– А-а, – я остановилась, – то есть это временно?
– Да, на несколько дней, – ответил он. – Потом все равно начнешь вспоминать, но постепенно и без этой истерики. Возможно, тогда будет проще принять.
А ведь я как раз думала, что эта ночь вышла слишком ужасной, чтобы не сойти с ума. И прямо сейчас мне нужен был выход – любой. Я кинулась к нему, даже не сомневаясь, что он не обманывает:
– Тогда сделай это, Нарат. Просто сделай, потому что сейчас я не могу, мне даже дышать больно, всю на части рвет!
Я сама вцепилась в его плечи, потому он бездумно перехватил меня за спину, потянул вверх, прижимая к себе, зажмурился с силой и отвел лицо. Но я по судорожно сжатым кулакам ощущала, в каком напряжении он находится.
– Ты вспомнишь, Лорка, – зашептал мне в волосы возле виска. – Я ничего не смогу сделать с тем, чтобы ты не вспомнила. Но тогда вспомни, что в той новой войне, которую ты захочешь возглавить, будет минимум три эйра, которых так же разорвет на части – защищать своих от тебя или защищать тебя от них. И наше решение не будет проще, чем твое. Никому из нас не будет легче, чем тебе сейчас.
– Три эйра? – я зачем-то потянулась носом к его подбородку и застыла в этой позе.
– Сат, Данна и я.
– И ты?
– Привык уже, смирился, теперь охраняю. Я все-таки чистокровный дракон.
– Понятно. И как давно ты… смирился и охраняешь? – я с большим трудом подобрала правильное слово вместо того, которое очень не хотелось произносить.
– Какая разница, если ты все равно всегда будешь смотреть на Сата?
– Действительно, никакой разницы. Но скажи, раз я все равно об этом забуду. На несколько дней.
Он смотрел куда-то вверх, а мне ничего не было видно, потому оставалось только закрыть глаза и ждать.
– Возможно, с самой первой мысли «Успокойся, Нарат, она в дочери тебе годится».
– Интересно, – протянула я монотонно. – Интересно, когда эта мысль случилась. До тех двух раз, когда ты пытался меня убить или во вре́мя? А то как-то странно ты меня охраняешь.
– Никогда не узнаешь наверняка. Я научился превосходно контролировать свои инстинкты. В отличие от Сата, я смог бы тебя убить. Или не смог бы, раз ты все еще жива? Никогда не узнаешь наверняка, – повторил он, но уже с другим подтекстом.
– Тогда стирай эту бесову ночь из моей головы. С этим признанием она сделалась еще невыносимее.
Проснулась я ранним утром, когда колокол уже звенит, а глаза ни в какую не хотят открываться.
– Вставай уже! – поторопила Лайна. – А то взялась то уроки прогуливать, то ночами где-то пропадать.
Я, зевая, села и неопределенно пожала плечами. Подумаешь – совсем немного пропустила. Нам надо было до моей родни слетать, но Сат с Данной устроили гонку прямо в небе и столкнули наши повозки. Я так о землю шмякнулась, что до сих пор извилины гудят. Не помню даже, как до замка добрались, зато отчетливо припоминаю возмущенные крики Мии. Хвала кикиморам, все живы остались… вроде бы. Сильно же я приложилась, надо будет у кого-нибудь поинтересоваться подробностями. Вот на завтраке Орина и расспрошу.
Глава 27
Странное настроение меня не покидало, но у Лайны переспрашивать ни о чем не хотелось – вообще непонятно, с чего она вдруг так озлобилась? Не из-за парочки же пропущенных учебных дней. Скорее всего, ей тоже хотелось отправиться со мной в небольшое путешествие, но там и без того почти произошла драка за каждое свободное место, в конце концов и приведшая к небесной аварии. Однако Лайна говорила то о моих прогулах, то о мирашах, которых кто-то выпустил и устроил хаос на территории.
– Точно не ты? – она успела спросить об этом в седьмой раз за короткий путь от нашего корпуса до главного, где я надеялась позавтракать без грубого допроса. – А если я тебя страшным заклятием свяжу: скажешь неправду – и язык навсегда закрутится в спираль?!
– Связывай, – устало разрешила я. – Я все равно не выпускала мирашей, Лайна. Ты меня совсем безумной считаешь?
– Плохо, что ты, при твоей-то посещаемости, успела узнать, что такого заклинания не существует… Тогда мирашей выпустили маги, – смирилась она. – Подозреваю, что у них с аморфами тоже есть связь, которую не требуется долго и скрупулезно выстраивать. Вот бы мне одного мага, на исследование его способностей…
Я от этой фразы содрогнулась, аж тошнота к горлу подступила, но объяснила себе собственное состояние раздражением от Лайны – уж кто-кто, а она умеет препарировать мозги у всего окружения даже без скальпеля.
Да и отвлеклась я быстро, недоумевая от других странностей – у меня в тетради была записана последняя лекция, но я абсолютно не могла припомнить, как на ней присутствовала. Судя по всему, наше неудачное путешествие состоялось вовсе не позавчера, а моя травма головы оказалась намного серьезнее, чем нашептывал Нарат. Еще и Орин с Оли на завтрак не явились! Я про еду забыла, все ждала, когда эти двое войдут в арку. И испытывала притом настоящую болезненную тоску, как если бы они символизировали нечто очень важное. Я трясла головой, но желание увидеть любого из них не становилось меньше. А потом еще накрыло совсем странным – ощущением, что мне срочно нужно проведать Клариссу в загородном доме Дикранов и убедиться, что она продолжает по заведенной традиции радостно прожигать столичную жизнь.
