По сравнению с ними солдаты Стирлинга продолжали адаптироваться и импровизировать даже после того, как их тактика была доведена до совершенства. Рассмотрим нападение на порт Буэрат, находящийся далеко во вражеском тылу в Северной Африке, которое произошло весной 1942 года. Стирлинг планировал транспортировать небольшую лодку на побережье за границей порта, затем ночью доплыть до линии обороны, установить магнитные мины на бензовозы и другие суда. Спустя недели подготовки и передвижения его планы были разрушены после того, как его грузовик наехал на выбоину и удар сломал лодку. Надежда атаки на корабли Буэрата лопнула.
«Мы должны провести небольшую реорганизацию, — сказал Стирлинг двенадцати солдатам уверенным голосом. — В Буэрате нас ждет множество целей. Если мы не можем добраться до кораблей, вместо них мы займемся портовыми сооружениями»[208]. Фактически он убедил солдат, что мечтал атаковать наземные цели, но у него просто не было времени на выполнение и того и другого.
Согласно истории Стирлинга, как он преподнес ее своим солдатам, потеря лодки была благословением. И он оказался прав. В течение нескольких последующих часов военные установили бомбы на насосное оборудование, забрали большие запасы провизии, уничтожили 12 грузовиков для поставок — и, самое главное, взорвали практически 12 полностью нагруженных бензовозов. Это было настоящим ударом по Роммелю, возможно, даже более ощутимым, чем уничтожение танкеров. В любом случае САС также обнаружила, что той ночью в порту не было пришвартовано ни одного танкера. Даже если бы лодка не была повреждена, она все равно бы оказалось бесполезной[209].
В более поздней атаке САС установила зажигательные бомбы на 40 немецких самолетов{34}. Обычно бомбы никогда не подводили, но в тот раз они были изготовлены неверно. Взорвалась лишь половина, и гитлеровцы смогли потушить пламя[210].
Спрятавшись в темноте недалеко от тлеющего аэродрома, Мейн и Стирлинг разработали план по превращению этой неудачи в возможность. Разведка САС имела джип с зенитным оружием: почему бы просто не отправиться на аэродром и не разнести самолеты в щепки? Именно так они и сделали, уничтожив 12 новых немецких самолетов.
Импровизированная атака сработала так хорошо, что САС повторила ее: 18-20 джипов с 68 зенитными установками отправились в строю на главный немецкий аэродром и разрушили все самолеты, которые удалось обнаружить. Операцию проводили при свете полной луны — бомбы в таких условиях устанавливать не очень удобно, а вот вести огонь с маневренных машин — вполне[211].
Так же как и Роммель, Безос и Трамп, Дэвид Стирлинг в погоне за победой последовал путем хаоса. Когда он видел возможность, то вцеплялся в нее, а все дальнейшие детали выяснял позже. Когда на его пути возникали препятствия, он отказывался от плана и начинал импровизировать. И он стремился к скорости и неожиданности. Координированный, тщательно проработанный план, возможно, и выглядит хорошо на бумаге, однако окажется бесполезным, если предоставить противнику время, чтобы отреагировать.
В конце концов Дэвида Стирлинга погубил взвешенный, разумный подход его начальства. Когда британское верховное командование оценило результаты операций, они отправили офицера в Каир и сказали, что он будет участвовать в чем-то более великом и более спланированном, получит в распоряжение куда больше солдат и новых задач. Все это было призвано поддержать крупное наступление на немцев. Стирлинг попытался разубедить командование, но безуспешно. Передвижения столь большого количества личного состава были слишком подозрительны и влекли за собой много бесполезной суеты. Немцы предвидели атаки задолго до их начала, и миссия обернулась катастрофой.
Самое известное поражение Роммеля во время битвы в Эль-Аламейне также было отмечено редким примером взвешенного, упорядоченного подхода. Возможно, поражение было неизбежно: Роммель находился по болезни в Германии, когда началась битва, и его заместитель был убит практически сразу. Британский противник Роммеля Бернард Монтгомери располагал более короткими путями снабжения, отличной поддержкой с воздуха, в его войсках было в четыре раза больше танков и в семь раз больше солдат. Но причина неудачи Роммеля была в ставке на тщательное планирование логистики. Практически не имея топлива, он требовал сообщить время с точностью до часа, когда и где пришвартуются танкеры из Италии, чтобы пополнить запасы. Он не знал об операции «Ультра» и Блетчли-парке, сверхсекретном центре шифровальщиков. Он не представлял, что «неприступные» закодированные сообщения были прочитаны все до одного. Получив точные сведения, британские ВВС разрушили большинство танкеров с топливом, а маневренные бронетанки Роммеля остались без горючего. Сложно попасть в цикл НОРД врага, когда последний читает твою почту.
