В центре пещеры появляется слабое свечение. Чилл бросается к Эмбер, кожу которой начинают пронзать иглы света. Притянув ее к себе на колени, он перекатывает ее на бок и, выдернув древко стрелы у нее из спины, делится с ней своей энергией. Эмбер ахает и открывает глаза. Подбегают Мари и Поппи и принимаются помогать ему плотнее прижимать руку к ране.
Хулио превращается в бурю ярости. Дрожащими руками он стискивает горло Кай, под кожей которой зарождается тусклый свет.
– Забери ее, Джек, – цедит Хулио сквозь стиснутые зубы. – Забери магию!
Глаза Кай широко распахиваются. Она лягает Хулио коленом в бедро, выводя из равновесия, и отползает от него, тяжело дыша, но он снова хватает ее сзади. Удерживая ее рукой за шею, Хулио поворачивает ее ко мне, как подношение.
– Забери сейчас же, Джек!
Моя магия сияет внутри нее, опасно близко к поверхности.
Я тянусь за последним оставшимся у меня в кобуре ножом. Кай пытается вырваться из рук Хулио. Моя перетянутая жгутом нога пульсирует от боли, земля подо мной колеблется. Я мог бы вернуть свою магию. Она исцелит меня, и я снова стану сильным. Тогда я смогу противостоять Дугу и попытаюсь спасти Флёр. Но я не в состоянии этого сделать. Только не таким образом.
«Дыши глубоко, не забывай, что ты истинный лев…»
Запускаю руку в карман куртки и нащупываю там последнюю дымовую гранату и передатчики, которые мы забрали у Ликсу и Марча. Затуманенные морозом глаза Кай смотрят прямо на меня, и ее рука тоже ныряет в карман, как будто она тянется за оружием.
Мои пальцы соскальзывают с ножа. Не давая себе времени на раздумья, я выхватываю гранату, выдергиваю чеку и бросаю ее к ногам Хулио. Если он увидит, что я собираюсь сделать, то попытается остановить меня.
Хулио отскакивает назад от катящейся прямо на него гранаты, а я бросаюсь к Кай, прежде чем потеряю ее из виду в густом белом облаке дыма. Она запрокидывает голову, когда я вцепляюсь в нее и, приставив нож к боку, сильно надавливаю, вгоняя его ей между ребер.
Она выгибает спину. Моя магия светится сквозь ее кожу.
– Прости, – шепчу я, надевая передатчик Марча ей на ухо. Красный огонек мигает, Кай обмякает в моих руках и в следующее мгновение исчезает.
Я падаю на колени, лишившись опоры, а ее магия – моя магия – собирается в шар света и улетает через туннели. Мне остается только надеяться, что она доберется до комнаты Марча и будет там в безопасности.
Когда дым рассеивается, я вижу, что все нависают над Эмбер. Хулио касается руками ее лица, его губы прижаты к ее лбу. Она шевелится. Ее веки еще тяжелы, но рана уже заживает.
Хулио поднимает голову и пялится на мой окровавленный жгут и рваные края пропитанной кровью рубашки, очевидно, считая, что я сошел с ума.
– У кого-нибудь есть аптечка первой помощи? – прерывисто спрашиваю я, чтобы нарушить напряженное молчание.
Чилл, Поппи и Мари дружно смотрят на меня, хмуря лбы от беспокойства, как будто оплакивают мою потерю. Может быть, так оно и есть. Отчасти я даже с ними согласен, но вообще у меня нет на это времени. Я придумал план, как вернуть Флёр, и для его осуществления мне потребуется нечто большее, чем магия.
48. Отправь больше искр ввысь
Идет косой дождь со снегом, тротуар перед порталом покрыт толстым слоем слякоти. Ударяет молния, и раскат грома эхом отражается от кирпичных зданий по обе стороны от нас. Я веду Флёр к Кроули Уорф, чувствуя ее нарастающее смятение, поскольку мы приближаемся к берегу Темзы, откуда дует пронизывающий ледяной ветер. В покоях Геи она взяла тяжелое шерстяное пальто и шляпу, длинный кашемировый шарф и кожаные перчатки на подкладке. Благодаря термобелью, надетому под джинсы и свитер крупной вязки, Флёр кажется более сильной и крепкой, хотя на самом деле под всеми этими слоями одежек ее магия сотрясается от дрожи. Напоминаю себе не забывать об осторожности и не держать ее на такой погоде слишком долго.
Штормы усиливаются по мере того, как распространяются слухи о смерти Лайона и Геи. По словам Ликсу, Времена года объединяются в группки и уходят из своих регионов, не желая рисковать, возвращаясь домой через лей-линии. На каждое свободноживущее Время года, которое нам удается выследить и вернуть в Обсерваторию, приходится двое исчезнувших из системы, что неизбежно приводит к образованию новых штормов. В десятках городов отмечается полный коллапс энергосистемы, что еще больше затрудняет доставку подключенных Времен года домой. Мои Стражи гасят разгорающиеся пожары недовольства, но, что бы мы ни делали, искры продолжают разлетаться.
У меня больше нет времени на бесполезные уроки с растениями в горшках и битвами воли в парке. Как некогда и заниматься поисками ока. Пора находить собственные ответы. Я обладаю контролем над магией Геи; и это все, что мне требуется для создания новых Времен года – моих собственных. Тех, которые будут всецело преданы моим принципам. Если я сумею сделать их достаточно, то получится восстановить нарушенное Лайоном равновесие. Кай, несомненно, займет Джека на какое-то время, а это значит, что мы с Флёр сможем всецело сосредоточиться на устранении учиненного беспорядка. Если и есть кто-то достаточно упрямый и альтруистичный, чтобы воскрешать мертвых, так это Флёр.
