Я качаю головой.
– Даже Лайон считал, что это опасно. Что я могу причинить кому-то боль. Я лишился контроля.
– И никогда не обретешь его вновь, если будешь продолжать отталкивать свой дымный туман. Нравится тебе или нет, но он часть тебя, и если хочешь вернуть свою магию, то в какой-то момент тебе придется столкнуться с тем, что снедает тебя изнутри.
– Знаю. Я так и сделаю. – Я протираю свои усталые пустые глаза. Лайон и Гея должны были быть здесь, чтобы помочь мне собрать себя воедино. Чтобы помочь мне понять, кем я теперь являюсь. Но их больше нет. И Флёр пропала. А правда заключается в том, что я не уверен, смогу ли в одиночку противостоять тому, что скрывается в этом дымном тумане. – Мой дымный туман далеко не уйдет. Я попробую еще раз. – Я все еще чувствую, как он холодной тенью нависает надо мной.
– Ты винишь меня, не так ли? – Видя мой озадаченный взгляд, Кай поясняет: – За то, что случилось с твоим дымным туманом.
– Нет, – бормочу я.
Я виню себя, но не могу сказать ей об этом. Не сейчас. Сегодня вечером я уже заглядывал в эту бездну, и мне невыносима мысль о том, чтобы утянуть за собой Кай.
– Когда в таком случае ты начнешь доверять мне? – Ее вопрос застает меня врасплох. – Больше никаких шуток про ходячий кебаб, – говорит она. – И заявлений о том, чтобы я держала свои стрелы в зоне твоей видимости. Я привела тебя сюда не для того, чтобы надуть. И не собираюсь начинать сейчас.
Я пытаюсь сосредоточиться на том, что испытываю по этому поводу. Тот факт, что мы оба сделали друг другу что-то ужасное, сознательно или нет, не отменяет нанесенного нами ущерба.
Я хватаю куртку с подлокотника дивана, достаю из внутреннего кармана карту и возвращаю ей. Она протягивает к ней руки, с которых еще капает вода, но вдруг останавливается.
– Может, тебе стоит оставить ее себе, – предлагает она, указывая на свои мокрые карманы. – Она натягивает лук, видя, что Марч и Ликсу начинают шевелиться. – Нам лучше убраться отсюда, пока они не пришли в себя.
Я засовываю карту обратно в куртку вместе с отнятыми у Стражей передатчиками. Перекинув рюкзак через плечо, оглядываюсь в последний раз, думая о том, что сказала Кай: я не смогу контролировать свою магию, пока не встречусь с ней лицом к лицу, не отталкивая ее. Я ищу признаки своего дымного тумана в комнате, которую прежде делил с Чиллом – до того, как мы сбежали, до Флёр, до всех выборов, которые привели нас туда, где мы сейчас находимся, – и задаюсь вопросом, станет ли он когда-либо прежним.
39. Сиять она не перестанет
Когда я вхожу в свой кабинет и сажусь за стол, заключенная в шаре магия Геи пробуждается и начинает искрить. Замкнутое пространство гудит от статического электричества, крошечные электрические разряды разбиваются о стекло, как будто наблюдая, как я роюсь в ящичке с елочными украшениями Флёр.
Отставляю серебряного ангела в сторону и наклоняюсь ближе к шару, борясь с желанием разбить его при виде отшатнувшегося от меня света.
Магия Геи вела себя совсем по-другому, когда в Центр Управления приводили Флёр. Стоило ей появиться, и искры затихли, превратились в мягкое свечение. Магия потянулась к Флёр, точно нос любопытного домашнего животного, жаждущего обнюхать ее. Совсем не так она ведет себя сейчас со мной.
«Ты недостаточно человечен, чтобы владеть такой магией».
Я откидываюсь на спинку стула, пристально глядя на шар, магия в котором постепенно успокаивается. Человечен. Флёр швырнула в меня это слово, как будто оно наделено какой-то силой. Как будто нужно стремиться к тому, чтобы быть человечным. Как будто любой куратор или уборщик мог проникнуть внутрь этого шара и забрать магию Геи, а мне это не по силам.
Мысль о том, чтобы снова проглотить это пчелиное гнездо, заставляет меня содрогнуться. Но нет другого способа сделать то, что должно быть сделано. Я зажмуриваюсь, вспоминая, как исказилось от боли лицо Флёр, когда она проникла разумом в сломанное растение. Я тоже что-то почувствовал – не столько боль, сколько глубокий дискомфорт, – когда исцелял ветку в своих покоях. Невыносимым мне это не показалось. Уж точно несравнимо с пламенем, разливающимся сейчас в моей груди. Флёр сказала, что первый шаг к исцелению – это готовность признать боль. Пропустить через себя страдания.
Я массирую грудь, наблюдая, как за стеклом плавает магия. Если я преуспею в том, что задумал, у меня будет сила исправить все, что испортил Лайон, – восстановить системы равновесия, учрежденные Майклом. Джек здесь, и Флёр – моя пленница. Как только я это сделаю, смогу устранить их обоих. Так что, черт возьми, меня останавливает?
Я наклоняюсь к столу, и магия отшатывается от меня.
«Все закончится совсем не так, как ты себе воображаешь, Дуглас. Чтобы ясно видеть, нужны два глаза… Ты будешь один, сейчас и всегда».
Я обхватываю голову руками. Мне бы следовало заниматься поисками ока.
