Последующий анализ результатов эксперимента привел к выводам, что пропаганда со стороны меньшинства оказывается успешной, во-первых, при активном, до экзальтации и фанатизма, отстаивании им своей позиции, демонстрации абсолютной убежденности в правоте; во-вторых, при наличии хотя бы одного «перебежчика» со стороны группы большинства, наличия в нем потенциальных «диссидентов» — лиц, склонных к самовыражению через несогласие с доминирующим взглядом; в-третьих, при общем временном контексте ревизии устоявшихся взглядов (время проведения экспериментов Московичи было периодом студенческих беспорядков в Франции и волны неповиновений власти, охватившей значительную часть мира). Все эти выводы указывали, что мнение большинства может быть изменено при наличии активной и сплоченной группы меньшинства, атакующей коллективные позиции в качестве «лживых» или «устаревших». Выводы Московичи в этом отношении не отменяли результаты эксперимента Аша: большинство при монотонном процессе ориентируются на позиции большинства, но может быть выведено легко из состояния равновесия в ситуации трансформаций и при наличии целевого воздействия на его сознание со стороны группы одержимых пропагандистов.
Технологии средового влияния
Важное дополнение в определение влияния на сознание человека внешних общественных сред привнесла выдвинутая немецким политологом и социологом Элизабет Ноэль-Нойман концепция «спирали молчания». Сообразно с ней, человек в большинстве случаев руководствуется страхом оказаться в изоляции к обществу. Он в определении своей позиции должен учитывать то, как она соотносится с позицией окружающихся, дабы не подвергнуться бойкоту и остракизму. В соответствии с этой установкой он воздерживается от суждений и действий, которые идут в разрез с представлением о должном со стороны окружения. Индивидуум, как правило, молчит в тех случаях, когда высказываемое суждение, вступает в диссонанс с системой представлений окружения. При активной стратегии он совершает поступки и делает высказывания, ориентируясь, прежде всего, на одобрение со стороны окружающих. Механизм одобрения / осуждения оказывается на практике весьма важным инструментом манипулирования массовым сознанием. При этом надо учитывать, что общественная среда формируется из многих ниш. Помимо непосредственного окружения человека, выделяются также ниши влияния общества в целом, средств массовой информации, социальных сетей, экспертов и др.489
При этом для человек может находиться одновременно в различных, имеющих зачастую противоречащие ценностные позиции средах. Одобрение / осуждение с позиций одной среды для него оказывается более значимым фактором, чем с позиции другой. Человек может ориентироваться на мнение, позиционируемое, как мнение большинства общества. Но возможна и такая ситуация, при которой межличностная поддержка группы, оппонирующей большинству, для него может оказаться более значимой. С этой точки зрения ключевое значение имеет вовлечение человека в среды, с которой бы он в качестве окружения и идентифицировал бы себя. Одобрение / осуждение с позиции, идентифицируемой в качестве своей среды, и является в конечном итоге инструментом манипулятивного управления сознанием человека.
Технологии смены контекста
Классические гуманитарные науки опирались на текст, представлявший основной вид источника. Можно сказать, что культура модерна в этом смысле являлась культурой текстовой. В постклассической науке акцент переносится с текста на контекст. Обращается внимание, что при константности текста его смысловое содержание в случае смены контекста окажется изменено. Соответственно, в политическом преломлении такую смену можно осуществлять целевым образом.490
Политические технологии смены контекста в настоящее время широко используются в информационных войнах. Технологический алгоритм соответствующих операций включает два этапа — деконтекстуализации и реконтекстуализации. Первоначально текст деконтекстуализируется, то есть выводится из пространства связанного с ним контекста. На следующем этапе он ренконтекстуализируется, будучи соединен с новым контекстом, несущим семантику, желаемую для проектировщика.