Когда я следую на север по нулевому меридиану, находящаяся внутри меня магия шевелится, реагируя на низкое гудение мощной лей-линии под ногами, через которую я чувствую связь со всей вселенной. Закрыв глаза, я, наверное, смог бы увидеть материю мироздания – карту времени и пространства, – каждую электромагнитно заряженную линию, светящуюся под поверхностью земли.
Низкий звон колокола часовни больницы Святой Троицы приглушен порывистым ветром. Где-то рядом щелкает замок, с соседней улицы долетает вонь мусора. Я срезаю путь и иду на восток, следуя за этим запахом вплоть до стоянки у Хайбридж Уорф. Из квартиры, кутаясь в пальто, выходит подросток, и мокрый снег засыпает его всклокоченные волосы. Помахивая заполненным мешком для отходов, он пересекает парковку, направляясь к мусорному контейнеру.
Шагающая рядом со мной Флёр начинает кипятиться.
– Что ты задумал?
– Решил сделать всем нам одолжение.
Флёр хватает меня за рукав, видя, что я вырываюсь вперед в погоне за пареньком. Ее рука соскальзывает, когда я бросаюсь и хватаю мальчишку за воротник пальто. Тот роняет мешок, в котором звенят жесть и стекло, а я обхватываю его за шею и приставляю нож к боку.
– Расслабься, – говорю я ему, – скоро все закончится.
– Дуг! Нет! Что ты творишь!
Мальчик выгибается вперед, когда я вонзаю лезвие, и сжимает полы своего пальто, толстая шерсть которого хорошо впитывает кровь. Впавшая в панику Флёр заставляет магию внутри меня гудеть. Ее широко раскрытые глаза мечутся с окон квартиры мальчика на пустую улицу позади нас. Последний удар церковного колокола растворяется в воздухе, и воцаряется тишина.
– Миру нужны Времена года, Флёр. Он умирает. Покажи мне, как его спасти.
– Я не могу!
– Я видел, как ты это делаешь.
Я смотрю ей в глаза, отмечая, что ее разум находит и схватывает то же самое воспоминание. Она сидит на поляне, густо поросшей полевыми цветами, и ей на лицо опускается бабочка. Соммерс замораживает ее, убивая ради глупой демонстрации своей магии, или, может быть, просто чтобы разозлить Флёр, отомстить за то, что она причинила ему боль. Флёр берет бабочку в сложенные чашечкой ладони, дует на нее, и бабочка улетает.
– Ты знаешь, как это сделать, – говорю я, поднимая парня в воздух за воротник пальто. – Ты можешь вернуть его к жизни. Это одно и то же, черт возьми.
– То было насекомое! И магии ушло совсем немного! Мне потребовались годы, чтобы понять, как это сделать! – кричит она, хватаясь за голову. – А он человек. Человек! Я недостаточно сильна для подобного!
– Тогда он умрет.
– Ты чудовище!
– Может, и так. Только не забывай, что сама разделила участь этого чудовища, нравится тебе это или нет.
Она сделает, что я велю. Уж слишком она чувствительная. И слишком предана самой идее жизни, чтобы позволить парнишке истечь кровью на улице. Я выбрал это место, в тени больницы, с виднеющимся за спиной шпилем, чтобы напомнить ей о ее собственном прошлом. О том, как она попала в Обсерваторию. И сейчас она здесь только потому, что была в свое время спасена.
Ее выбор прост. Потому что я ей его не оставил.
Мальчик смотрит на меня широко раскрытыми глазами, между его пальцами сочится кровь, а у меня в голове звенит церковный колокол.
Я падаю рядом с мальчиком и беру его за руку, когда его глаза закрываются. Мое прикосновение не обратит смерть, но мне кажется неправильным позволять ему страдать, не предлагая никакого утешения.
Дуг вышагивает по слякоти передо мной.
– У него нет времени, Флёр!
– Я не в состоянии этого сделать, – кричу я, моргая от мокрого снега. – Это ты контролируешь магию Геи, не я.
У Дуга на шее начинает сердито пульсировать жилка. С нетерпеливым ворчанием он опускается на колени напротив меня, глядя на меня поверх мальчика, и переворачивает его на спину, потом грубо хватает за воротник пальто, приподнимает ему голову, чтобы облегчить себе доступ к дыхательным путям, и прижимается открытым ртом к вялым губам мальчика. Сделав два быстрых спасительных вдоха, он останавливается и неуверенно смотрит на меня, потом опускает голову и вдыхает еще два раза. Тонкая струйка золотого света проходит между ними, и я нащупываю пульс на холодном запястье мальчика. Щеки Дуга пылают, когда он делает еще один вдох и пытается снова. Снова и снова. Однако лицо мальчика стремительно бледнеет. Кровотечение замедляется. Затем его сердце останавливается.
Тяжело дыша, Дуг отстраняется от его губ. Голова мальчика безвольно обвисает. Дуг вскакивает на ноги, наблюдая, как тусклое свечение исчезает в горле мальчика.
– Ты завладел магией Геи! Вот и сделай что-нибудь! – кричу я, злясь, что он прекратил попытки. Что он, не задумываясь, начинает столь чудовищное действо без всякой уверенности, сможет ли довести его до конца. – Не можем же мы просто оставить его здесь!