навливались на совсем крохотном расстоянии от меня. Сегодня Филя превзошёл сам себя. Остановился ровно тогда, когда я положил руку ему на лоб. Мда, а видок у них ещё тот… Доспех на Хрюше был изрядно помят и поцарапан, но счастливое выражение на его рыле было не передать словами. Радость прямо изливалось из него обильным потоком. Филя от него ничуть не отставал в этом плане. И даже стал больше напоминать собаку, появилось в нём что-то такое живое… Хотя хвостом вилять не начал.
– И не собираюсь! – тут же прорычал каменный цербер. – Что я тебе, дворняжка, что ли? Но вообще ты прав, тут весело. Хрюша – отличный парень!
Мда, неосторожно я положил свою руку на его шею во время последней мысли. Но отдёргивать уже было поздно, тем более, что он вроде и не обижался.
– Ученичок, ты нас за каким-то делом собрал? – улыбаясь во весь свой клыкастый рот, поинтересовался Степашка, прислонившийся к котлу с кашей и поедающий её прямо из половника.
– Мне зачем-то Хаос поручил вас взять с собой. Чумадец Гарминович, ты тоже идёшь с нами?
– Да вы что! А я будто и не был тут, когда вы беседовали! И конечно же только сейчас об этом узнал!
Мда, вот и компашка у меня подобралась. Чую, скучно мне там не будет.
– Хаос придёт на встречу сам. Так что его не ждём и отправляемся к дохлякам прямо этим составом. Ты, небось, по ним уже успел соскучиться?
– А то! Все дни не спал, все ночи не ел, только о встрече с ними и думал.
– То-то я думаю, что ты какой-то в последнее время сам не свой. Все соки из жилы выкачал. Буквально днюешь и ночуешь около неё, она тебе ближе и родней чем все друзья стала. Если ты скажешь, что собрался из своей руды отлить статую прекрасной нимфы – я даже ничуть не удивлюсь. Нет? Значит, не угадал.Ну да Хаос с тобой. Со всеми вами. Причём в прямом смысле этого слова. Ох, чувствую весело у вас там будет, хорошо, что я далеко от этого места буду. Очень далеко. Как можно дальше. Как-то жить хочется…
– А почему ты решил, что там что-то угрожает твоей жизни?
– Наверное, по той простой причине, что я видел как ты получил последнего своего питомца. И именно поэтому мне хочется быть от тебя подальше во время прибавления твоей странной компашки. Кстати, передавай привет гномам. Кто бы там из них не был, больше чем уверен, что меня они знают. Итак, друзья, выстроились цепочкой и слепота на все ваши глазки. А теперь пошли.
Слепым идти отчего-то тяжелее, чем с мешком на голове, уж и не знаю почему. Может подспудно давит чувство, что это может оказаться навсегда?
Но тем не менее, мы вскоре уже оказались в лесу, где Лицо нас покинул, но не успел я ступить и шагу, как мне в лоб прилетела снизу огромная шишка. Шишки снизу не падают, а это значит…
– Здравствуйте, учитель!
– Да ты что! Признал, наконец! Наклонись пониже, а то я до тебя докричаться не могу.
Предчувствуя какой-то подвох, я тем не менее наклонился и едва смог уклониться от корявого посоха коварного старичка-боровичка.
– Ты что же творишь, гадёныш?
– А что я творю?
– Кто тебе позволили влезать в переговоры богов? – Со старичка боровичка от гнева чуть шляпка не слетела. Вернее, она даже слетела, но он её поймал и водрузил обратно на голову. А голова у него тоже как у гриба – то есть обычное окончание грибной ножки. Отчего-то я ожидал увидеть какой-то другой вариант…
Пока я задумался, мне по голени прилетело посохом. Не сказать, что больно, но неприятно.
– Мне Хаос разрешил, причём не просто разрешил, а даже выдал на это задание.
– Хаос? Да с чего бы это? Кто ты ему? Сват, брат?