Технологии повтора ключевых идеологем
То, что повтор идеологем играет зомбирующую по отношении к массовому сознанию роль было известно давно. Фразой «Карфаген должен быть разрушен» Марк Порций Катон заканчивал, как известно, все свои речи. И благодаря его речам римское общество морально готовилось к войне, которая в итоге и началась в последний год жизни Катона. Метод повтора ключевых императивных положений активно использовался впоследствии в геббельсовской пропаганде. Когда из текста в текст следует повтор императивных призывов или маркирующих констатаций, то с течением времени это входит в сознание слушателя или читателя, вначале как знакомая формула, потом — принимаемая, потом собственная, самоочевидная позиция.491
Технологии символической маркировки
Важное место в манипулятивных технологиях занимают приемы символической маркировки. В политических конфликтах используется преимущественно язык символов. Сам по себе переход на язык символов является первым этапом развертки технологии символической маркировки. Далее символы дифференцируются на те, которые имеют позитивную и негативную коннотации. Когда такая дифференциация проведена формируется, сообразно с терминологией Ю.М. Лотмана, политическая семиосфера.492 Она может быть выстроена на основе властного дискурса, оппозиционного и антисистемного (последняя соотносится с понятием «подпольная семиосфера»).493 Манипуляции массовым сознанием далее выстраиваются как игра символов. При необходимости рациональное в данном случае отключается, а символы складываются проектировщиками в желаемые «матричные мозаики».494
Технологии политической мифологизации
Политическая манипуляция массовым сознанием имманентно сопряжена с политической мифологией. Существует два основных подхода к раскрытию феномена мифа. Сообразно с первым, миф есть вымысел, заведомая неправда. В этом своем качестве он всегда использовался как инструмент политической пропаганды. Но в раскрытии нашей темы более важна другая традиция раскрытия феномена мифа, как особого образно-аллегорического типа мышления. Мифология в этом значении выступает фактически матричной основой формирования политических систем. Для большинства населения в рамках любого социума характерна доминанта наглядно-образного мышления, а соответственно, мифологическое мировосприятие.
Мифологическое мировосприятие не было упразднено со сменой исторических эпох, но лишь трансформировалось за счет модификации мифов, замены одних мифологем другими. Через мифы в рамках политических систем осуществляется: легитимизация институтов; обоснование государственного единства; манифестация мы-идентичности; сакрализация фигур вождей, лидеров; предъявление образов героев, врагов, предателей; установление запретов, введение табу; обеспечение ритуалов политического участия; заявление своего отношения к прошлому и будущему.
Любой властный режим опирается на общественные мифы, которые в свою очередь сопряжены с символической матрицей социума, а та, в свою очередь, с коллективным сознанием и коллективным бессознательным. Задача государства состоит в воспроизводстве соответствующей мифологии. Его противники будут, напротив, стремиться подорвать мифологическую матрицу. На первом этапе реализуемая ими установка — демифологизация, которая есть подрыв существующей политической системы. Потенциальный успех операции демифологизации связан с тем, что любая система по своим базовым основам мифологична. На втором этапе реализуется операция ремифологизация как технология смены одной политической идентичности на другую. Необходимость второго этапа заключается в том, что без мифов, исключительно на парадигме рационального сознания, сфера политического невозможна.495
Технологии политического спектакля
Режиссура политического процесса часто раскрывалась посредством метафоры театра. Уподобление театру являлось не просто фигурой речи. Уже в теории экспериментального революционного театра стиралась грань между сценой и миром. Значительный вклад в перенос метафоры театра в реалии управления обществом внес Ги Дебор, чья методологические подходы сыграли, в частности, заметную роль в режиссуре студенческих беспорядков во Франции 1968–1969 гг.496
Мир, с одной стороны, переносится на сцену, а театр, с другой, переносится на жизнь. Театральное действие характеризуется наличием режиссёрской постановки, распределением ролей, сценарным замыслом. Перенос этих условий на жизнь означает встраивание политического процесса в определенную сценарную логику с определенными ролевыми функциями. Принятие сценарной логики оппонентом означает его проигрыш в политической борьбе, так как он уже играет по чужому сценарию и часто по чужим правилам. Кто же устанавливает правила игры, тот в итоге и выигрывает. Соответственно, вопрос когнитивной борьбы есть вопрос об установлении своих правил и продвижении своего сценария.
По общей сценарной логике развертывались фактически все «цветные революции», свидетельствуя тем самым о наличии сценарного замысла и единых методик исполнения. В качестве детонатора выступления использовалось, как правило, обвинение в нарушении демократических принципов, чаще всего, фальсификация выборов. Первоначально собирается масштабная, позиционируемая как мирная, протестная манифестация. Манифестанты объявляют о бессрочности своей акции, не расходятся и разбивают палаточный городок. Через оппозиционные СМИ проводится усиленное нагнетание ощущения угрозы подготавливаемого властью разгона демонстрантов. Сама же власть, не желая компрометации воздерживается в действительности от применения силы против мирной демонстрации. Но это бездействие трактуется как ее нерешительность и сила оппозиции, что оборачивается потерей властью морального авторитета.