– В каких газетах? Что стряслось? Где Рози?
– Ее больше нет… Я даже не знала, что у нее есть пистолет. Господи, столько было крови… Джон…
Я уставился в темноту. Слушал голос в трубке.
– Когда?
– Прошлой ночью. Они с доктором Маркусом вернулись из Торонто. Приехали из аэропорта – и прямиком к ней в комнату, не говоря ни слова. Я подумала… подумала, они теперь вместе. Ну, сблизились в Торонто, и… знаешь, как бывает…
– Что случилось?
– Я и не знала – я уже говорила, – что у нее есть пистолет, пока не услышала выстрелы.
– Выстрелы?
– Да. Господи, Джон… она выстрелила ему в голову, потом вложила дуло себе… себе…
Рейчел, кажется, продолжала говорить, но я не слышал.
Я уронил руку на колено; она с него соскользнула. Телефон грохнулся об пол и отскочил в сторону. Наверное, пролетел сквозь перила. Я не стал смотреть.
И вот я сижу и сам не знаю, зачем все это записываю. В смысле – какому черту лысому оставлю я свою запись?
Сегодня утром смотрел новости. Шестнадцать самоубийств. Восемь человек – докладчики на конференции в Торонто. И восемь слушателей. Это не считая Рози и доктора Маркуса. Всего получается восемнадцать.
Они обсуждали Нибиру. Решали, как сообщить человечеству. Восемнадцать. Думаю, послание получилось вполне ясное.
Оставлю диктофон здесь, в машине. Не знаю, что толку, если его кто-то и найдет.
Через дорогу – кованые ворота и гранитные колонны. А за ними – белые плиты на зеленой траве. И рядом стоит сестра Светлая, смотрит на мою машину.
Смотрит – на меня.
Ждет – меня.
Улыбается – мне.
И поднимает руку. Делает приглашающий жест.
О’кей, говорю я себе. О’кей.
Дэвид Веллингтон
Дэвид Веллингтон – автор трилогии о зомби «Monster Island», серии книг о вампирах «13 Bullets» и триллеров о Джиме Чапеле «Chimera» и «The Hydra Protocol». Рассказ «Агент неизвестен» является приквелом для будущей книги о зомби «Positive». Живет и работает в Бруклине.
Агент неизвестен
г. Уилмингтон, штат Делавэр
– У, твари поганые, – прошипел Уитмен, пнул ногой бледную руку, ловившую его за штанину, и мельком взглянул в поднятое на него распухшее лицо. Никаких следов мысли. Уитмен опустил взгляд ниже: в локтевой ямке наркомана все еще торчала игла. Уитмен напрасно убеждал себя, что перед ним больной человек, жертва болезни – эта метафора всегда казалась ему невразумительной.
Оперативный сотрудник Центра профилактики и контроля заболеваемости знал, что такое болезнь, и знал, что зависимость не имеет с ней ничего общего.
Он обвел комнату лучом фонаря в поисках кого-нибудь, кто мог бы внятно объяснить, зачем его вызвали. На обломках мебели и просто на голом полу развалились трое таких же одуревших от наркоты, как и тот, что едва не вцепился Уитмену в ногу. Полицию известили, что в доме произошло нападение. Нападавший был невменяем, с налитыми кровью глазами. Этого хватило, чтобы местные копы запаниковали и послали за Уитменом.
Он прибыл в Филадельфию два часа назад. По последним оперативным данным, полицейские загнали подозреваемого в угол и дожидались Уитмена, чтобы произвести арест. Замечательно – есть шанс заполучить живой экземпляр. Это может многое изменить.
Однако Уитмен не представлял, во что ввязывается, когда приземлился в аэропорту Филадельфии со своим оборудованием для забора образцов. Он и представить не мог, что окажется в наркоманском притоне.
Неподалеку затрещала полицейская рация. Уитмен поднял глаза: ему махал полицейский с подстриженными усиками и стеклянными глазами.
– Сержант Криспен, – представился полицейский и пожал Уитмену руку.
– Сколько людей в доме? – спросил Уитмен.
– Около десятка, – ответил сержант Криспен, пожав плечами. – Мы бы давно всех разогнали, но ваше начальство приказало никого не выпускать.
Уитмен кивнул.
– Их придется изолировать. На всякий случай. Где он?
– Идите за мной, – сказал Криспен, щелкнул фонариком – проводка в доме перегорела – и указал в сторону коридора, в конце которого виднелась дверь. По обеим сторонам от нее стояли двое полицейских.
– Уже выяснили, кто звонил? – спросил Уитмен.
– Какой-то торчок, обдолбанный по самое не могу. В кухне сидит. Искусанный весь, в ссадинах, живого места нет. Хотя… может, дружки его постарались, с них станется. Добиться показаний, кхм, пока не удалось.
Еще бы, подумал Уитмен. Если у задержанного афазия и налитые кровью глаза, то, возможно, все обитатели дома – потенциальные разносчики заразы.
– Ладно, – сказал Уитмен. – Пойду, осмотрюсь.
– Должен предупредить – там внутри сидит один, буйный на всю голову. Может, не стоит…
– Все под контролем, – перебил его Уитмен, вытащив из кармана куртки свой «Тейзер».
Полицейский взглянул на электрошокер и только плечами дернул.
