Я могу вломиться в полицейский участок, взять кого-нибудь в заложники. Могу придумать еще что-то. Но это потом. Не сейчас. Сейчас мне нужно добраться до дома. Нужно убедиться, в том, что их действительно нет.
Сплюнув на пол, я двинулся в сторону выхода из аэропорта. На стоянке, как обычно, стояли таксисты, из тех, что работали с аэропортом. Можно, конечно, чуть подождать и вызвать другого, из сервиса, который принадлежит «почте.ру». Выйдет дешевле.
Но я решил, что сегодня не время экономить. Прошел через стоянку и махнул рукой одному из водителей: голубоглазому блондину, который показался мне смутно знакомым. На самом деле, выбора у меня не было — это оказалась единственная свободная машина поблизости. Другим пассажирам ведь тоже нужно было на чем-то отсюда уезжать.
— Федька, ты? — спросил он, когда я подошел ближе.
Сейчас я узнал его — Женя, один из охранников, с которым мы работали еще на складе, до того, как я пошел в операторы. И чуть не застонал. Сейчас мне как никогда подошел бы молчаливый незнакомый водитель. А этот ведь будет трещать без умолку. Но вариантов нет.
— Я, — сказал я. — Поехали. Стрелкова тринадцать.
— Багажник открыть? — поинтересовался он. Кажется, обиделся, что я не поздоровался.
— Нет, — я покачал головой. — В салон возьму.
Я открыл дверь и уселся в машину, бросив сумку на заднее сиденье. Женя уселся за руль, завел двигатель и погнал машину на выезд с территории аэропорта. Покидали ее многие, поэтому нам пришлось подождать.
Все это время мой бывший коллега молчал. Однако, когда мы выехали на проспект, все-таки не выдержал и спросил:
— А ты что это, Федька, в вояки подался?
— Да, — кивнул я.
Грубить людям зазря мне не хотелось, тем более, что мы всегда были в теплых отношениях. Оставалось надеяться, что он отстанет, если я буду отвечать односложно.
— И как там?
— Нормально. Жарко. Мухи. Воды нормальной нет.
— Однако, — он коротко хохотнул. — И это все?
— Все, — ответил я.
— А я вот в таксисты подался, тоже на месте не сижу. И, кстати, нормальная работа. Главное в «почту.ру» не идти, там жопа. Штрафы и все такое, плюс клиент всегда прав. И надо колесить везде, ехать, куда вызывают. А тут едешь от аэропорта, да к аэропорту, и все.
— Жень, — я все-таки не выдержал. — Помолчи, пожалуйста. Мне подумать надо.
— Случилось что? — спросил он.
— Не твое дело, — достаточно грубо заткнул я его.
Теперь мне надо найти ответ на один вопрос: что дальше? Для чего мне жить? Смысла больше нет, нет жены, нет ребенка, который должен был продолжить мой род. Он ведь был копией меня: ему было шесть, но ростом и силой он был с восьмилетку. Я тоже крупный с детства, а тут еще и хорошее питание сказалось.
Может быть, сдасться? Убить себя прямо тут, в машине?
Я мог бы сейчас достать свой «удав», приставить ствол к виску и нажать на спуск. Мощности пистолета хватило бы на то, чтобы моя голова лопнула, словно переспелый арбуз. Если бы я когда-нибудь видел переспелый арбуз.
Только вот… Это полностью противоречило тому, как я прожил всю жизнь. Начиная с детства, я карабкался наверх, ведь мои стартовые условия не сильно-то отличались от остальных мальчишек, которые родились на городском дне.
Это продолжилось в ЧВК. Меня учили всему: стрелять, резать глотки, прятаться, передвигаться тихо, чинить машины и разминировать ловушки. Устраивать их, пытать и допрашивать людей и все прочее. И все это было нужно для того, чтобы выжить. Выжить и выполнить приказ любой ценой.
И я просто не мог так поступить. Это глупость.
Ладно. Сперва надо просто посмотреть. Позволить себе некоторое время плыть по течению. Посмотрим, куда оно меня выведет.
***
Женя довез меня до места, не проронив больше ни слова. Я заплатил по счету, после чего забрал сумку и двинул в дом. В свою квартиру на тринадцатом этаже. Мне по-прежнему не верилось, что меня никто не будет встречать. Впервые за последние шесть лет.
По дороге до лифта я так никого и не встретил. На этаже разошелся со смутно знакомым парнем, который жил в другой половине этажа, после чего прошел по коридору до нужной двери.
Я приложил ключ-карту к считывающему устройству, и створка сама собой отъехала в сторону. Свет над моей головой зажегся сам собой, сработал датчик движения. И диодная лампа, как мне показалось, горела гораздо тусклее, чем обычно, когда я возвращался.
«Как же я рада тебя видеть, родной!»
Никто и никогда больше не скажет мне этих слов. Это в прошлом.
Пожалуй, это я виноват. Если бы я остался здесь, если бы не поехал на этот чертов контракт, то смог бы защитить их. Или сейчас лежал бы в урне в соседней нише. Но это все равно лучше, чем-то, что произошло сейчас.
Пахло тухлятиной. Я вошел в комнату и увидел, что на электроплите стояла кастрюля, из-под крышки которой и разносился запах. Подошел ближе, открыл крышку и увидел, что почти всю кастрюлю занимает плесень. Вонь стала сильнее.
