План Джека и правда осуществился, только не совсем так, как он себе представлял.
Огги пытается втолкнуть Кай в дом, но ее лицо искажается от боли, и она вырывается из его рук, упрямо упираясь ногами в землю. Кай смотрит на меня сверху вниз, пронзая странным, почти бездонным взглядом. Это все равно что поставить два зеркала лицом к лицу, заглядывать в них и видеть бесконечность в их отражениях. Она моргает и качает головой, будто стараясь осмыслить то, что видит.
– Зимняя магия, – хрипит она. – Ты должна забрать ее у нас.
Я крепче сжимаю руку Джека.
– Подождем! Когда Джек очнется, он сам примет решение. Я не стану делать это за него.
Джек взмахнул косой в отчаянии, в целях самозащиты. Откуда ему было знать, что такое случится? По его задумке Кроносом должен был стать Хулио. И все с ним согласились. Ему следует позволить самому выбирать магию – и свою судьбу тоже.
Я нависаю над Джеком защитным жестом, откидывая назад ледяные пряди его волос. Его лоб холодный, кожа покрыта инеем. С тех пор как он умер тогда на озере, все, чего он хотел, – вернуться в Обсерваторию и забрать свою магию обратно, снова стать Зимой. Мне кажется неправильным делать выбор за него, даже не спрашивая. Я не могу так с ним поступить. Только не снова.
– Тогда он умрет.
Кай дрожит, потеет и, пошатнувшись, приваливается к боку Огги, но при этом не сводит с меня глаз, ясных и сияющих лихорадочным огнем. Ее слова не похожи на пустую угрозу. Это, скорее, констатация факта. Как будто она уже мысленно видела, как это происходит.
– Ты его не знаешь. Не представляешь, насколько он силен…
Кай выныривает из-под руки Огги и опускается на колени, упираясь руками в тротуар, чтобы быть на одном со мной уровне. В алмазных гранях ее глаз появляется образ: женщина склоняется над Джеком и забирает его магию. Я резко втягиваю носом воздух, узнав лицо этой женщины. Это не Гея, а я сама! Значит, Кай показывает мне не прошлое Джека, но наше будущее…
Кай моргает, и изображение исчезает.
– Он не очнется. Он ранен и измучен. Магии, которую ты ему дала, едва хватило, чтобы обеспечить выживание после всего случившегося. Будь он человеком, то уже умер бы. Но у него недостаточно сил для длительной борьбы. И тело его недостаточно крепкое, чтобы выдержать такую боль. Есть только два возможных исхода. Он не может быть и тем, и другим. Единственный способ избавить Джека от бремени Времени – чтобы один из вас убил его и забрал себе эту магию, так же как он сам забрал ее у Дуга. – Она скользит взглядом по Хулио, Эмбер и Чиллу.
Хулио отступает от Джека, остальные не двигаются.
– Или же Флёр может забрать Зимнюю магию, – продолжает Кай, позволяя Огги поднять ее на ноги.
– Но я…
– Теперь у тебя есть сила Геи. Ты единственная, кто может это сделать.
Я дотрагиваюсь до груди, вспоминая, как лежала при смерти в детской больнице. Я тогда услышала голос Геи в своей голове – она предложила мне выбор. И хотя я была без сознания, она поняла мой ответ, как будто почувствовала сокровенное желание моего сердца. В тот день, когда Джек погиб на озере, Гея тоже знала его ответ.
Призвав свою новую магию, я протягиваю руку к телу Джека. Этот процесс так же знаком мне и легок, как дыхание или использование магии земли. Сердцебиение Джека быстрое и аритмичное, боль всепоглощающая. Чем глубже в него проникает моя магия, тем более хаотичным делается тело. Помню, какое лицо было у Лайона, когда он забрал магию Майкла… и то, что сказала ему Гея.
«Ты не можешь одновременно быть и Временем года, и воплощением Времени. Первые подпитываются магией от хаоса, а последние – от порядка. Они диаметрально противоположны. Эта сила разорвет тебя на куски».
Зимняя магия Джека взывает к моей, извиваясь внутри него подобно ледяному шторму. Я чувствую, как она борется за пространство и контроль. Чувствую, как страдает Джек, потому что магия поглощает его силу изнутри.