Стук в дверь отвлекает меня от размышлений. Я отодвигаю в сторону украшение с ангелом и кричу:
– Войдите! – Ликсу приоткрывает дверь и выглядывает из-за нее. Я чувствую исходящий от нее запах стыда и стискиваю зубы. – А я думал, ты собираешь группу наблюдения в комнате Соммерса.
– Да, Кронос. Я хочу сказать…. Я так и сделала. – Она входит в мой кабинет. Нос у нее распух, под глазами появились черные круги, на шее – кольцо темных синяков. – Мы с Марчем… попали в засаду, – хрипло говорит она. – К тому времени, как мы добрались до комнаты Соммерса, они с Кай уже находились внутри.
Упершись костяшками пальцев в поверхность стола, я наклоняюсь к ней.
– Джек Соммерс ранен, а Кай Сэмпсон лишена силы всех четырех элементов. В них не осталось ни капли магии. Но при этом ты хочешь сказать, что эта парочка малахольных людишек надрала задницы моим самым опытным Стражам?
– Не совсем так, сэр. – Она прочищает горло. – С ними был дымный туман.
Я всматриваюсь в ее глаза в поисках признаков того, что она лжет, но воспоминания о драке с Джеком хаотичны, образы его комнаты в общежитии слишком темные, чтобы хоть что-то рассмотреть.
– Расскажи мне все.
– Он… он появился из ниоткуда и… так и льнул к Джеку, как будто…
– Выкладывай уже, как есть!
– Было похоже, что он позволил Соммерсу использовать свою магию.
Мысленно я возвращаюсь к показанным мне Лайоном воспоминаниям о последних мгновениях жизни Майкла. В стеклянном шаре был дымный туман, похожий на один из тех, какие Гея всегда держала в качестве домашних животных на своем столе, – это был туман Даниэля Лайона. Возможно ли, что теперь он помогает Соммерсу?
Нет… нет, такого просто не может быть, ведь я видел, что случилось с тем дымным туманом. Гея отдала его куратору Джека и превратила его в Зиму. А что, в таком случае, произошло с дымным туманом самого Джека?
«Я все еще могу спасти его». Вот что Лайон сказал тогда Гее. В воспоминании, которое я увидел в глубине его глаз перед тем, как убить его, присутствовал еще один дымный туман. Еще один шар. Он стоял на столе. Но не на этом столе.
Я хватаю рукой подбородок Ликсу и неуклюже копаюсь в ее памяти, пока не натыкаюсь на то, что ищу, – день, когда она обыскивала прежний кабинет Лайона. Обстановка тесной комнатки уничтожена, как будто там случилось землетрясение, повсюду разбросаны бумаги, книги и осколки стекла. Но никакого шара не было.
Стекло… шар.
Черт бы побрал Лайона! Он его разбил.
Я грохаю кулаком по столу.
– Соммерс присвоил себе этот дымный туман? Он теперь снова Зима?
Ликсу растерянно моргает.
– Я… я так не думаю.
– А я полагаю, что ответ очевиден.
– К тому времени, как мы с Марчем пришли в себя, они с Кай уже убрались оттуда. Но я не уловила никакого запаха в комнате. – Она неуверенно ерзает, осторожно поднося руку к уху.
– Где твой передатчик?
Она опускает руку, выдерживая паузу дольше, чем того требует вопрос.
– Он был поврежден во время боя. Я отправила запрос в Центр Управления, чтобы ему нашли замену.
Я снова опускаюсь на стул. Если дымный туман Соммерса так стремился помочь ему, почему тот его не забрал? Почему бы не вооружиться магией до зубов и не прийти за мной?
– Сэр? – Голос Ликсу похож на назойливое насекомое, грозящее вот-вот переполнить чашу моего терпения. – Есть еще кое-что. Речь идет о стазисных камерах в катакомбах. – Воздух вокруг нее, кажется, дрожит. – Кто-то их уничтожил.
– Сколько именно? – рявкаю я.
Ликсу пожимает плечами.
– По меньшей мере, дюжину.
Это означает двенадцать свободноживущих Времен года, которых мои Стражи не сумеют забрать. Если я не смогу взять Времена года под контроль, у нас не будет никаких шансов восстановить то, что мы потеряли.
– Опять Соммерс и его друзья, – рычу я. – Как им удалось пробраться мимо Стражей?
– Все Стражи были отправлены на поиски Весны. – Ликсу отшатывается от меня. – Те двое, что дежурили у ваших покоев, ходили проверять ее каждый час, как вы и велели. – Она сглатывает, явно боясь сказать остальное. – Они нашли открытый вентиляционный люк за комодом. Она ускользнула, сэр.
– Нет, – цежу я сквозь зубы, натягивая перчатки. – Соммерс здесь, вместе со всеми, кто ей дорог. Без них она Обсерваторию не покинет.
– Я велела Центру Управления поискать по инженерным схемам карту вентиляционной системы…
– Не стоило труда. Я сам ее разыщу. – По дороге к двери я хватаю косу.
– Но, сэр, я могу…
– Я сказал, что сам поохочусь на нее!
40. Робкий оклик
С каждым проходящим часом страх крепче сжимает мне сердце. Кай не хотелось покидать Зимнее крыло. Если бы не столкновение с Ликсу и Марчем, она отбросила бы осторожность и принялась стучаться в каждую дверь в корпусе, чтобы найти сестру. Однако ей не хуже моего известно, что рано или поздно Стражи заявятся сюда искать своего пропавшего командира. Скоро они заполонят Зимнее общежитие, охотясь за нами, не оставляя нам другого выбора, кроме как отступить обратно в катакомбы.