Сколько прошло времени? Я даже не спросил. Впрочем, запах нисколько не волновал меня, ведь в Африке я нанюхался и не такого. Это всего лишь протухший суп. Ни в какое сравнение не идет с вонью мертвеца, который несколько недель пролежал в канаве при африканских жаре и влажности. А если это массовое захоронение, и таких трупов там не один десяток? То-то и оно.
Квартира была небольшой, но своей, что немаловажно. В наше время почти никто не может позволить себе собственного жилья. Она была побольше, чем стандартная студия, поэтому я самовольно отделил небольшой закуток для сына. У парня, как по мне, должно быть собственное помещение.
Пыль. Везде пыль. Здесь недалеко теплоэлектростанция, из-за чего воздух не особо-то и чистый. Поэтому мне и хватило денег на квартиру в этом районе, стоили они не так уж и дорого. Поэтому приходилось часто убираться. Особенно летом.
На столе стояла цифровая фоторамка. Я подобрал ее, и она сама собой загорелась, показывая фото: я, Алиса и Ваня сидим в кафе, на столе торт с свечкой в виде цифры три. Провел пальцем в сторону: мы на отдыхе в Карелии, Ваньке пять. Помню, тогда я получил хороший бонус за голову одного из лидеров боевиков, и этого хватило на то, чтобы съездить в недельный отпуск. Дальше.
А вот и самое старое фото: мы только въехали в эту квартиру. Ване полтора, и я держу его на руках.
Руки разжались сами собой, рамка упала на пол, но полимерный экран выдержал, не разбился. Я сделал шаг назад, закрыл лицо руками. Хотелось разрыдаться, но слезы почему-то не шли.
«Не ной, пацан». Кажется, так мне говорил отец?
Сделав еще шаг в сторону, я завалился на кровать и уставился в потолок. Я бродил по джунглям, кошмарил местных, резал им глотки и стрелял. Воевал с американскими ЧВК, вот там никаких правил уже не было. А пока я был там, мою семью убили.
Их нет. Как же обреченно и окончательно звучат эти слова. «Их нет». И никогда не будет. Никого из них не появится. Ваня не прибежит ко мне через всю квартиру, и не будет спрашивать, сколько врагов я убил на этот раз. Я не вручу ему сувенир, который вез с другого конца мира. Алиса не воскликнет осуждающе, что маленьким мальчикам не стоит рассказывать такие вещи.
Пожалуй, я не хотел бы, чтобы сын пошел по моему пути. Пусть уж лучше отучится и станет корпоратом. Там, правда, война почище, чем в Африке со всеми интригами и прочим, но оно везде так.
Стоп. О чем это я? Ему все равно не суждено повзрослеть. Потому что его нет, а его прах лежит в урне, в Южном. Надо туда съездить?
Нет, не надо, глупость это. Мертвым не нужны почести, они нужны живым. А их там все равно нет. От них осталась только зола, минеральные вещества, потому что вся органика сгорела в высокотемпературном пламени. Их души, если они, конечно, есть, никак не связаны со своими бывшими вместилищами.
Помолиться, может быть? Нет, это так не работает, Бог не поможет тому, кто в него не верит.
Я продолжал рассматривать потолок, все глубже и глубже погружаясь в свои мысли. А они становились все мрачнее и мрачнее.
Отомстить. Найти уродов, которые это сделали, а потом перебить всех и развесить на всеобщее обозрение в разных частях города, чтобы другие ублюдки знали, что их ждет. Может быть, так я предостерегу кого-то от вступления в банды? Возможно, кто-нибудь уйдет из них, опасаясь, что станет следующим. Впрочем, мне наплевать на этих уродов. Я хочу всего лишь добраться до тех, кто убил мою семью, и отправить их в переработку.
Дело. Нужно достать дело. Как поступить?
Подкупить следователя? Это вариант, конечно, почему бы и нет. Если найти того, кто именно вел дело моих родных. Денег у меня достаточно, на счету почти четыреста тысяч: то, что удалось отложить, плюс деньги за последний контракт с бонусами за успешное устранение пары высокопоставленных врагов. Ну и за жетоны вражеской ЧВК, «Уайтграунд», за них тоже платили более чем хорошо.
Только вот следак ведь наверняка догадается, что я делаю это для того, чтобы устроить самосуд. Так что не факт, что он пойдет на такое. Если утечет, что он продал дело налево.
Какие еще варианты? Вломиться в управу и похитить данные? Одному провернуть такое невозможно. Есть, конечно, наемники, лихие парни, которые могли бы провернуть такое вместе со мной, да только вот нет у меня никаких выходов на криминал. Я был чертовски далек от таких вещей.
Ну и что мне делать? Найти клуб для наемников — не проблема. Только вот единственное, что я там могу получить — это проблемы. Чужих там не любят, чтобы сойти за своего, нужно чтобы кто-то за тебя поручился. Да и не берутся эти парни за работу мимо решал. Напрямую на заказчиков работают только полные лохи, а они либо не согласятся, либо не вывезут.
Да и если бы у меня были выходы на криминал, то все можно было бы провернуть гораздо проще. Найти хакера, который вскроет базы данных полицейского участка и принесет мне дело на блюдечке. И вот уже тогда…
Но тут опять же все упирается в связи. А я максимально избегал этого всю жизнь, даже когда подворачивалась возможность. Занимался честной работой, не лез на теневую сторону города.