Мы не спешили рассасываться только по той причине, чтобы твердо всей четверкой стоять на ногах. Но хмель все равно выдавал свое присутствие, на этот раз мягоньким голоском Оли:
– С уму схожу от вашей властности, господин ректор. Вернемся в «Монетку»? Там сегодня шумнее обычного. С вас два танца! И, будьте добры, продолжайте во время них так же ругаться!
Но мужчина, наверное, не очень хотел танцевать. Подошел ближе, схватил меня за запястье и вытянул из дружеской компании. Я же смотрела в другую сторону – далеко вперед, где на фоне сереющего неба можно было различить башни.
– Так Сат там живет? – поинтересовалась почти без эмоций.
Ректор втолкнул меня в свою повозку, а ответил неожиданно спокойно:
– Там. Но я беру все свои слова о твоем уме обратно – нет у тебя никакого ума, как вижу.
– Я просто хотела попросить его уйти из академии… – придумала почти на ходу, но прозвучало очень резонно.
– В таком состоянии? Перед Седатом Дикраном и его супругой? Перед главой рода, взявшего за тебя ответственность? Сколько же в тебя влили пойла, раз ты совсем соображать перестала?
– Ох, не кричите так, господин ректор, – попросила я, хотя он вроде бы тон больше не повышал. Смирилась и уставилась в боковое окошко, наблюдая, как земля уходит вниз. – У меня от громкой музыки в голове гудит.
– Гудит не от музыки. Чувствую, завтра мы будем изучать заклинания от похмелья.
– Хоть что-то полезное… И давайте не будем ругаться. Признаться честно, я и не припомню более веселого времени, чем сегодня. Когда-то у меня была одна работа, потом – одна учеба. Ни минуты на то, чтобы просто жить. Теперь еще и какие-то статусы свалились, тяжелые все, в драконьем золоте, одной просто не поднять. Потому спасибо тем, кто на несколько часов заставил меня забыть обо всем на свете. А когда-нибудь рванет, как Оли объяснила… Их бы, друзей дорогих, не зацепило.
Ректор, наверное, хмельным объяснениям внял, поскольку ничего отвечать не стал.
Глава 11
Следующий день прошел немного в тумане. На саркастичные замечания ректора я отвечала тем, что винила его: дескать, все от кровопотери и вышло из-под контроля. Данна тоже несколько раз пыталась прорваться в мою комнату и обвинить в эгоизме – как так вышло, что я веселилась, пока она мирно спала? Потом эйра оценила зеленый оттенок моего лица и признала, что я очень правильно поступила, не пригласив ее. Разумеется, я поступила правильно! А то вечеринка закончилась бы еще раньше, поскольку ректор искал бы заодно еще и любимую дочь, то есть раздражался бы в два раза быстрее. Коротко говоря, выходные прошли – и даже с некоторым сладко-горьким осадком для всех участников.
Ректор обратился ко мне, когда повозка сорвалась от замка в небо, выруливая в сторону далеких башенок академии:
– Я услышал тебя позавчера. И согласен с тем, что иногда тебе нужно повеселиться. Теперь это и твой замок тоже, потому можешь приглашать своих друзей. Разумеется, получится только в рамках приличия, а не как вы устроили. Но хоть что-то.
– Отличная идея! – подхватила Данна. – Мы без труда можем принять сотню гостей! Ты что предпочитаешь, дорогая, фуршет или застолье? Наконец-то мне дадут проявить организаторские способности!
Как будто до моего появления в замке отец ей запрещал делать то же самое – обрадовалась-то как возможности что-то организовать. Я же подняла глаза и устало ответила:
– Какая сотня гостей? Вы всех моих друзей поименно знаете. Разве что ведьм золотыми люстрами повеселить?
Данна слегка нахмурилась, но ректор кивнул:
– Весели, если так нужно. Повторяю – это теперь и твой дом тоже. Привыкай. Или хотя бы делай вид, что привыкаешь, как делаю я.
– Покорно благодарю, – я шутливо склонила перед ним голову и снова обратилась к его дочери: – Но, Данна, расслабься, у меня все равно не найдется сотни друзей, чтобы устроить то… лучше не рассказывай, что ты собиралась устроить. Не представляю, как в одной комнате соединить лис, ведьм и Мию с ее ястребом. Единственный третейский судья в силу некоторых причин будет отсутствовать.
– Это Сат, что ли? – догадалась эйра. – Да, я слышала историю, как он ловко Мию затыкал.
– А кто ж еще? Мне его имя произносить запрещено, потому спасибо, что сама вставила. Но будем честны – он лучше всех умеет расставить всех по своим местам, и никто не обижается. Кто ж на эйра рискнет обижаться? Может, хоть портрет Сата на стенку повесим – для острастки? Иль тоже не положено?
Мне показалось, что ирония прозвучала непринужденно, я как-то смогла правильно отреагировать на предложение ректора, чтобы его принять, но не доводить до напряженной благодарности за заботу. Вот только Нарат неожиданно прикрикнул:
– Прекрати! Мне надоело тебя одергивать.
Я растерянно уточнила:
– Что прекратить? Нет, вы действительно думаете, что я даже имя Сата называть не должна? Он ваш родственник, лучший друг Данны, знакомый всех моих знакомых, это требование просто нелепо!