Удивительно догадливый гриб, но вслух такое подтверждать нельзя.
– Я его святой.
– Этого ещё не хватало! Как ты умудрился в святые Хаоса вляпаться? Да ещё и хрюшу с собой тащишь на эти весьма опасные переговоры. Ты головой хоть иногда думаешь? Там же два ненавидящих друг друга бога встретятся. Как ты думаешь, чем это может закончиться? Зачем ты туда моего поросёнка повёл?
– Дружище, я извиняюсь, – неким вкрадчивым тоном поинтересовался у меня Степашка, – что это за сморчок?
– Сморчок? Да я тебя! – мой учитель даже задохнулся от возмущения, – Я – благородный боровик!
– Ох ты ж! Да ты никак меня понимаешь?
– Можно подумать, мудрёная наука такогодубинушку понять. Всех мыслей что отдубасить кого-то да нажраться посытнее.
– Не могу с вами согласиться, многоуважаемый коллега.
– Тупой чурбак тебе коллега!
– Ну, насколько я понял, вы тоже являетесь в какой-то степени учителем данного юноши, а значит – моим коллегой, так что приятно познакомиться, тупой чурбак! А меня зовут Степан Рррырр.
– Ядрёный корень, Лесовик! Ты меня променял на это чучело?
– Коллега, я бы попросил вас быть корректнее в своих заявлениях.
Старичок-боровичок медленно снял шляпку, вытащил откуда-то платок, промокнул голову, после чего наконец-то посмотрел прямо на тролля и сказал:
– Когда ты сможешь добиться хотя бы четверти моего могущества, только тогда ты станешь мне коллегой. Ты же пока жизнь только отнимал, но не дал её ни единому ростку. Так как после этого ты смеешь называть себя моим коллегой? Ведь я вырастил многие тысячи деревьев. Поэтому сделай доброе дело – не мешай мне обучить хоть чему-то полезному МОЕГО ученика.
Мда, а Степашка-то смутился. Не ожидал такого ответа явно. НО действительно замолчал. Хрюша в этот момент пытался сделать вид, что его тут вообще нет. Надо сказать, что получалось у него весьма плохо, точнее сказать, вообще не получалось. А вот Филя словно под землю провалился. Вот скажите мне, куда мог спрятаться посреди леса пёс размером с быка, да ещё с тремя головами и лавовыми прожилками на коже?
– Так вот. Я собственно зачем пришёл… – старичок-борочивок как-то недобро на меня посмотрел, щёлкнул пальцами и мой посох-оружие вырвался и долбанул меня по лбу.
– Ты чем думал, когда столько таланта вкладывал в один навык? Это ж каким стоеросовым надо быть, чтобы обзавестись посохом эпического класса, не умея с ним обращаться?
– Ты вообще что-нибудь знаешь о посохах, дуболом ты мой несчастный?
– Нет, учитель. Не знаю.
– Так я и думал. Изучи вначале навык владения посохами хотя бы до того же уровня, которого у тебя оружие и только потом ты получишь право увеличивать своё оружие дальше.
– И вы что, только ради этого появились?
– Господи, как же с тобой тяжело. Нет конечно, я пришёл тебя отговорить участвовать в планах ХАоса, но ты в них увяз как муха в путине и уже не выбраться оттуда даже с моей помощью. Причём не только тебе, но и Хрюше, что особенно погано. Но вообще, вот тебе моё учительское слово: береги Хрюшу. Привязался я к этому поросёнку. А ты береги Лесовика. И ты, Степан Рррырр присмотри за этими недотёпами. И ты, Филя, сын Стерлы и Ваазума будь внимателен и защищай спину своих друзей. Вам там предстоит нелёгкое дело.
Филя вылез словно из-под земли и прорычал:
– Ты знаешь моих родителей?
– Знавал когда-то… Может и расскажу тебе когда-нибудь интересную историю. А может и нет - зависит от тебя.