Дверь стояла не запертой. Вероятно, замок сорвали давным-давно, а заменить никто не побеспокоился. Уитмен шагнул в темноту и медленно провел лучом фонаря по комнате, высветив очертания комода без ящиков и разбитый телевизор. В дальнем углу комнаты на полу валялась груда одеял. Она еле заметно вздымалась и опадала, как будто там, под ней, кто-то глубоко дышал.
– Как вас зовут? – выкрикнул Уитмен, на случай, если его хотят сбить с толку. – Меня зовут Уитмен. Я пришел вам помочь. Поговорите со мной. Как вас зовут?
Ответа не последовало. Груда одеял все так же мерно подымалась и опускалась. Уитмен сделал шаг вперед.
– Скажите что-нибудь, – обратился в темноту Уитмен. – Вы больны? Выходите со мной.
У Уитмена кровь застыла в жилах от мысли, что ему придется руками лезть в этот ворох одеял. Ничего не поделаешь, так уж случилось, что обследовать дом выпало именно ему. Он оглянулся в поисках палки, чего-нибудь, чем можно отшвырнуть тряпье. Он только на одну секунду отвел фонарь в другую сторону.
В следующий миг на него уже неслось одичалое человеческое существо. В лучах фонаря сверкали выпученные, багрово-красные глаза.
Уитмен сориентировался за доли секунды, привычно перебрав в памяти все, от чего стоило держаться подальше – зубы, ногти, открытые раны – иначе заражение неминуемо.
Рассмотреть зубы он успел. Желтые осколки, торчащие из десен, хватали воздух, так и норовя вцепиться в горло Уитмена.
Уитмен прицелился, но выстрелить не успел: одичалый набросился на него, схватив за руки. Фонарь выпал из ладони Уитмена. Зловонная туша обрушилась ему на грудь, сбила с ног и откатилась в сторону.
Сквозь перчатку Уитмен почувствовал, как зубы впились в ладонь.
В темноте что-то ослепительно вспыхнуло, и громыхнул выстрел. В комнату с громкими криками вбежали люди. Сердце Уитмена колотилось так оглушительно, что казалось, еще немного, – и оно разорвется. Придя в себя, Уитмен вскочил на ноги, пулей вылетел из двери, нагоняя удиравшего от него полицейского, и выбежал на залитую солнцем улицу. Он прикрыл глаза рукой, но не остановился. Улица шла вниз, мимо бедных домов и «комиссионок», над которыми тянулись высоковольтные провода. Уитмен пронесся мимо троих полицейских и вдруг увидел – на сей раз ясно и отчетливо – нападавшего. Точнее, нападавшую.
То была женщина, нет, девушка лет двадцати, в расстегнутой фланелевой рубашке и замаранных трусах. В дневном свете ее глаза отливали красным. Поворачивая голову то влево, то вправо, она ковыляла вниз по улице, ноги ее не слушались. Темные волосы сбились в колтун, неподвижно стоявший над головой.
Криспен и его люди выхватили оружие и кричали ей вслед, приказывая остановиться. Уитмен выругался: если она уйдет, скроется в переулке, пиши пропало. Лучше поберечь дыхание. Да и слов она уже не разбирает. Уитмен подбежал на минимальное безопасное расстояние, поднял «Тейзер», прицелился.
Девушка медленно обернулась и зашипела. Вот-вот прыгнет.
Уитмен нажал на спусковой крючок. Два крошечных электрода прошили фланель. Раздался характерный противный треск. Девушка беззвучно упала, как подкошенная, и зашлась в судорогах. Она даже не вскрикнула.
Подбежал Криспен, обеими руками вцепившись в пистолет.
– Попалась, – без конца повторял он с явным облегчением в голосе. – Попалась!
– В этот раз – да, – ответил Уитмен.
Атланта, штат Джорджия
Сидя в зале видеонаблюдения, Дэн Филипс внимательно следил за прибытием Тринадцатой. Ее взяли живой – это хорошо. Чрезвычайно важно.
В морге Центра профилактики и контроля заболеваемости лежали двенадцать тел. Двенадцать тел, а точнее то, что от них осталось. Их анатомировали, изучая орган за органом, разделяя клетки в центрифуге; над обнаружением бактерий и вирусов трудились сотни лаборантов, вооруженных мощными электронными микроскопами. Однако много ли могут рассказать трупы?
На экране перед Филипсом оперативный сотрудник регистрировал прибытие нового объекта. Никто не потрудился зачитать ей её права или найти для нее несколько слов перед тем, как втолкнуть в палату с пониженным давлением. Прикасаться к ней избегали. Руки завели за спину, на лицо натянули защитную маску – она искусала не один десяток людей, в Центре с такими не церемонились.
В палате поддерживалось чуть более низкое давление, чем в коридоре, и при распахивании двери воздух устремлялся внутрь, а не наружу. Это должно было приостановить распространение патогенных микроорганизмов, носителем которых мог быть субъект. В палату разрешалось входить только в костюме биологической защиты второго уровня. Система видеонаблюдения не выключалась ни на секунду. Прочие устройства фиксировали температуру тела субъекта, частоту сердцебиения и уровень кислорода в крови.
В прошлом, когда-то очень давно, директор Филипс был нейрохирургом. Сейчас, с идеальной, волосок к волоску, стрижкой и блеском в глазах он больше походил на политика. Когда Уитмен вошел в зал видеонаблюдения, в его лице не дрогнул ни один мускул. В полном молчании они наблюдали за новоприбывшей.