Резко оттолкнуться шестом ото дна, развернув корабль направо. Схватить лежащий в двух шагах багор, в пять прыжков достать мужчину и, выхватив у него револьвер, швырнуть багор и веревку в женщину. Два выстрела, два трупа.
Она мгновенно просмотрела множество вариантов, но при любом Ишим имел все шансы быть убитым выстрелом в голову до того, как она доберется до мужчины. Ее тоже могут подстрелить, но пара пуль только разозлит ее, но не остановит.
Дети оставались на корме, свернувшись на одеяле, и во все глаза наблюдая за происходящим на палубе. Отсюда помощи не будет.
Ишим поймал ее взгляд и покачал седеющей головой. Кэррон сжала губы и кивнула. Она подождет, пока пассажиры не проколются. Люди всегда прокалываются.
Они подвели корабль к берегу. Нос судна вошел в камыши, и Джилл бросила на мост веревку. С моста свесился человек и, поймав ее, привязал корабль. Еще двое мужчин вышли из кустов и вытянули его на мелководье.
– Спусти трап, – приказала Джилл, направив пистолет на Ишима. – Спускайтесь на землю.
Оружие армии Соглашения, с четко выделяющимся заостренным крестом на стволе.
– Я не оставлю свой корабль, – сказал Ишим, сложив руки на груди и подняв голову. – Если вам куда нужно, мы вас отвезем. Но я не оставлю свой корабль.
Они же проверили весь багаж Нолана и Джилл. Даже охлопали их одежду ладонями. Как им удалось пронести на борт оружие?
Кэррон посмотрела на детей. Их-то они не обыскивали. Большая глупость. Она должна знать, как опасны дети. И мальчик ничего ей не сказал прошлой ночью. А если бы она согласилась им помочь? Сказал бы? Вряд ли. При повторном обыске те могли воспользоваться оружием, и началась бы стрельба. Именно так приучены думать Дети Войны. Она бы и сама на их месте подумала точно так же.
Они поймал взгляд Кэррон и губами изобразил слова извинения. Вид у него при этом был такой, словно ему не семь лет, а семьдесят семь. Би прижималась к нему, уставив взгляд в доски обшивки. Ее пальцы, ухватившие ворот рубашки брата, побелели от напряжения. На корабле имелся револьвер, в потайном ящике возле парового двигателя. Она бы чувствовала себя много лучше, если бы он был в ее руках. На ремне у нее висел маленький нож. Нож как оружие в перестрелке? Хорошего мало.
При любом раскладе Ишима убьют до того, как она сможет что-то сделать. Ее мозг звенел песней смерти. Песней войны.
Воспоминания, глубоко похороненные в сердце, полузабытые и полустершиеся, всплыли в ее сознании. Все вставало на места, как некогда вывихнутых сустав. Однажды ей уже пришлось убить, чтобы защитить Ишима и корабль. Тогда ей удалось вернуться. Может, удастся вернуться опять. Выбора не было.
Кэррон отвела глаза от детей и посмотрела вверх, на Кольцо, которое, сверкая в лучах солнца, рассекало голубизну неба. Как не могло Кольцо перестать сбрасывать на Землю камни, так и она не могла отказаться от того, чтобы убивать. Ненавидеть Кольцо на ураганы и пожары было столь же бессмысленно, сколь не любить солнце за то, что оно светит и греет. То же самое в отношении нанотехнологий и ее боевых навыков. Она могла бороться с ними, как люди борются с водой, шлюзами направляя ее течение вспять. Но ослабь хватку, забудься не мгновение, и тебя понесет вниз по течению, как корабль без парусов и руля. Натуру не изменить.
Медленно Кэррон отложила шест. Тот был слишком длинным, чтобы его можно было использовать как оружие. Удостоверившись, что у мужчин на берегу нет оружия, она повернулась к Джилл.
– Вы думаете, вы первые, кто пытался похитить наш корабль? – спросила она. – Ишим со своим братом построили его потом, кровью и слезами. Имя его брата вырезано на борту, кровь его брата – в гвоздях и досках, а волосы – в канатах и парусах.
Говоря это, Кэррон сдвигалась влево. Еще один шаг, и она достанет багор. Все это время она не сводила с Джилл глаз.
– Капитан, – продолжала она, зная, что Ишим слышит ее и понимает, – настоящий капитан всегда идет на дно со своим кораблем.
Они опередил ее. На сверхъестественной скорости мальчик перелетел палубу, размахивая свернутым одеялом как оружием. Удар – и Джилл теряет равновесие. Мальчик маленький, и удар не слишком сильный, но инерция движения отбрасывает ее на мачту, на мгновение дезориентируя. Драгоценное мгновение.
Кэррон хватает багор. В это время Ишим падает на палубу и своим шестом бьет Нолана по ногам. Кэррон подлетает и правой рукой всаживает острие багра тому в горло, левой одновременно хватаясь за револьвер. Кровь струей вырывается у Нолана изо рта одновременно с выстрелом, грохот которого разлетается над рекой. Пчелка кричит. Кэрон выхватывает револьвер из рук поверженного Нолана и, упав на бок, направляет его туда, где в последний раз видела Джилл.
Они лежит зажав живот ладонями, сквозь которые сочится темная кровь. Джилл разворачивается, судорожно пытаясь прицелиться. Боковым зрением, отлично натренированным для ведения боя, Кэррон замечает, как один мужчина прыгает с моста на палубу, а двое других пытаются набраться на корабль через борт. Но в руках у Кэррон револьвер – стальное воплощение ее воли к убийству. Пятнадцать лет без оружия, а ощущение такое, что ничто не изменилось. Она вновь – Дитя Войны, полная света и огня, несущих смерть.