Старичок боровичок натянул шляпку на глаза и с хлопком пропал.
Вот и чего он появлялся вообще? Что хотел-то? Непонятно…
– Ученичок, – затянувшуюся долгую паузу прервал своим рыком Степашка, – я тут подумал, что неплохо бы нам к этим задохликам обоим верхом выехать. Как ты на это смотришь?
– Не думал об этом, надо у Хрюши и Фили спросить. Хрюша, Филя, вы не проив нас немногопрокатить? Чисто ради представительских возможностей? Мы должны выглядеть презентабельно, в общем пустить пыль в глаза встречающей стороне.
– Ну если только из представительских целей… – Как-то неуверенно протянул Филя, Хрюша же равнодушно фыркнул, – Только думается мне, что этот тролль без шерсти совсем останется, если на мне поедет и тогда всей представительности кранты. Ну сам посуди, какой будет вид у тролля с палёной шерстью на заднице, а то и вовсе без шерсти. Словно макака я красной какой.
– Да уж.. Степашка, тебе лучше ехать на Хрюше.
– Да я и сам не горю желанием ехать на этом лавовом псе, мне мой зад в коптильню пихать как-то совсем не пригорело. Я бы даже сказал, что вовсе наоборот, я просто счастлив ехать на Хрюше, он весь из себя замечательный и прямо образец благородного ездового зверя.
На автомате транслируя фразу Степашки окружающим – опыт за слова никто не отменял – тут же услышал горделивое хрюканье. Да, мол, я именно такой и есть. Падок на лесть оказался мой поросёнок.
В общем, мы расселись и поехали. А что, мне-то подпалины на заднем месте не сильно угрожают с моим-то сопротивлением огню. Да, довольно жарко сидеть на Филе, но это терпимо и со временем к этому можно привыкнуть.
А вот встречающие нас «задохлики», как их обозвал Степашка, не были готовы к нашему появлению. У одного из встречающих даже отпала челюсть. В буквальном смысле этого слова и он её едва поймал – реакция у него оказалась на высоте. Второй же с явной укоризной посмотрел на первого и проговорил уже нам:
– Вы все в наш транспорт не поместитесь. И у нас нет карет такого размера для транспортировки таких огромных животных.
– Да мы как-нибудь своим ходом, вы главное, дорогу показывайте.
– Это неприемлемо. Вы можете не успеть на встречу. Наша карета передвигается очень быстро.
– Хрюша, Филя, мы же умеем быстро бегать? Угонимся за этим тарантасом?
Те только самоуверенно хмыкнули.
– Что ж, мы постараемся сильно не разгоняться, чтобы вы могли успевать за нами. Надеюсь, на встречу мы опоздаем не очень сильно.
– В любом случае, без нас не начнут.
Личи переглянулись, но спорить больше не стали. Видимо они были недовольны таким положением вещей, но высказываться не стали. Молча забрались в свой тарантас и рванули так, что Филя и Хрюша даже сперва растерялись, но потом рванули их догонять.
Карета пылила впереди со скоростью болида формулы один, скакать за ней – удовольствие ниже среднего, особенно по дороге засыпанной прахом. Пожалуй, единственным, кто не страдал от этого путешествия за проводниками, был Филя. А что ему будет, у него вместо крови – лава. И вдыхаемый им прах тут же испарялся, не то что у нас - забивал лёгкие. Мы неслись через равнины, влетели в город, вот уже и арена. Затормозить мои друзья не успели. Филя врезался в карету, а вслед за ним и Степашка. Мы вместе с каретой полетели в одну огромную кучу-малу. А кто им виноват? Зачем так резко тормозить. Хм, теперь все смотрелись одинаково пыльными и грязными. Хотя личей до этого прах не касался – похоже у кареты было какое-то охранное заклинание, но сейчас все выглядели одинаково: грязно серые и помятые. И только Филя выделяется своим антрацитовым окрасом с красно-оранжевыми лавовыми прожилками.