Один из пробелов закрыла Мия, когда я нашла ее в перерыве и уточнила, не гудит ли и ее голова после произошедшего.
– А чего бы она не гудела?! – от такого крика мой мозг загудел по-настоящему, а до сих пор так, ерунда была. – Твоя дурная дочь твоего дурного жениха нас чуть всех в могилу не свела! Я уже неделю хожу, а все поверить не могу, что такие кривые рученьки могли вырасти из такой достопочтимой задницы! Право слово, чтоб ей пусто иногда было, для разнообразия! – Мия вдруг снизила громкость и добавила: – А голова-то нет, не гудит. Чего бы ей гудеть, нас же сразу лекари Дикранов в порядок привели.
Неделю? Но я из этой недели не помнила ровным счетом ничего, кроме короткого болезненного тумана. Наверное, меня лекари в порядок привели не до конца, надо будет сообщить Сату или Нарату, пусть меня снова кто-то осмотрит. Мия же и сообщила, что Орин и Оли с тех пор на учебе не появлялись – решили небольшой больничный растянуть на приличные выходные, зря, что ли, добру пропадать? Это на рыжих очень похоже, но лучше бы они вернулись – глянула бы на них и, наверное, избавилась от необъяснимой тоски.
Данна меня будто избегала – постоянно притворялась, что прямо сейчас бежит по делам и не может задержаться даже на полсекундочки. Вероятно, сама испытывала вину за падение и не хотела оправдываться – не эйровское это дело. Второго виновника столкновения наших повозок я вообще не нашла, но Сат работал на другом факультете, а на наше занятие явится послезавтра. Но и за ответами меня тянуло больше не к нему, а к нашему дорогому ректору. Все-таки про печать на кошеле мы так и не выяснили. Или он уже отправил посыльных к моей семье, раз мы с его родственниками оказались такими придурками, что сами до них не смогли долететь, не устроив инфантильное безумие?
Я вошла в его кабинет после стука и разрешения, готовясь сразу рассказать важное – про муть в голове и необходимость лечения, но, увидев за столом, отчего-то остолбенела. Не в силах объяснить свое состояние, рухнула на стул перед его столом и вперилась взглядом в его лоб и спинку носа. Ректор, как обычно, не спешил отвлекаться от дел, но это как раз было к лучшему – мне требовалось время, чтобы осознать свое состояние и попросить о помощи лекарей еще громче, чем я изначально собиралась. Но вместо того отчетливо вспомнилось, что при первом взгляде на орлиный профиль я когда-то назвала ректора самым прекрасным из всех драконов. Сат очень похож на него и когда-то станет его копией – и внешностью, и характером. Сату нужно просто набраться опыта, мудрости и вот этого стального хладнокровия. Да что со мной? Отчего так забивает горло непонятной резью?
Мое замешательство заставило ректора бросить на меня короткий взгляд, но сразу после этого другой – длинный, внимательный. Он прищурился, выдавая:
– Неужели так быстро? Даже я вспоминал бы не менее трех дней.
– Что быстро? Что вспоминал? – не поняла я.
– Нет? – он будто бы коротко выдохнул. – Тогда с чего вдруг ты на меня так уставилась?
– Не знаю, – я призналась честно, но опомнилась и начала перечислять все, что готовила для этой речи: – У меня что-то с мозгами, господин ректор. Какие-то провалы в памяти, иногда накатывает дрожь с тошнотой, но самое необъяснимое – мне страшно хочется увидеть Орина. Не смейтесь – это не то, о чем вы подумали. Я, конечно, к рыжей сволочи очень привязалась, но такого неуемного желания увидеть его или его сестру в академическом коридоре до сих пор не чувствовала.
– И не думал смеяться, – он, действительно, оставался серьезным. – Лисы вернулись сегодня утром – даю слово, что сам их видел и с ними все в порядке. Но я предложил им устроить еще пару выходных. Не отказались – они же все-таки лисы.
Мне сразу стало немного легче, но не окончательно:
– Откуда вернулись?
– От лекарей. Они при вашем падении пострадали сильнее прочих. Кларисса тоже чувствует себя хорошо, но ей не разрешают пока вставать – она слишком сильно ударилась. Связки благополучно заживают, даже хромать не будет, если только дать ей время на полную реабилитацию.
– Да вы что! – воскликнула я, прижимая руку к занывшему сердцу. – Кларисса настолько сильно пострадала?! Представляете, ничего об этом не помню! Из меня как будто воспоминание вытащили, а беспокойство оставили. Я, кстати говоря, за этим сюда и пришла. Кажется, меня снова должны осмотреть знахари на предмет сотрясения.
– Не нужно, Лорка, – ответил он задумчиво, почесывая длинными пальцами висок. – Дня через три все нормализуется. Эта проблема уйдет, придет десять новых. Потому иди и хорошенько выспись.
– Как скажете, – я приняла его довод, но не сдвинулась с места. Мне и самой затянувшаяся пауза казалось неуместной, но я не могла себя заставить встать и уйти. Должно быть, требовалось сказать ректору что-то очень важное, но я забыла, что именно. Вот и сижу здесь нелепо – вспоминаю. Пока придумала только попросить: – Можно, я пока здесь побуду, Нарат? Ты работай, а я буду сидеть и смотреть.