– Я не о том!
– Тогда что я делаю не так? – спросила тише.
Ректор наклонился немного ко мне, посмотрел хмуро и отчеканил – сухо, уже без нервов, но твердо:
– Продолжаешь верить.
– Да я не… – прозвучало жалким оправданием, и потому я прибавила решительности, хотя все еще недостаточно: – Уже не.
Мужчина перебил, заканчивая свою мысль:
– И не начинаешь думать. Были бы вы вместе вечно, если бы вас друг у друга не отняли? Или в данный момент ты доводила бы Сата, вместо меня, выискивая недостатки своего положения? Все, что ты умеешь, – сопротивляться обстоятельствам. А сами обстоятельства важной роли не играют. Так начинай уже думать, Кларисса.
Я тот разговор завершила демонстративной позой, знаменующей, что как раз в этот момент я думать и начала.
По неприятному стечению обстоятельств, на последней лекции я уселась у окна, и как раз там после начала занятия стала свидетельницей зрелища во дворе. Сата я узнала сразу, еще со спины, но перед ним я рассмотрела нескольких увлеченных змей. Он показывал студентам, как чертить гигантскую воздушную петлю, и у некоторых магов с десятой попытки получилось повторить. Но даже те, кто не имел в заклинании успеха, смеялись и о чем-то наперебой спрашивали эйра. Сат тоже в ответ смеялся… и, конечно, показывал снова и снова.
Я вообще забыла о присутствии преподавателя и где нахожусь. Просто наблюдала за этой странной сценой со стороны: не так уж просто застать дракона в ситуации, когда он не знает о том, что за ним наблюдают. Слишком много окон с этой стороны здания, достаточно скучающих на последнем занятии студентов, чтобы мне остаться неузнанной среди свидетелей. И именно потому я просто не могла оторвать взгляда – особенно когда Сат расхохотался, запрокинув голову, а один из магов безуспешно попытался зацепить петлей его самого. На что эйр, не прерывая веселья, резко ответил тем же – уже удачно. Снесенный с ног маг источал такой восторг, который даже с большого расстояния был ощутим. Они уже соревновались в умении! – еще пока далеко не на равных, но это был грандиозный шаг во всей истории учебной подготовки магов. И никто там, внизу на площадке, не был несчастен: без всякой натяжки я могла сказать, что змеи дружно обожают нового ассистента их кафедры, а сам он получает все больше и больше удовольствия от почти случайно выбранной профессии. Об этом же знает и ректор – думаю, он и сам иногда ощущает, как сильно племянник похож на него характером.
Я же думала о другом: о том, что полюбила Сата как раз за этот характер. За то, что он из всего своего народа был лучшим представителем. Но ведь долго чувствам сопротивлялась, была готова отказаться при любых трудностях, а теперь ощущаю, будто от меня кусок отрезали. Меня вдруг будто по затылку ударило осознание, навеянное утренним разговором с ректором… Ведь раньше я на Сата довольно часто злилась, далеко не все в нем меня устраивало. А если припомнить его первое чувство собственности, так вообще мороз по коже! Но это стерлось – потому что его у меня отняли. Недосягаемое всегда выглядит более ценным. А все сомнения позабылись слишком быстро – ведь вон он, первый дракон, который посвящает свой труд магам, а не только своим, как всегда было заведено. Легче легкого представить, что именно с ним я провела бы остаток жизни, сколько ни отпиши мне вечность. Но ведь раньше сомнения были – были! – и настолько основательные, что я раз за разом ему отказывала. Где же они сейчас? Ау! Лорке нужны сейчас как раз те сомнения, которые Лорку Лоркой и делали!
– Кларисса, ты в облаках витаешь или записываешь лекцию?!
– Записываю лекцию, господин Хокран! – отчеканила я, за полсекунды оторвавшись от окна, подхватив самопишущее перо и уперев его в тетрадь. Получилось неправильным концом, но это не преподавательское дело – придираться, каким концом студенты тщательно записывают лекции.
– Завтра на семинаре с тебя и начну опрос!
– Буду с нетерпением ждать, господин Хокран!
Так, у кого бы теперь лекцию переписать? Хорошо, что у меня как раз в этой группе почти родственница учится.
– Данна, – я настигла ее перед входом в библиотеку. – У меня к тебе важное дело!
– Конспект одолжить? – Данна, видимо, была прекрасно осведомлена обо всех моих проблемах. – Потому что ты все занятие пялилась на то, как Сат с магическим факультетом занимается? Я дам, а отцу сообщать не буду. Но скажу еще кое-что – может, меня услышишь. Кларисса, я никогда не была о тебе слишком высокого мнения, но уважение проявляла всегда. И ты это знаешь.
Я от неожиданности даже отступила:
– А это ты к чему?
– К тому, что если ты работала, то делала лучше всех. Если училась, то за уши невозможно было оттащить от пособий. Ты была невоспитанной дикаркой, но, по крайней мере, тебя точно нельзя было назвать влюбленной в дракона дурехой, каких тут половина и у кого все мозги предметом обожания забиты. Они сюда не учиться пришли, а томно вздыхать. Кто бы мог подумать, что именно ты пополнишь их ряды?