– …и нарывается на пулю, – закончила за него Люси. – Что тут непонятного? Я все пытаюсь тебе растолковать, что мертвым техасцем никого не удивишь. Их уже приноровились, чуть что, сразу вздергивать. Я и такое видела в Нью-Мексико. Шатры «бродяжек», а вокруг на заборах развешаны техасцы. И в Оклахоме то же самое. Да на любой дороге, ведущей из Техаса! Всем давно уже плевать.
Тимо только вздохнул. «Совсем зеленая».
– Повезло тебе, что я согласился быть экскурсоводом. Хоть с этим-то ты согласна? Теперь посмотри сама. Видишь сигареты? Бутылочки, бурбон и текилу? Черные свечи, цветы?
Тимо подождал, давая ей возможность заново рассмотреть всю сцену. Увидеть то, что видел он сам.
– Его вздернули не в назидание. Это, блин, ритуальное жертвоприношение! Нашего техасца принесли в жертву Санта-Муэрте! Чтобы добиться от Костлявой расположения.
– Святая Смерть, – хмыкнула Люси. – Это ж наркоманский культ?
– При чем здесь культ? Святая – она и есть святая. Заботится о людях, от которых отвернулась церковь. Если тебе нужна помощь в чем-то, что церковь вряд ли одобрит, ты идешь к Санта-Муэрте. Костлявая о тебе позаботится, она понимает, что людям нужно помогать. Да, наркоманам тоже, но не только им, а любым беднякам. И людям в отчаянной ситуации. Если Богородица смотрит на твое дело косо, обратись к Святой Смерти.
– Похоже, ты в этом специалист.
– Еще бы! У меня на телефоне стоит приложение. Если нужно благословиться, звоню в любое время дня и ночи.
– Да ладно врать!
– Чистая правда. У одной тетки в Мексике есть целый храм. Отправляешь ей доллар, она приносит небольшую жертву. И совершается чудо. У Санта-Муэрте целый список официальных чудес. Да у нее и хэштэг собственный есть.
– И за какими же чудесами из списка ты обращаешься?
– За наводками, разумеется, – вздохнул Тимо. – А ты что подумала? Когда наркоторговцу нужно всадить пулю в недруга, он сперва непременно позвонит Санта-Муэрте. А потом я прихожу на место и фотографирую. С помощью Санта-Муэрте я там раньше всех оказываюсь.
Люси смотрела на него, как на безумца, и Тимо обиделся.
– Знаешь, подруга, не одной тебе приходится бороться с конкурентами. – Он махнул рукой в сторону мертвого техасца. – Ну так что? Годится тебе история, или как?
Люси все еще не была убеждена.
– Если к Санта-Муэрте можно обратиться онлайн, зачем тогда вешать техасца на заборе?
– А ты сама подумай.
– Я серьезно, Тимо. Почему ты так уверен, что это – жертва?
«Потому что дружка Ампаро выперли с работы, а вместо него взяли с улицы техасского мигранта, готового трудиться за гроши. Потому что счета за воду растут, а лимиты снижаются. Потому что Рузвельтовское водохранилище пересохло, а бродяжки разбили свой шатер прямо на углу Седьмой и Монте-Виста и уже подбивают клинья к его двоюродному брату Марко».
– Люди все прибывают, – проговорил Тимо и сам удивился, с каким трудом пришлось проталкивать слова через горло. – Они чуют, что у нас есть вода, и продолжают идти и идти. Миллионами, словно муравьи.
– Ну так что ж, в Техасе полно народу.
– Это вроде цунами. За каждой волной идет другая, еще выше, и нам не удержаться. Эта параша, – он ткнул пальцем на тело, – вроде как жест отчаяния. Люди просят высшие силы вмешаться. Может быть, они молились Санта-Муэрте, чтобы та наслала на техасцев пыльную бурю и похоронила их, прежде чем они сюда доберутся. В любом случае можешь быть уверена – на мелочи они не разменивались.
– И призвали на головы техасцев саму Смерть, – кивнула Люси, но тут же скептически покачала головой. – Только из одного тела репортаж мне не сделать.
– Я снял потрясающие кадры!
– Этого мало. Мне нужно будет кого-то процитировать, чтобы обозначить тренд. Дать чей-то рассказ. Привести примеры…
Говоря все это, Люси смотрела на противоположный берег ЦАП, туда, где теснились дома. Тимо буквально ощутил нутром, как у нее в голове проворачиваются шестеренки…
– Нет! Не делай этого!
– Не делай чего? – Но она уже улыбалась, что-то про себя решив.
– Не отправляйся туда, чтобы выспросить, кто это сделал.
– Должен выйти отличный репортаж!
– Ты думаешь, найдется козел, который так и скажет – дескать, это мы его пришили?
– Люди не прочь поболтать. Главное – знать, что и как спрашивать.
– Люси, я серьезно! Оставь это дело полиции. Пусть они идут туда и задают вопросы.
Во взгляде Люси промелькнуло раздражение.
– Что я не так сказал?
– То есть ты меня держишь совсем за зеленую?
– Ну, я…
– Вот прямо настолько? Мы что, вчера познакомились? Ты думаешь, я поверю, что копы пальцем шевельнут из-за какого-то дохлого «бродяжки»? Я, по-твоему, вот настолько зеленая?
Резко развернувшись, Люси зашагала к грузовику.
– Это не шутки! – закричал Тимо ей вслед. – Тут тебе не игрушечная резервация в парке развлечений, типа ты заходишь, а индейцы начинают танцевать. Здесь все по-настоящему!.. – Ему пришлось орать, чтобы заглушить скрежет двери грузовика.
