Волна статического электричества потрескивает в воздухе, когда Флёр достигает дуба по другую сторону стены.
– Давай-ка сразу проясним ситуацию: здесь неподалеку находится команда Стражей, следящих за каждым твоим движением. Если ты хотя бы на шаг отступишь от заданной траектории, твой друг Чилл дорого за это заплатит. А попытаешься бежать – они выследят тебя и прикончат.
Кровь на моих руках вполне могла принадлежать Чиллу, и Флёр это знает. Она прищуривается от дождя. Воздух шипит, когда небо над парком пронзает молния.
– Что мы здесь делаем?
– Возобновляем занятия. – Улыбаясь как можно шире, я указываю на дерево. – Чем быстрее ты преподашь мне урок того, как управлять магией земли, тем скорее мы вернемся в Обсерваторию.
Флёр откидывает волосы со лба, стреляя глазами в тень. Она сгибает пальцы, и вокруг нее начинают потрескивать искры.
– Хорошо, – говорит она, глядя на дуб позади меня. – Почему бы нам не начать с демонстрации?
Ее магия вибрирует, как лей-линия, прокладывая путь в земле под моими ногами. Флёр дергает кулаком, и ветка, просвистев в воздухе, ударяет меня по щеке, точно хлыстом. Я протягиваю руку и, схватив ее, зажимаю между пальцами, заставляя Флёр вскрикнуть.
Она отскакивает назад, прижимая руку к груди. Кровь струится по костяшкам ее пальцев, смешиваясь с дождем, а лицо искажается от боли, когда она смотрит на деформированную кость в мизинце.
– Я же велел тебе не делать этого! – Щеку щиплет.
Флёр падает на колени, быстро теряя силы от боли и холода.
– Черт возьми, у нас нет на это времени!
Я призываю свою зимнюю магию. Флёр с воплем отшатывается от меня, когда я хватаю ее сломанный палец ледяной рукой. Боль, похожая на сердечный приступ, сжимает грудь, когда моя магия перетекает во Флёр. Она задыхается, согнувшись пополам, но ее рана залечивается: кости пальца выпрямляются и срастаются. Закончив лечение, я со стоном отталкиваю ее от себя.
Флёр хватается за ребра, и мы оба тяжело дышим. Моя боль постепенно ослабевает.
– Эта магия… – выдыхает она, – убьет тебя. И никакая практика не спасет.
– Только если ты прежде не прикончишь нас обоих.
Парк плывет у меня перед глазами, и я потираю грудь, желая, чтобы боль поскорее утихла. Я видел скудные видеозаписи Джека и его друзей, когда они сбежали из Обсерватории. Мне было известно в теории, что одно слабое Время года и одно сильное могут соприкасаться и делиться магией… обмениваться силой и исцелять друг друга. Но ничто не могло подготовить меня к практическому исполнению. Внезапная потеря энергии оставила меня одурманенным и немощным. Флёр, с другой стороны, выглядит так, как будто может приказать любому дереву в этом парке уничтожить меня.
Ее взгляд устремляется на ветку над моей головой.
– Пристегнись, Кронос, – говорит она, когда я тянусь за передатчиком. – Ночь обещает быть долгой.
30. Противостояние во тьме
Кай бежит по туннелю, таща меня за собой, и лук болтается у нее на плече. Хулио ругается, велит Эмбер посветить им. Слыша рев пламени за спиной, мы проскакиваем развилку, уклоняясь от огня, и голоса моих друзей затихают позади. Нас окружает удушающая дезориентирующая темнота, такая, что я даже не могу сказать, открыты мои глаза или закрыты.
– Как ты это сделала? – тяжело отдуваясь, спрашиваю я.
– Люди тоже могут творить магию. Ловкость рук. Кролик из шляпы. Игра света. На это любой способен, – отвечает Кай, затаскивая меня за очередной угол.
– Но…
– Говори потише, иначе они тебя услышат.
Кай резко сворачивает налево, и я следую за ней, царапая плечо с наложенными швами о грубую каменную стену. Мы меняем направление. Я выкрикиваю ругательство и рывком останавливаю Кай.
– Ты хоть понимаешь, куда мы идем?
Она зажимает мне рот ладонью. Я больше не слышу ни Хулио, ни Эмбер, ни Мари, ни Поппи, и меня охватывает паника. Я отбрасываю ее руку и шиплю:
– Мы не можем просто бросить их в темноте!
Кай включает фонарик, и я прикрываю глаза от яркого света. Мягкий желтый конус сияет из ее кармана, отбрасывая на лицо жуткие тени.
– Если бы ты хотел вернуться, то не шептал бы. Тебе не больше моего улыбается застрять в какой-то вшивой комнате в общежитии. Сидели бы мы там с тобой, крутили большими пальцами, чтобы убить время, пока Эмбер и Хулио блуждали бы здесь, внизу, в поисках твоей подружки.
Стискивая зубы, я оглядываюсь на дорогу, которой мы пришли.
– Не беспокойся о своих друзьях. Дуг не станет их искать, потому что направит все силы на наши поиски. В любом случае, так они будут в большей безопасности.
Терзаемый сомнениями, я бросаю последний взгляд на туннель позади меня, который сразу же исчезает в темноте, стоит лишь отвести от него луч фонарика.
– Я делаю тебе одолжение, – говорит Кай, пожимая плечами, – но если не хочешь идти, не позволяй мне тебя останавливать.
Она перекидывает лук через плечо и возобновляет движение, прихватив с собой фонарик. Я следую за ней, все еще испытывая огромное желание вернуться. Но она права: разыскивая меня, они существенно замедлятся.
