им всех оставаться на своих местах. Убедитесь, что ваши ремни безопасности пристегнуты, и закрепите свободные предметы под сиденьем перед вами.
За окном вспыхивает молния. Кай закрывает глаза, шевеля губами в безмолвной молитве, когда капли дождя начинают барабанить в стекло, а нос самолета приподнимается.
– Это Дуг? – Я с силой стискиваю пальцами подлокотники кресла, и мой желудок сжимается от осознания того, как легко ему было бы выследить нас до этого рейса.
Кай отрицательно качает головой.
– Он слишком сильно ненавидит тебя и никогда не позволил бы тебе так легко умереть.
– Это обнадеживает.
– Если тебя это утешит, поделюсь некоторыми соображениями. Не думаю, что он сможет найти нас с помощью посоха. Я видела его после того, как Дуг забрал его у Лайона. Око на нем отсутствовало.
– Отсутствовало?
Кай кивает. Кабина содрогается, и ее кожа приобретает землистый оттенок.
– Наконечник косы был обернут поясом, когда я встречалась с Лайоном на прошлой неделе, и мне стало любопытно, по какой причине он это сделал. После того как Дуг завладел посохом, пояс исчез, а вместе с ним и око.
Странно. Зачем бы Лайону понадобилось обвязывать посох, если только он не хотел, чтобы кто-то узнал о пропавшем оке? Какими бы соображениями он ни руководствовался, я, вероятно, должен испытывать облегчение от того, что кристалл пропал – значит, одним оружием против нас меньше. Однако, учитывая прочую силу, которую ему удалось накопить, вряд ли это окажется важным.
– Если Дуг завладел магией Ананке, ему не нужен посох, чтобы найти нас. Как же нам проникнуть в Обсерваторию незамеченными, раз он узнает о каждом нашем шаге прежде нас самих?
– Не уверена, что он знает. После того как Дуг забрал магию Лайона, она выжгла ему один глаз, – с отвращением сообщает Кай. – Вероятно, это было проклятие.
– Проклятие?
– Ну, слышал, наверное, что украденная магия – это проклятая магия. – Кажется, ее веселит изумленное выражение моего лица. – Дуг похитил магию, и магия забрала его глаз. Понимаешь теперь? Он проклят, – говорит она таким тоном, будто нашла решение всех наших проблем.
– Но ведь у Лайона оба глаза целы, – цинично возражаю я.
– Лайон никогда ничего не крал у Ананке.
Очередной виток турбулентности принимается раскачивать самолет. Мы оба вжимаемся в спинки сидений, когда воздушное судно начинает резко терять высоту. Удары молний прорезают небо, капли дождя стекают по окну.
– Шторм усиливается, – говорит Кай. – Погода, вероятно, прикончит нас всех прежде, чем у Дуга появится шанс.
– Что ты имеешь в виду?
– Штормы означают перебои в подаче электроэнергии. При отсутствии питания нет соединения с лей-линиями. Если Времена года развеются по ветру, некому будет создавать новые, чтобы восстановить баланс.
– Почему Дуг не может этого сделать?
Кай поворачивается ко мне и поднимает бровь.
– Ты когда-нибудь видел, чтобы Майкл этим занимался? Нет. Потому что это не в его власти. Это задача Геи. Если ее магия ослабнет, весь мир окажется в беде.
Самолет набирает высоту, кабина выравнивается. Когда капитан выключает сигнал о необходимости сидеть с застегнутыми ремнями безопасности, я опираюсь на локти и тру глаза, испытывая невероятную усталость от осознания, сколь многое поставлено на карту помимо жизней Чилла и Флёр.
Как нам остановить Дуга, прежде чем он уничтожит всю проклятую планету?
– Прости, – шепчет Кай. Я поднимаю голову и вижу, что она смотрит в окно, закусив губу. – Предполагалось, что это будет один чистый выстрел, – признается она. – Одно прямое попадание в спину, чтобы мне не пришлось видеть твоего лица, когда ты умрешь. Но ты был исполнен решимости и упрямо продолжал вставать, сколько бы раз я в тебя ни стреляла. – Она вздрагивает. – Я никогда не видела, чтобы кто-то так боролся. Вот поэтому.
У меня пересыхает во рту, когда я вспоминаю о собственной смерти.
– Что «поэтому»?
Она поворачивается ко мне.
– Поэтому я и решила прийти к тебе после всего, что натворил Дуг. Мне кажется, я понимаю, почему Лайон верил в тебя. – Она снова прислоняется к стенке самолета, упершись в нее головой в облаке розовых волос. Я не говорю ни слова, когда ее глаза закрываются.
Я бодрствую весь полет, тревожась и задаваясь вопросом, сколько выстрелов может выдержать один человек и хватит ли у меня сил продолжать подниматься снова и снова.
19. Островок прошлогоднего снега
Ложное окно в старой комнате Соммерса в общежитии мигает, когда я захожу и включаю свет. Ликсу проскальзывает за мной и сразу направляется в прилегающую спальню.
Я провожу пальцем по низким полкам, задержавшись у винтажной вертушки для пластинок, на которой представлена коллекция старых виниловых панк-альбомов, и просматриваю ее. Протянув руку за разваливающимся на части кубиком Рубика, опрокидываю стопку коробок с видеоиграми.
