(Ханума нюхает табак, чихает.) Да! И чтоб, не дай бог, табак нюхала, как ты. И самое главное — чтобы умная была. Но не умней меня. (Толкнул Хануму плечом, она его кокетливо оттолкнула.)
ГОЛОС АНУШ (за сценой). Кончились смотрины, уехал твой князь, Кабато!
АКОП. Кабато!
ХАНУМА. Интересно, что она теперь придумает!
Ханума повязывает большой платок и садится на пол в стороне. Вбегает Кабато.
КАБАТО. Где невеста?
АКОП. Там. Рыдает. Не понравилась она князю.
КАБАТО. Как не понравилась? Наша Сона не понравилась?
ХАНУМА. Ква… ква… ква…
КАБАТО. Это что такое?
АКОП. Это…
ХАНУМА. Прабабушка я…
АКОП. Прабабушка эта на свадьбу из деревни приехала, правнучку поздравить, а свадьбы не будет. Не понравилась она князю.
КАБАТО. Наша Сона не понравилась?
ХАНУМА. Ква… ква… ква…
КАБАТО. Что квакаешь, старая, будет свадьба, сдохну, а будет! (Убегает.)
ХАНУМА. Будет свадьба, Кабато! Только не та, какую ты хочешь, а та, какую Ханума хочет! (Музыка.)
С той поры, как создан свет,
Лучше свахи в мире нет.
Я в работе день-деньской
Продолжаю род людской.
Как стола без тамады,
Как Арагви без воды,
Как базара без хурмы,
Свадьбы нет без Ханумы.
Грех одному пить,
Грех холостым быть.
Без подруги, без супруги,
Грех на земле жить!
Будь ты молод или стар,
Подберу любой товар,
Подходящий по цене,
Ты спасибо скажешь мне.
Будь ты князь или купец,
Холостой или вдовец,
Будь тебе хоть больше ста –
Всех женю — пожалуйста!
Коте и Сона подпевают Хануме. Все танцуют.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ПЯТАЯ
Дом князя Пантиашвили. На тахте, укрывшись рваным одеялом, спит князь. Входит Текле, за ней Тимоте с тазом.
ТЕКЛЕ. Господи всевидящий! За что ты нас та наказал? Зачем мы связались с этой мерзавкой Кабато? (Тимоте уносит таз.) Зачем отказались от Гулико Махнадзе? (На коленях.) Прости нас, господи! Прости!
КНЯЗЬ. Хватит причитать! Целую ночь не спал, только я глаза закрою (приподнялся) — это страшилище вижу. Будто обнимает она меня вот так — двумя руками!.. Ой, «рад ресницами плывешь»!
ТЕКЛЕ. Плывет! Что же здесь страшного?
КНЯЗЬ. Страшного?! Ты бы ее только видела! Эту мерзавку Кабато на порог не пускать!
ТИМОЕ. Там Кабато, князь.
ТЕКЛЕ. Гони ее! Князь видеть ее не хочет!
КНЯЗЬ. Нет, хочет! Пусть войдет! Я из нее люля-кебаб сделаю.
ТИМОТЕ. Люля-кебаб придется делать с гарниром — она пришла не одна.
Музыка. Входят Микич, Кабато, Акоп.
МИКИЧ. Князь, дорогой, что случилось? Утром приехал домой — мамочка в обмороке, дочка в слезах. Может, дверь тебе не там открыли, может, стол тебе не так накрыли?
КАБАТО. Я же говорила, говорила: без Ханумы здесь не обошлось!
АКОП. Очень может быть.
МИКИЧ. Почему за тол не сел, цыпленка не съел, вина не выпил? Почему?
КНЯЗЬ. Он еще спрашивает — почему? Залежалый товар с рук сбыть хочешь? Каракатицу подсовываешь?
КАБАТО. Это наш лебедь белый — каракатица?! Такой невесты свет не видел!
КНЯЗЬ. Верно — такой не видел! Эль э терибль, эль э тюн монстр!
МИКИЧ. Что он сказал?
АКОП. Это тоже каракатица, только в шесть раз хуже.
КНЯЗЬ. Такую уродину не дома держать надо — в кунсткамере!
МИКИЧ. Где?!
АКОП. В камере. Тюрьмой он тебе грозит!
МИКИЧ. Тюрьмой? А ну выходи…
КНЯЗЬ. Же ву при.
МИКИЧ. Ну, вот что — я последнее время по-французски не говорю, я тебе так скажу: обезьяна ты старая, мешок с трухой, чучело ты усатое!
КНЯЗЬ. Что?! Убью! Застрелю! Тимоте, где мой пистолет?
ТИМОТЕ. В ломбарде.
КНЯЗЬ. И очень хорошо — пулю на него жалко тратить. Вот из моего дома!
МИКИЧ. Не из твоего, а из моего! Ты сперва закладную у меня выкупи!
КНЯЗЬ. Вот!
МИКИЧ. Держите меня! (Наступает.) Индюк общипанный!
КНЯЗЬ (наступает тоже). Крыса авлабарская!
МИКИЧ. Попугай французский!
КНЯЗЬ. Шило сапожное!
КАБАТО. Стой, Микич! Опомнись! Такого жениха нельзя выпускать!
АКОП. И впускать — тоже!
МИКИЧ. Правильно! Собак на него спускать надо!
КАБАТО. Стой! Где ты еще такого зятя возьмешь?
АКОП. Подумаешь, зять! За наши деньги любого можно взять.
МИКИЧ. Правильно — любого!
КАБАТО. А герб? Герб?!
АКОП. Что — герб? Купец гордость иметь должен!