– Куда мы идем? – спрашиваю я, видя, что туннель сужается, так что мне приходится шагать не рядом с Кай, а за ней. Я втягиваю голову в плечи, чтобы не стукнуться о свисающие с низкого потолка сталактиты.
– Зимнее крыло должно быть примерно в четверти мили к северу от нас.
При мысли о том, как легко заблудиться здесь, внизу, у меня теснит в груди. Кажется, стены вокруг смыкаются. Я представляю, как мы будем бродить по лабиринту туннелей, пока не сядет батарейка в фонарике Кай и это место не станет нашей могилой.
Кай останавливается, чтобы посветить на свой компас, когда мы подходим к очередной развилке.
– За кухнями под каждым крылом есть мусоросжигательная печь, – объясняет она. – Мы можем вскарабкаться наверх и спрятаться в Зимнем общежитии, пока не выясним, где держат Флёр.
– Я думал, ты хочешь найти свою сестру. Разве ее крыло не прямо над нами?
– Моя сестра – Зима, – поясняет она, выбирая туннель и сворачивая в него.
– Зима? – Я бегу за ней, чтобы не отстать, и задеваю ногой камень. – Как так?
Среди Времен года в Обсерватории почти нет братьев и сестер. Мне известен только один случай о паре близнецов, которые попали сюда вместе после несчастного случая, когда их машина съехала с моста и потонула в ледяном ручье. Гея сделала их обоих Зимами и назначила в соседние регионы, чтобы они продолжали держаться друг друга.
– Мы с сестрой умерли вместе. Дома случился пожар, – объясняет Кай. – Когда Гея нашла нас, мы согласились пойти с ней, но не понимали, чего нам это будет стоить. Не знали, что станем другими, разлученными навсегда. Она даже поместила нас в разные полушария. С тех пор я Руби не видела. – Туннель расширяется, и Кай ускоряет шаг.
– Когда это было?
– Сочельник 1973 года.
Я догоняю ее, чтобы идти рядом, но не знаю, что сказать.
– Полный отстой. Не сомневаюсь, что для Геи было важно поддержание равновесия и прочего, но это кажется довольно бессердечным даже для нее.
– Да, но… У них с Лайоном были свои причины, – бормочет она.
– А Лайон-то какое имел отношение к твоему назначению?
Кай искоса смотрит на меня.
– Это неважно. Было и прошло, ясно?
Может быть. Но я не могу избавиться от ощущения, что в этом есть что-то странное.
– Что случилось с именем твоей сестры? Я определенно не из тех, кто болтает, и все же даже мне кажется, что Руби – летнее имя. Ну, знаешь, как рубин – камень рождения.
– Руби – ее настоящее имя, – отрывисто говорит Кай. – Под которым я ее и помню.
– Поверь мне, я все понимаю. – Если кто-то здесь и придает значение важности имен, так это я. – А теперь она как зовется? Я знаком с большей частью Зим в своем полушарии. Может быть, смогу выяснить, в какой она комнате. – В кампусе всего несколько сотен Зим. Ее будет нетрудно найти.
– Профессор Лайон сказал, что ее зовут Неве. Неве Ондинг.
У меня перехватывает дыхание. Шагающая впереди Кай оглядывается через плечо, чтобы выяснить, почему я остановился. Мой взгляд скользит по ее лицу… по щекам, носу, подбородку. Я с трудом сглатываю, отказываясь принимать множество маленьких схожих черт, которые теперь кажутся такими очевидными. Кай не может быть сестрой Неве. Не той Неве, которую Эмбер убила у моей хижины.
У меня сжимается горло, когда я вспоминаю ощущение безвольного рта Неве на моем и магию ее дыхания, которую я забрал, когда она умирала.
Я отвожу взгляд и смотрю на стены, на пол – куда угодно, только не в лицо Кай, чтобы не видеть в нем черточки ее сестры.
– Ты говорила о ней с профессором?
– Тайком. Некоторое время он помогал нам обмениваться письмами.
Очень похоже на то, что Лайон сделал бы для одного из своих любимых учеников. Например, для меня. Осознание этого растревоживает в душе новую волну вины. Лайон знал Кай и Неве еще до того, как я попал в Обсерваторию. Не шапочно, а очень даже близко. Может быть, так же близко, как и меня. И все же, когда я позвонил ему из телефона-автомата за баром в Оклахоме – когда признался, что Неве мертва и что я забрал ее магию, – он не сказал ни слова. Ни мне, ни Кай. Почему Лайон не сообщил ей эту новость, когда она вышла из стазиса? Возможно, потому, что просто пытался защитить меня…
«Он заверил, что, если я обеспечу твою безопасность, ты поможешь освободить мою сестру».
Ее сестра. Мой дымный туман.
Неужели Лайон послал Кай найти меня и помочь, потому что знал, что мы будем искать одно и то же?
– Когда ты в последний раз получала от нее вести? – слышу я свой вопрос.
– Давным-давно. Мы поссорились. – Кай поднимает глаза, ошибочно принимая мое ошеломленное молчание за любопытство. – Руби винила меня в том, что с нами случилось. Пожар начался из-за меня. Я оставила горящую свечу в нашей комнате, а окно было приоткрыто, и занавеска… – Она с содроганием закрывает глаза. – Руби всегда любила затаивать обиду, но после этого… В общем, она меня так и не простила. Она никогда не хотела быть здесь, но я подумала, что может быть… – Кай тяжело вздыхает. – Я думала, что, может быть, мы сможем преодолеть это вместе, но Руби перестала отвечать, а через некоторое время и Лайон перестал предлагать мне передавать письма.