Мы с Джеком Соммерсом жили в одном крыле, ходили по одним и тем же коридорам и ели вместе в одной столовой в течение десятилетий, прежде чем я стал Стражем, но так и не узнали друг друга по-настоящему. Время от времени случались светские мероприятия для Зимних Времен года или тайные вечеринки в общежитии, на которых Ноэль неизбежно приклеивалась к Джеку и завязывала разговор, а я в это время обычно уже уходил. Меня всегда выводило из себя то, как она смотрела на него – как все смотрели на него, – будто он некая загадка, которую нужно разгадать. И Лайон был моим научным руководителем, когда я только-только стал Зимой, за много лет до Джека. Но потом появился Джек, и каждый раз, стоило мне обернуться, он оказывался тут как тут. У меня складывалось впечатление, будто Лайон был тайно одержим этим новым парнишкой: сразу выбрал его себе в любимчики и все свободное время посвящал тому, чтобы «помочь Джеку освоиться», потому что сам Соммерс скулил как щенок, не понимая, что выиграл в гребаную лотерею, когда умер и попал сюда. На следующий год я попросил сменить мне руководителя, просто чтобы больше не видеть этих двоих.
Когда Майкл пригласил Соммерса присоединиться к его Страже, я был уверен, что это случилось благодаря поддержке Лайона. Истинную причину, по которой Майкл пытался завербовать его, я осознал позже… просто он увидел что-то в будущем Джека, или, может быть, в своем собственном, и попытался пустить под откос потерявший управление поезд еще до того, как тот покинул станцию. А Джек его предложение отверг.
Отбросив кубик Рубика, который упал на продавленные подушки видавшего виды старого дивана, поднимая клубы пыли, я подхожу к стоящему в углу столу. Рабочее место Чилла – самая впечатляющая часть комнаты: три тонких высококлассных монитора, дорогая эргономичная клавиатура и тщательно демонтированный жесткий диск, из корпуса которого торчат во все стороны провода, уверяя в полной бесполезности.
Я выдвигаю ящик стола и вижу рассыпавшиеся из открытого пакета чипсы и улепетывающего таракана, который немедленно исчезает под грудой пустых папок. Мусорный контейнер под столом переполнен разорванными документами и фотографиями. Уходя, Джек и его куратор проявили предельную осторожность.
Я иду в их общую спальню и наблюдаю, как Ликсу разрывает то немногое, что Джек с Чиллом оставили здесь. В отличие от Джека, его куратор, похоже, поднакопил кое-какие личные вещички за проведенные в Обсерватории годы. Сторона комнаты Джека по сравнению с его кажется голой – никаких семейных фотографий в рамках, безделушек, трофеев или принадлежностей для хобби, способных рассказать о нем больше, чем разрозненные фрагменты, собранные мной из нескольких незначительных записей, на которые Лайон махнул рукой и не зачистил с серверов. Такое впечатление, что Джек Соммерс никогда не утруждался обустройством своего жилища. Как будто с самого начала не собирался здесь оставаться.
Ликсу тщательно копается в нутре брошенных электронных устройств в поисках чего-нибудь, достойного спасения, потом скидывает все с кроватей, разрывая на части большие и маленькие подушки, чтобы проверить их содержимое. Внезапно ритмичные звуки погрома стихают. Я поворачиваюсь и вижу, что она разговаривает на пониженных тонах, прижимая руку к передатчику и сверля меня взглядом.
– Это Зара. Говорит, что Сэмпсон и Соммерс сели на рейс из Мехико и приземлятся в Хитроу через двенадцать часов.
Значит, скоро они объявятся у нас на пороге.
– В таком случае тебе лучше поторопиться с поисками чертова кристалла. Я хочу, чтобы он был у меня в руках до того, как Джек доберется сюда.
– Да, сэр.
Ликсу отключается и начинает рыться в шкафах и ящиках Джека. Око должно быть где-то в этой комнате, поскольку все остальные места мы уже обыскали.
– Кронос, сюда!
Ликсу вытаскивает со дна шкафа металлический ящик, отбрасывая в сторону свернутые в трубку бумаги для рисования, и выставляет находку на середину комнаты.
Я наклоняюсь, чтобы поднять один из рулонов. Скрученные страницы неохотно распрямляются, и темные, набросанные карандашом линии размазываются под моими прижимающими края пальцами.
Поля испещрены едва различимыми заметками. Пересекающиеся линии отмечены крестиками и вопросительными знаками. Я узнаю форму структуры на рисунке, прежде чем удается расшифровать почерк Джека. В центре первой страницы изображен круглый коридор, ответвления от которого лучами расходятся к каждому из крыльев на следующих четырех листах.
Это разделы карты – карты Обсерватории.
Некоторые детали с течением времени добавлялись или, наоборот, стирались. На страницах проставлены даты, причем самая ранняя относится к 1989 году. Это грубый набросок секции катакомб под северным крылом с тщательно обозначенными туннелями под комнатой Джека. Некоторые заканчиваются тупиками, другие остались незаконченными и помечены вопросительными знаками.
Выходит, он планировал побег из Зимнего крыла и изучал, что в нем где находится – туннели и контрольно-пропускные пункты, лестничные клетки и шкафы, – с того самого года, как попал в Обсерваторию. Еще до появления здесь Флёр. Как будто ему с самого первого дня не терпелось вырваться из этого места. Но ведь катакомбы недоступны для Времен года и их кураторов! Значит, Джеку помогали.