– Не беспокойся обо мне, – отмахнулась Люси, забираясь в кабину своего монстра. – Главное, сделай хорошие фото, остальное – моя забота…
– Я так и не понял, – повторил Тимо в четвертый или пятый раз. – Они что, просто предложили тебе войти?
Они расслаблялись на крыше бара «У Сида» в компании таких же завсегдатаев, постреливая по луговым собачкам, которые успели расплодиться в руинах недостроенного микрорайона рядом с заведением. Передавали из рук в руки потертую винтовку, делали ставки.
Микрорайон должен был называться «Цветок пустыни». Когда власти Финикса наконец прекратили выкуп у застройщиков чрезмерно разрекламированных, но ни хрена не приносящих денег проектов, загнулся и «Цветок». Пал жертвой какого-нибудь лысого болвана из департамента городского планирования, который никогда не держал в руках ничего тяжелее авторучки. А тут ему вожжа попала под хвост, и нате – отдел водоснабжения не может одобрить стройку. Так что если кто-то уровня «Халлибартон» не применит технологию вроде разрыва пласта и не докопается до нового волшебного источника, никто кроме луговых собачек в «Цветке пустыни» никогда и не поселится.
– Прямо так взяли и пригласили? – настаивал Тимо. – Кроме шуток?
Люси с довольным видом кивнула.
– Сначала к себе, а потом и к соседям. И везде зазывали в подвал, чтобы показать мне пулеметы. – Люси отхлебнула темного мексиканского. – Я умею заводить знакомства, Тимо. – Она ухмыльнулась. – Множество знакомств. Это и есть моя работа.
– Херня это все.
– Не хочешь – не верь, – пожала плечами Люси. – Главное, что у меня есть сюжет. «Последняя надежда Финикса». Ты не представляешь, насколько хорошо они подготовились. У них есть командные пункты. Склады боеприпасов. Это не сектантское ополчение, а настоящая армия Апокалипсиса. На голову серьезней обычных выживальщиков. Эти люди готовятся к концу света и не прочь об этом порассказать.
– Так уж не прочь?
– Прямо-таки жаждут возможности. И тащатся от своих рассказов. А тема одна – как отбросить техасцев назад, туда, откуда те явились. Тебе стоит только взглянуть на то, что у них дома – сплошь Аризона для аризонцев, с нами Бог, Санта-Муэрте и все такое.
– А снимать я смогу?
Еще один самодовольный взгляд.
– Все, кроме лиц. Это – единственное условие.
– Годится, – усмехнулся Тимо.
Люси поставила бутылку на столик.
– А что ты уже успел наснимать?
– То, что надо, – вытащив камеру, Тимо принялся быстро кликать через изображения. – Вот, глянь-ка. – Он повернул экран в сторону Люси. – Просто поэма!
Люси взглянула и поморщилась.
– Тимо, нам нужно вписаться в возрастные рейтинги, хотя бы в подростковый.
– Подростковый рейтинг? Да ты издеваешься? На подростковом рейтинге лайков не набрать. Люди хотят видеть трупы и кровь. Кровавое то, кровавое се. Кровь, и еще секс. Больше ни на чем просмотры не делаются.
– Я не в местном бульварном листке собралась публиковаться, – возразила Люси. – Мне нужно фото покойника, которое впишется в рейтинги.
Она приняла винтовку из рук лохматого байкера и стала целиться куда-то в быстро темнеющий пейзаж. Солнце опустилось к самому горизонту, далеко за пределами орошаемой зоны Финикса, и коричневое покрывало из смога и дыма калифорнийских лесных пожаров вдруг заиграло веселыми и яркими закатными красками. Подняв камеру, Тимо быстро сделал пару снимков Люси. Взгляд направлен вдоль ствола винтовки. Зеленая девушка, изображающая из себя сухаря. Даже не подозревает, что в Финиксе любой приезжий, чтобы показать крутизну, именно так и поступает. Обзаводится винтовкой и идет шмалять по зверушкам в заброшенных микрорайонах…
Это напомнило Тимо, что он еще должен поснимать Сумо Эрнандеса и его сафари. Чувак, можно сказать, поймал удачу за хвост – возит китайских туристов стрелять по койотам, а потом потчует их блюдами из гремучих змей. Тимо быстро сделал еще снимок-другой и проверил, что получилось. На маленьком экранчике камеры Люси выглядела бесподобно. Свет падал на нее сзади, а ствол винтовки пересекал распухший красный шар солнца. Бью без промаха, делайте ваши ставки.
Тимо снова принялся перелистывать снимки мертвого техасца.
– Рейтинг, рейтинг… – бормотал он. – А я, блин, знаю, подростковый тут рейтинг или нет? У него же не хрен из штанов вылез, просто рожа обглодана…
Люси выстрелила еще раз, потом передала винтовку дальше.
– Тимо, мы не собираемся размениваться на мелочи. Просто очередное убийство не годится, все это уже было. Нам нужен тревожный, пугающий сюжет, но самое главное – чтобы было ясно, что это все взаправду. У нас материала на целую серию репортажей.
– Вот так прямо?
– Да, блин, именно вот так! За такое можно и Пулитцера отхватить. «Последняя надежда Финикса».
– Мне насрать на Пулитцера. Все, что мне нужно – просмотры. И деньги.
– Просмотры тоже будут, не сомневайся. Мы напали на жилу.