КАБАТО. Постой, Микич! Будет герб — будет и гордость. Ты же купец, понимать должен — цену князь набивает. Адамян за дочку в два раза больше приданого дал, а ведь там не настоящий князь был — троюродный брат только. Значит, и греб не настоящий. А у нас и князь настоящий, и греб настоящий! Не скупись, Микич!
МИКИЧ. Если в прибавке дело, я согласен. Забудем все, что мы тут говорили. Что мы бабы — ругаться как на базаре: индюк общипанный…
АКОП. Крыса авлабарская…
МИКИЧ. Попугай французский!..
АКОП. Шило сапожное.
МИКИЧ. Молчать! Даю еще тыщу!
КНЯЗЬ. Нет!
МИКИЧ. Две.
ТЕКЛЕ. Не соглашайся, брат! Зачем нам ночью кошмарные сны видеть?
МИКИЧ. Три.
КНЯЗЬ. Нет!
ТИМОТЕ. За такие деньги я б на крокодиле женился!
МИКИЧ. Четыре!
ТЕКЛЕ. Дом починим, векселя выкупим, Коте пристроим, имение откупим. Может подумаешь, брат?
КНИЗЬ. Нет, нет и нет! Чтобы я, князь Пантиашвили, свою честь и свободу за четыре тыщи продавал?! Только за пять!
МИКИЧ. Четыре с половиной.
КНЯЗЬ. Ладно — ни мне, ни тебе — четыре восемьсот. Триста еще набавь
МИКИЧ. За что?
КНЯЗЬ. За телесные повреждения. Твой лебедь белый вчера мне все ног отдавил.
МИКИЧ. Хорошо. Только свадьба сегодня же.
КНЯЗЬ. Только деньги вперед.
Музыка.
ВСЕ (поют). Каждый жить мечтает, как в раю.
Каждый ищет выгоду свою
МИКИЧ
АКОП Выгодно купить!
КАБАТО
КНЯЗЬ
ТИМОТЕ Выгодно продать!
ТЕКЛЕ
МИКИЧ
АКОП Чтоб побольше взять!
КАБАТО
КНЯЗЬ
ТИМОТЕ И поменьше дать!
ТЕКЛЕ
Все танцуют.
МИКИЧ. Через полчаса будут тебе деньги. Сам лично в контору поеду, привезу.
КАБАТО. Привет Хануме от меня предай с поцелуем!
Акоп, Кабато и Микич уходят.
КНЯЗЬ (Текле). Ну, довольна? А ты говоришь — брат у тебя бездельник, транжира! За пять минут почти пять тысяч заработал! (Поет.)
Мой знаменитый,
Княжеский титул –
Это, учти ты,
Тоже товар.
К чувствам горячим,
Деньги в придачу,
Ну, а иначе –
Оревуар! (Танцует.)
Все хорошо — одно плохо.
ТЕКЛЕ. Что плохо, что плохо, что плохо?
КНЯЗЬ. Жениться надо. И кто это придумал — к приданому обязательно еще невесту брать. И какую невесту! Вспомнишь — вот такие мурашки по коже бегают.
ТЕКЛЕ. Ничего, брат, вечером свадьбу сыграешь, утром один в Петербург укатишь.
КНЯЗЬ. Утром? А ночью, что я ночью делать буду?
Музыка.
ТЕКЛЕ. Вай мэ, вай мэ!
Князь и Текле уходят.
КАРТИНА ШЕСТАЯ
Сад князя Пантиашвили. Крадучись входит Акоп.
АКОП. Ханума!
ХАНУМА (из бочки). А… а…
АКОП. Ханума!
ХАНУМА. А… а…
АКОП. Ханума!
ХАНУМА. Апчхи! (Вылезает из бочки.) Ну, что кричишь? Здесь я.
АКОП. Ты в бочке?
ХАНУМА. В бочке — что удивляешься. Подумаешь! Один раз я в дымоход залезал, когда помоложе была — с фигурой. Из дымохода — прямо в спальню. Жениха с брачного ложа увела, на своей невесте женила. Ну, как там?
АКОП. Плохо. (Садится на скамейку.) На этот раз ничего у тебя не выйдет, хоть через угольное ушко пролезай: князь на Сонэ женится.
ХАНУМА. Как?
АКОП. А вот так. Сперва все по-твоему шло: чуть не убили друг друга. Потом эта пройдоха Кабато вмешалась — прибавь, говорит, князю денег. За пять тысяч сторговались. Микич в контору за деньгами поехал.
ХАНУМА. Обвела! Обошла! Обскакала! И кто? Кабато! У которой ни чутья, ни такта — все напролом! Закрываю свою канцелярию! Позор на мою седую голову. (Рвет волосы.) Вай мэ! Постой, еще не все волосы седые! Не все еще пропало. Слушай, Акоп-джан, ты в шахматы играешь?
АКОП. В шахматы? Нет. Только в нарды.
ХАНУМА. Что нарды — бросай кости, как упадут! Шахматы — вот игра мудрейших. Шота Руставели с царицей Тамарой играл, дорогой мой Сурен играл…
АКОП. Это кто такой — Сурен?
ХАНУМА. Дедушка мой. Ой, как играл! В шахматы вперед думать надо. Кабато вперед на один ход думает, а я — на шесть!
АКОП. И что ты еще придумала?
ХАНУМА. Подожди! Я сюда хожу, она туда, я туда, она сюда…
АКОП. Зачем ты глаза закрыла?
ХАНУМА. Не мешай — я вслепую играю…
АКОП. Она вслепую играет…
ХАНУМА. Она туда, я сюда, она мне шах делает, а я ей мат! Нет, не получается — она по-другому сыграть может…