Внезапно ветер стихает, и воцаряется ошеломляющая тишина.
Капли дождя зависают в воздухе, подобно кристаллам, восход солнца едва золотит небо, очерчивая силуэты деревьев, ветви которых застыли на месте, согнутые бурей. Бурлящая река под обломками моста неподвижна, и одетые в белоснежные пенные шапки волны замерли, точно камень.
Ничто не движется, кроме меня.
Я бреду сквозь дождь, с трудом дыша, преодолевая теснящую грудь боль. Чем чаще я использую магию, тем больнее мне становится. Всякий раз, как призываю стихию, чтобы отразить атаку, получаю один и тот же результат: внутреннее противостояние. Бросаю взгляд на прожженную на куртке дыру, морщась при виде покрытой волдырями плоти. Нога сильно кровоточит в том месте, где ее задела падающая ветка, ветер то и дело залепляет грязью мой единственный глаз.
Ковыляя к машине Ликсу, я остро ощущаю боль во всем теле, в том числе и внутри. Мне следовало бы догадаться, почувствовать, что она отвернулась от меня, в тот момент, когда умоляла открыть порталы для Времен года, которых вывела из Обсерватории.
Шипя при каждом шаге, я тяжело опираюсь на посох. Не знаю, сколько еще смогу сдерживать время.
«Если бы ты контролировал ситуацию, мир бы сейчас не разваливался на части… Признайся, наконец, что вляпался по уши».
Я встряхиваюсь, подходя к машине Ликсу, полный решимости держать себя в руках. У меня все еще есть посох. И магия.
Лицо Джека в заднем окне подобно маске. Дворники застыли на лобовом стекле, летящие с шин брызги дождя замерли в воздухе. Я пинаю бок машины Ликсу, но нога проходит сквозь нее, как сквозь дым.
Бросив посох, я принимаюсь расхаживать перед фарами, от отчаяния дергая себя за волосы.
Я могу заморозить время, и для чего? Что хорошего в самой могущественной магии в мире, если, владея ею, чувствую себя бессильным?
Я тяжело вздыхаю, с удивлением обнаруживая, что в воздухе все еще витает множество запахов: выхлопные газы от машины Ликсу, приторная вонь Хулио Верано, дымный гнилостный запах его Осенней подружки… и что-то еще… резкое холодное мерцание, которое в последнее время витает в воздухе.
Оно исходит от Джека.
Но как это возможно?
Я закрываю глаза и отслеживаю всех по запаху. Хулио Верано уже в четырех метрах отсюда, направляется на запад. Эмбер Чейз не отстает от него.
Ликсу и Джек, Хулио и Эмбер… все они движутся в западном направлении. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, куда именно – на поиски Флёр.
Должно быть, она изменила курс внутри лей-линий. Если все стремятся на запад, ее, должно быть, отклонило от нулевого меридиана. Этот след я могу отследить. Во всем Лондоне найдется не так уж много лей-линий.
Дорого бы я дал, чтобы увидеть выражение лица Джека, когда он найдет не только Флёр, но и меня заодно, поджидающего у любой стазисной камеры, которую им удалось украсть, с выдернутой из розетки вилкой.
Схватившись за бок, я наклоняюсь, чтобы поднять посох с дороги, и устремляюсь на запад, отслеживая исходящий из-под земли электрический гул. С каждым шагом сломанное ребро колет все сильнее, и я ощущаю странную пустоту в сознании – жгучее отсутствие чего-то. Впервые я почувствовал ее в тот момент, когда Флёр исчезла. Ее магия отделилась от моей, как старый пластырь от кожи, вырвалась на свободу, оставив после себя разверстую рану.
Я брожу по замерзшим улицам Гринвича, не зная, куда иду. Просто следую за гулом лей-линии. Поднятый ветром с земли мусор завис в воздухе. В небе сверкает молния. Вокруг ни души. Ни на одном крыльце, ни в одном окне не горит свет. Интересно, так ли будет чувствовать себя мир, когда ему придет конец и останусь я один?
Лей-линия сходится с запахами Хулио и Эмбер. Чем дальше на запад я продвигаюсь, тем вернее, как мне кажется, совпадают траектории их путей. Я следую за ними по пустым улицам к… Пекхэму.
Я замираю, вдруг вспомнив разговор, состоявшийся у меня с Ликсу всего несколько дней назад:
«…сумел подключиться к записям уличной камеры в Пекхэме… Час назад она сошла там с автобуса».
58. «И некого уж больше побеждать…»[11]
Открываю дверцу машины, едва Ликсу сворачивает в переулок позади дома Огги. Фургона нигде не видно. Я постукиваю по динамику у себя в ухе, но связи нет.
– Флёр? – зову я ее по имени, шлепая по лужам к крыльцу. – Где все?
Ликсу выходит следом за мной, не потрудившись заглушить двигатель.
– Не знаю. Уже должны быть на месте. Договорились тут встретиться… – закончить фразу Ликсу не удается: позади меня раздается мягкий щелчок, и что-то тяжело падает на землю.
Обернувшись, я пячусь прочь от машины. Дверь со стороны водителя распахнута, стеклоочистители шлепают по лобовому стеклу, разгоняя потоки дождя. Ликсу лежит посреди улицы со склоненной под неестественным углом головой, и искры ее магии смешиваются с облачками выхлопных газов.