В 1943 году Стирлинг был захвачен в плен и отправлен в немецкий лагерь для военнопленных. Он сбежал, но жирафоподобному полковнику было нелегко остаться незамеченным. Он снова был взят в плен. Затем он снова сбежал и снова был взят в плен. Это происходило восемь раз, пока он не дождался окончания войны в Колдице. Стирлинг получил звание рыцаря в 1990 году незадолго до своей смерти в возрасте 75 лет.
Роммелю судьба подбросила более ироничный финал. В последние дни Третьего рейха два генерала Гитлера пришли к нему домой, чтобы сообщить, что он был замешан в заговоре с целью убить фюрера{35}. Они предложили ему капсулу с цианидом и похороны героя в качестве альтернативы публичному разоблачению и показательному суду. Роммель быстро взвесил эти варианты, прежде чем осознал, что впервые в его практике возможность для контратаки отсутствует. Он не мог знать, пока принимал яд, что к тому времени уже был подготовлен приказ о торжественных похоронах. Венок на гроб уже был доставлен и находился в местном армейском бараке, ожидая только последнего элемента — трупа фельдмаршала Роммеля. Порой силу тщательного, заблаговременного планирования невозможно преодолеть[212].
6. Стимулы
За десять лет в роли британского премьер-министра Тони Блэр хотел улучшить результаты деятельности Государственной службы здравоохранения (NHS). NHS представляет собой огромную организацию, оказывающую услуги здравоохранения и финансируемую правительством. Теоретически британские избиратели обожают ее за то, что она предоставляет бесплатные услуги всем, но на практике недолюбливают за медлительность и спорное качество услуг, так как лечение порой несистематичное и осуществляется медленно. Мистер Блэр сделал NHS политическим приоритетом и, чтобы контролировать работу организации, ввел систему требований. Одно из них предписывало, чтобы пациенту после обращения к своему доктору назначали прием в течение 48 часов.
Последствия вскоре отрикошетили прямо в премьер-министра. В течение предвыборной кампании 2005 года красноречивый Блэр оказался в сложном положении, когда столкнулся с обычным избирателем в телевизионной дискуссии. Жалоба Дианы Черч была простой: ее доктор отказался назначать встречу в течение недели. «Утром приходится по три часа висеть на телефоне в попытках записаться на прием, так как доктору не разрешено назначать визиты раньше», — сетовала она, глядя на растерянного премьер-министра. Затем объяснилась.
Миссис Черч и ее доктор нашли слабое место в системе, которое проглядел Блэр. Доктор может увеличить свои шансы выполнить план по 48-часовому ожиданию, если книга записей будет нетронутой. Каждая заблаговременная запись на прием была потенциальным препятствием для неотложных случаев, поэтому предварительные назначения попросту запретили. В итоге каждый пациент должен был звонить в клинику, ждать на линии и надеяться, что ему повезет, — каждый день. Те, кто дозванивался, практически всегда записывались на прием в течение 48 часов. Тем, кому не повезло, визит не назначался, так как их запрос попросту не принимали. Врачи выполняли план, хотя такое качество обслуживания никуда не годилось.
Когда Блэр предположил, что опыт миссис Черч, по-видимому, был уникален, ведущий программы повернулся к зрителям и спросил, кто еще сталкивался с подобными проблемами. Треть зрителей подняли руки.
Нервничая, Блэр сказал, что «очевидно, все должно работать по-другому»[213].
Очевидно.
В 1763 году на территории современной Германии человек по имени Иоганн Готлиб Бекман собрал команду рабочих. Он предоставил им специальные пояса с инструментами: на каждом поясе имелось пять кожаных мешочков, в которых находилось определенное количество гвоздей разных цветов. Рабочие выстроились в линию и медленно пошли по дикому лесу, держась друг друга и исследуя окружающую среду, словно искали потерянные ключи или тело убитой жертвы.
Мужчины пытались посчитать и оценить каждое дерево, мимо которого проходили. Всем деревьям был присвоен размер от 1 до 5. В каждое дерево они вбили цветной гвоздь, отражающий размер. Когда рабочие закончили свой скрупулезный марш сквозь плотный лесной массив, они подсчитали количество оставшихся гвоздей. С помощью простой арифметики можно было узнать, сколько деревьев и какого размера росло в густом лесу[214].
Леса хаотичны. Если ваш интерес к лесу ограничивается лишь прогулками, то хаос может показаться очаровательным. Разница почв и уклона, места падения солнечных лучей и тени, шрамы прежних пожаров означают, что древние лесные массивы являются смесью деревьев разных размеров: одни скрюченные и потрепанные непогодой, другие зажаты мелколесьем, третьи стройные, разлапистые и раскрашенные солнечными лучами. Однако если ваш интерес к лесу продиктован выгодой с продаж древесины или взиманием налогов на ее стоимость, хаос мешает рассмотреть важные показатели. В беспорядочном лесу сложно подсчитать деревья или сравнить одно дерево как потенциальный источник древесины с другим. Иоганн Готлиб Бекман выполнял задание по приведению леса в порядок.