добраться до поляны и какой дом ему надо найти. Подходя к дому, он заглянул в окно.
Да, вся семья была в сборе.
Теперь Лобо должен был сыграть роль недалекого, обремененного большой семьей работника со скромной зарплатой.
Это его не пугало. Каких только ролей он не сыграл в своей жизни!
47
Роберта вернулась в Брайтон в десятом часу вечера. Хамсин встречал ее на вокзале — чисто выбритый, в костюме с пестрым жилетом, который он купил за фунт в магазине, в котором продавались вещи, пожертвованные на благотворительность. Там же он купил и галстук лимонного цвета. На брайтонском вокзале он выглядел инородным телом: вокруг него стояли люди в черном и сером.
Роберта вышла в зал ожидания, на ходу дожевывая круассан с ветчиной. Он вырвал еду у нее из рук и выбросил в урну.
— Ты забыла, что мы ужинаем в ресторане? — спросил он, беря у нее сумку. — Столик нам заказан.
— А у тебя есть деньги на ресторан?
— Ты ничего не привезла? — расстроился он.
— Не волнуйся, привезла. А если бы нет?
— Ну, отменил бы заказ, — пожал он плечами.
— А где мы ужинаем?
— В «Константинополе».
— Звучит громко.
— Тебе понравится. Маленький ресторанчик, но, говорят, все очень вкусно. Я заказал осьминогов, рыбу и многое другое.
— Далеко отсюда?
— На такси пять минут.
— Пойдем пешком! Я сидела сегодня в общей сложности пять или шесть часов.
— Холодно, Роберта! Я замерзну.
— У тебя же есть пальто, которое подарил тебе Гвидо.
— Оно мне мало.
— Завтра куплю тебе новое. Или, лучше, куртку.
Водитель такси, судя по всему, был опытным, потому что доставил их к ресторану всего за шесть минут.
Едва они вошли, владелец заведения усадил их за столик, на котором стояла ваза с цветами и бутылка шампанского.
— Добро пожаловать, садитесь, располагайтесь! — заговорил он, откупоривая шампанское. — Для вас все уже готово!
Роберта немного удивилась такому приему, но скоро все стало ясно. К столику подошла девочка лет десяти, в руке у нее было серебряное блюдо, на котором лежал веночек из роз, а в нем — хрустальная тарелочка; на ней, на розовом лепестке, сверкало обручальное кольцо. Все посетители ресторанчика — а их было человек двенадцать — подскочили к их столику с бокалами шампанского и начали их поздравлять на английском, французском, турецком и еще на каких-то других языках. Роберта была сконфужена, а Хамсин смеялся: то, что он организовал, показалось ему не только забавным, но и достойным того, чтобы эта сценка запомнилась на всю жизнь. Он поцеловал женщине руку и аккуратно надел кольцо на безымянный палец. Все похлопали, посмеялись, выпили за здоровье Роберты и разошлись к своим столикам.
— Откуда у тебя деньги на такое кольцо? — спросила Роберта, посмотрев на мужчину подозрительно.
— Я кое-что продал.
— Надеюсь, не свою мужскую страсть?
— Нет.
— Что же?
— Мои часы. Золотые, «Патек-Филипп». Муж твоей кузины осматривал машину перед тем, как отвести ее в мастерскую. Он нашел часы. Перед отъездом он отдал их мне. Благородный парень.
— Просто честный.
— Верно. Таких мало. Я вчера их продал по дороге домой. Они стоили, кстати, девять тысяч долларов, мне дали за них в часовом магазине меньше половины. Но я не жалею. С ними ушла моя прежняя жизнь…
Он залпом выпил глоток вина.
— Ну, а теперь рассказывай про свои приключения в столице.
Она улыбнулась.
— Все шло как по маслу. В камере хранения народу было мало. Большая часть ячеек была открыта; с нужными номерами была заперта только одна, так что сумка была у меня в руках уже через несколько минут. Я зашла в кафе, выпила чашку кофе, съела неприличного размера сэндвич и пошла на стоянку такси. Но передумала и решила поехать на Оксфорд-стрит и погулять по магазинам. Ведь времени до моего поезда было еще много. Купила себе новое белье. Хочу тебе нравиться в любое время суток.
— Похвально… К тебе никто не приставал вблизи камеры хранения?