Над ее телом возвышается Дуг, у которого снова течет из носа кровь. На его скуле красуется темно-фиолетовый синяк, на куртке заметны подпалины. Не удостоив Ликсу ни единым взглядом, он переступает через оставшуюся от нее горстку пепла.
Как, черт возьми, он нас нашел? Око у меня, и он не мог знать, куда мы направляемся. Да и пешком он сюда так быстро добраться не мог.
Я смотрю ему за спину, ожидая увидеть полную Стражей машину, но он один.
– Неужели ты до сих пор ничего не понял? – спрашивает он, приближаясь хромающей походкой. – Убегать нет смысла. Тебе не по силам остановить грядущее. От Неизбежности не скроешься.
Медленно, шаг за шагом я отступаю от него.
– Я могу это остановить. И изменить тоже. Мы оба можем. Еще не поздно сделать правильный вы…
– Не смей заканчивать эту фразу. Вы с Лайоном оба можете катиться к черту. – Он неуклюже приближается ко мне, сжимая косу обеими руками и раздувая ноздри, потом резко останавливается в середине переулка и склоняет голову набок, заслышав звук открывающейся за моей спиной двери.
– Какой сюрприз, – восклицает Дуг, обнажая зубы. – Паршиво выглядишь, Кай.
Заслышав знакомый звук – из колчана достают стрелу, – я напрягаюсь и медленно оборачиваюсь через плечо. Дождь капает с коротких темных волос Кай, дрожащие от стазисной слабости руки сжимают лук. Стрела уже лежит на тетиве, готовая поразить цель, и ее хищные выдвижные зазубрины нацелены в пространство между мной и Дугом.
– Что тут сказать? Я полна сюрпризов, – отвечает она хриплым низким голосом, как будто только что проснулась. С ее плеч свисает фланелевая рубашка, которая велика ей на несколько размеров, да к тому же криво застегнутая, будто одевалась она в большой спешке. Пижамные штаны тоже ей большие и волочатся по земле, являя взгляду только кончики пальцев ног.
Дуг сплевывает кровь на тротуар.
– Рад видеть, что ты сумела выбраться из Обсерватории.
– Да неужели? – Она неуклонно приближается, медленно и осторожно, шлепая по лужам босыми ногами и переводя взгляд прищуренных глаз с Дуга на меня и обратно. – А у меня сложилось впечатление, что тебе все равно. Может, мне и приснилось, но готова поклясться, что слышала, как Стражи вызывали тебя по радио, когда началась эвакуация. Если не ошибаюсь, ты тогда сказал дословно следующее: «Пусть она там сгниет».
С губ Дуга срывается резкий смешок.
– Запомнила, значит.
– Я помню многое из того, что, по-твоему, не предназначалось для моих ушей.
Его улыбка гаснет, на шее начинает пульсировать жилка, когда они обмениваются долгим взглядом. Зловеще близко раздается раскат грома.
– Как тебе удалось выбраться? – спрашивает Дуг.
– Кто-то меня вынес. – Острие ее стрелы медленно перемещается ко мне. Кай слизывает с губ капли дождя и делает глубокий успокаивающий вдох, готовясь выстрелить. – Око у Соммерса. Он выкрал его у меня.
Инстинктивно я вскидываю руки.
– Мы можем поговорить об этом? – тихо спрашиваю я. – Пожалуйста.
– Ты уже сказал все, что мне нужно было услышать. – Она устремляет на меня свой острый пронзительный взгляд, будто пытаясь передать сообщение прямо мне в мозг, и бочком прокрадывается в середину переулка, зажимая меня между собой и Дугом.
Его лицо опадает, и он удивленно скользит по мне своим единственным глазом.
– Око у тебя? Покажи!
– Повернись ко мне спиной, Зима, – тихо говорит Кай.
Смаргивая струи дождя, я пытаюсь высмотреть какую-нибудь лазейку из переулка. Позади меня стена, передо мной здание. Кай справа, Дуг слева. Подумываю о том, чтобы рискнуть и броситься бежать. Лучше погибнуть в бою, верно?
Но что-то в словах Кай… и в ее глазах, когда она их произнесла… заставляет меня колебаться.
Она смотрит на меня таким же решительным пристальным взглядом, как тогда в пещере, прямо перед тем как погасила факел и мы удрали от ребят.
«Больше никаких шуток… о том, чтобы я держала свои стрелы в зоне твоей видимости. Когда… ты начнешь доверять мне?»
Капли дождя текут по ее лицу, но она даже не моргает, только раздувает ноздри. Она что же – испытание мне устроить решила?
«Повернись ко мне спиной… Зима».
Я смотрю на свои руки, уверенный, что их мерцание под ледяным дождем мне только кажется. Но они даже не дрожат.
Я поднимаю их и медленно поворачиваюсь спиной к Кай. Она подходит ко мне сзади и обыскивает мокрые джинсы, засовывает руку в карман и, вытащив око, показывает Дугу. Она стоит достаточно близко ко мне, так что я вполне могу пнуть ее локтем в ребра.
Она в упор смотрит мне в глаза, передавая безмолвное предупреждение.
Дуг выжидающе протягивает руку, и я замечаю, что его ладонь покрыта волдырями от обморожения и трещины красные и сочащиеся.
– Брось его мне.
Кай отрицательно качает головой и, спрятав око в карман, отступает на несколько шагов, выставляя меня перед собой, точно живой щит.
– Не двигайся, – велит она, и я ощущаю пробежавший по спине холодок, ожидая, что вот-вот схлопочу стрелу. Не уверен, к кому из нас она обращается.