Ее смех разнесся над рекой и эхом вернулся к ней в момент, когда она нажала на спуск.
Один выстрел для Джилл. У той появился третий глаз и удивленное выражение на лице, вниз которым она рухнула на палубу. Два выстрела для человека, спрыгнувшего на палубу. Выстрел – для одного из тех, что пытались забраться на палубу.
Вскочив на ноги, Кэррол бросилась к поручням. Последний из живых врагов уже не пытался забраться на палубу. Спрыгнув вниз, он пытался бежать по мелкой воде к твердой суше. Осталось два патрона, если судить по веру револьвера. Она помнила это очень хорошо.
– Кэррон!
Ее отвлек Ишим. Он подходил, нарочно шумя и держась подальше от линии огня.
Кэррон следила глазами за убегающей жертвой.
– Кэррон! – повторил Ишим. – Посмотри на небо.
С трудом превозмогая желание выстрелить, та заставила себя посмотреть вверх.
– Свет Кольца, – прошептала она, – свет Солнца, свет Земли. Солнца. Земли.
Она повторяла это вновь и вновь, пока вместо слов с ее губ не стало слетать бессловесное дыхание.
Кэррон опустила револьвер.
Человек исчез в зарослях. Она могла бы догнать его, но свет в ее душе погас. Она устала, а жужжание в ее голове затихало.
– Помоги ему, – сказала Би голосом сдавленным, но сильным.
– Он такой же, как я, – сказала Кэррон. – Будет жить. Принеси порошок. Он остановит кровь. Будет жить, – повторила она. – Он такой же, как я.
Ишим отправился за аптечкой, а Кэррон – к мертвым. Прежде, чем отправить их за борт, она перерезала им горло, старательно подавляя внутреннюю, интуитивную реакцию на медный запах крови.
Теперь нужно оттереть доски палубы. Кровь оставляет пятна. На полученную монету нужно еще купить краски, чтобы закрасить палубу. Мысли текли медленно и спокойно. Простые, бесхитростные мысли. Список неотложных дел. Про детей она пока не думала, занимаясь кораблем. Они будет жить. Ишим ему поможет.
Они спал на одеяле. Пчелка держала его за руку. Ишим и Кэррон не разговаривал. Глубоко погружая шесты в воду, они вели судно дальше по протоке. Поселок они решили обойти.
– Ему нужно хорошо поесть, – наконец сказала Кэррон, когда Солнце окрасило Круг в оранжевые и розовые тона.
– Впереди залив. Я поохочусь.
– Нет, я.
Кролики на весенней траве не отличаются проворством. Чтобы убить одного, Кэррон потребовалось бросить камень. Странно было ощущать под ногами твердую землю после стольких дней, проведенных на воде.
Ишим перенес детей на берег, в местечко, где было посуше, и разжег костер. Они, если судить по цвету его лица, было лучше; он смотрел на все глазами ясными и чистыми.
– Ты мог мне сказать об оружии, – обратилась она к мальчику, отправляя нарезанного кролика в маленький котелок и добавляя туда чистой воды.
– Вы бы не стали нам помогать, – ответил Они.
– Ты знала? – спросил Ишим, взглядом давая Кэррон понять, что он говорит о детях, а не об оружии.
– С прошлой ночи. Это было не наше дело.
Она пожала плечами.
– Зачем контрабандистам сложности?
– Зато теперь мы стали вашим делом, – сказал Они, улыбнувшись так, как не улыбнется и самый сообразительный взрослый.
Подумав, он спросил:
– Куда вы нас отвезете? В Риа?
– Нам заплачено до Риа, – проговорил Ишим.
– Нет, – отозвался Они. – Вы отвезете нас в Убежище.
Кэррон рассмеялась:
– Это выдумки. Мы сами в Академии рассказывали друг другу об этом месте. Убежище. Якобы там имеются технологии, с помощью которых нас можно избавить от наночастиц и сделать нас обычными, нормальными детьми. Место, где никто не заставит вас убивать, где братья и сестры не сходят с ума и их не нужно убивать как бешеных собак.
Выдумки. Сказка на ночь, которую рассказывают сиротам. А рассказывают – убийцы.
– У меня есть карта, – сказал Они. – Дай мне свой нож.
Кэррон протянула нож, стараясь не думать о том, что она делала им несколько часов назад.
– Что ты делаешь? – крикнул Ишим, увидев, что мальчик уверенным движением полоснул себе лезвием по руке.
Кэрррон перехватила руку Ишима:
– Не переживай. Он такой же, как я.
Они вытащил из-под кожи маленькую закупоренную с обоих концов трубочку. Наночастицы моментально принялись за работу: рана закрылась, кровь начала сворачиваться и остановилась. Протянув нож Кэррон, Они открыл трубку.
Внутри была карта. Но не на бумаге, а на чем-то вроде кожи – такой тонкой, что, если посмотреть сквозь нее на огонь, будут видны языки пламени. Светящиеся линии – это реки. Какие-то цифры и маленькая красная звезда, как пятно крови.
– Ссури соединяется с рекой Джеймс, Джеймс – с Дакотой. Потом на запад, к Йеллоустоуну, и, наконец – в горы. Здесь координаты. Видите цифры? Это не выдумки. Все вполне реально. Те, кто нас сделал, пришли оттуда. Мы должны были стать новым поколением людей. Новыми Детьми.