— Увы, нет. А вот в магазине «Мерсери» один мужчина подошел. Спросил, нужна ли мне помощь; сказал, что когда-то был директором этого магазина и знает его как свои пять пальцев. Симпатичный, кстати, мужчина, лет сорока пяти или шести. Но я изобразила неприступную крепость, и он ретировался.
— Как он был одет?
— Обычно. Серый костюм, светлый плащ. Рубашка с пуговичками на воротнике, модная такая… Видишь, я еще котируюсь в среде джентльменов. Так что не спускай с меня глаз.
— Не буду. Скажи, а не было ли у него какого-нибудь значка на плаще?
— Значка?
— Обычно в значках и пуговицах вставлены микрокамеры.
— Нет, пуговицы на плаще были потайные. Я еще подумала, что хочу купить тебе такой же. Думаешь, за мной следили?
— Вряд ли. Но мы это быстро выясним. Дай сюда сумку.
Он внимательно изучил содержание сумки. Вскрыл днище, вытащил из нее английский паспорт, коробку с печатью и пачку денег и сунул их во внутренний карман пиджака. Извлек из всех карманов костюма пластиковые сумки для продуктов, переложил в них содержание сумки. Внимательно ее ощупал.
— Как будто все в порядке, — сказал он. — Похоже, нам повезло. Я не нашел излучателя.
— Излучателя? Это такая штука, по которой могут определить, где мы находимся?
— Да, именно так. Впрочем, эти излучатели работают на расстоянии максимум пятидесяти миль, а от Лондона до Брайтона больше. Но в любом случае у нас есть еще целый час.
— Я успею все доесть, — хмыкнула она.
— Я тоже.
— И выпьем — за твое новое имя. Какое имя ты себе возьмешь?
— Ричард Эшем. Так звали лучшего друга моего отца.
Они вышли из ресторана минут через сорок. Хамсин повел ее на пирс. Там он заказал им кофе, но вскоре удалился в самый конец пирса, захватив сумку. Убедившись, что рядом никого нет, он швырнул сумку вниз, где под столбами пирса хлюпала вода. Снова осмотрелся и вернулся к Роберте.
— Ты выбросил сумку? — спросила она тихо.
— Да. Когда сумка промокнет, излучатель работать перестанет.
— Но ведь его не было?
— Техника идет вперед. Они могли вмонтировать излучатель в окантовку сумки. Или даже в ручку.
— Значит, ты не веришь, что нам удалось обвести их вокруг пальца?
— Вот что будет происходить сейчас. Если за камерой хранения не следили, то это все равно ничего не значит. Местный оперативник обязан проверять ячейку раз в месяц. Когда он обнаружит, что сумки нет, он, естественно, оповестит об этом свое начальство и всю сеть. Методом исключения они выяснят, что сумку мог забрать только я. Вывод: я жив. Трудно даже представить, какой после этого начнется переполох.
— Значит, забрав сумку, мы себя раскрыли?
— Да. Но и это ничего не значит. Я мог попасть в лапы другой разведки, например болгарской или восточногерманской. И сумку могли взять их люди, если я раскрыл им секрет ячейки. В этом случае я точно жив, но уже недосягаем для тех, кто за мной охотится. Надо придумать еще что-нибудь, чтобы они в эту версию поверили.
— Теперь я все поняла, — вздохнула она. — Ты специально пошел на это, чтобы они раз и навсегда от тебя отстали. Ты, оказывается, хитрец!
Он улыбнулся.
— Нам ведь надо жить спокойно.
Он снова наполнил бокалы.
— Есть только одна проблема.
— Какая?
— Видишь ли, английский паспорт настоящий: он просто не заполнен. Значит, у него есть номер. Тот, кто хотел меня убить, может организовать во всей Европе поиск этого паспорта. Если он всплывет в любом месте — при пересечении границы, в каком-то инциденте, даже при регистрации брака, — за мной придет полиция.
— Как хорошо, что я еще не дала тебе согласия на брак, — сказала она.
48
Лобо возвращался домой в самом мрачном настроении.
Его наихудшие подозрения приобрели реалистичную окраску. Полчаса, проведенные на кухне Чезаре Бертини и его домочадцев, были полезны. Теперь он был уверен, что семья Бертини знает что-то, что скрывает. Многое говорило о том, что хозяин дома и другие члены семьи сговорились молчать, а это значит, что никто из них ничего ему не скажет. Недаром они сразу отправили мальчика наверх: боялись, что он проговорится. Разговаривая с Лобо, они переглядывались, отвечали, предварительно подумав.