Я глажу его по щеке. «Что мне делать, Джек?»
И слышу его мысленный ответ: «Я тебе доверяю».
Слеза скатывается по моей щеке, когда я смотрю на Кай. Она опирается на руку Огги, прижав ладонь к груди, на ее лице отражается страдание.
Все наши друзья смотрят на меня в ожидании.
Я понимаю, что должна сделать выбор, который Джек хотел бы, чтобы я сделала для него. Так же как и в тот день на озере. Точно так же, как поступил Джек, когда принял решение провести меня через лей-линии. Потому что в глубине души он знал: я верю, что он правильно выберет за нас всех.
Я поворачиваюсь к нашим друзьям, уверенная, что поступаю верно. Что именно этого он хотел бы для них.
– Помогите мне затащить его внутрь.
60. Вот все и завершилось
Слабый послеполуденный свет пробивается сквозь шторы в комнате для гостей в доме Огги. В углу бесстрастно тикают старинные часы, отбивающие каждый час, но Джек остается глух к их перезвону и даже не шевелится. Я сижу на складном стуле рядом с его кроватью, положив руку ему на грудь и упершись лбом в его обнаженное плечо, и борюсь со сном.
Кай и Хулио ссорятся внизу. В основном из-за Джека. Хулио переживает из-за того, что раз Джек слишком долго спит, значит, с ним что-то не так. Кай же уверяет, что видела будущее Джека и что с ним все будет в порядке – ему просто нужно время, чтобы отдохнуть и оправиться от потрясения и многочисленных травм. Хулио спешит напомнить ей, что именно она нанесла худшие из них, ниспровергая ее авторитетом в этом вопросе. Я не решалась оставлять их вдвоем в одной комнате, но Кай, казалось, была уверена, что Хулио ее не убьет, и я не видела особого смысла с ней спорить. Очевидно, магия Ананке наделила ее даром безошибочного предвидения, и ей очень нравится напоминать об этом Хулио всякий раз, когда он ее раздражает.
Чтобы несколько развеять мое беспокойство, Огги и остальные согласились побыть внизу и проследить за сохранением мира, давая мне возможность сидеть наверху с Джеком.
Я утыкаюсь головой ему в плечо. Тупую боль в солнечном сплетении становится все труднее игнорировать, тревога затрудняет дыхание. Кладу ладонь ему на грудь, прямо на сердце. То, что должно последовать, будет ново для нас обоих. Я сама не вполне осознаю границ и масштабов нашей власти, как и то, как мы будем взаимодействовать. Кай говорит, что, когда Джек проснется, он сможет ясно видеть прошлое, а также читать все мои воспоминания и выборы в моих глазах – и что он поймет. На данный момент прикосновение к нему не облегчает давления и боли, и я не могу манипулировать временем. Все, что в моих силах, – это быть рядом, когда он проснется, и надеяться, что я приняла правильное решение.
– У тебя холодные руки, – шепчет он.
Я поднимаю голову. Его ладонь скользит по моей, липкая и теплая, и я чувствую, что его жар несколько спал. В уголках его губ появляется легкая дразнящая улыбка.
Внезапно грудь Джека перестает вздыматься и опускаться, а улыбка гаснет. У меня падает сердце, когда его глаза начинают бегать взад и вперед под веками, и по внезапному ускорению его сердцебиения я понимаю, что на него нахлынули воспоминания.
Он поворачивает голову на подушке, и я заставляю себя встретиться с ним взглядом, когда он поднимает веки. Он тянется ко мне и касается большим пальцем кожи под моим глазом.
– Они жутковатые, знаю.
Чем дольше Джек всматривается в мои глаза, тем сильнее я заливаюсь румянцем и, наконец, пытаюсь отвернуться, но он гладит меня по щеке, мягко поворачивая к себе.
– Нет, просто… Мне нужна минутка, – поясняет он, приподнимая мой подбородок. – Я не был уверен, что когда-нибудь увижу тебя снова, и сейчас просто хочу наглядеться на тебя.
Его серые глаза мечутся туда-сюда, заглядывая то в один мой глаз, то в другой, как будто он смотрит сцены из фильма, разыгрывающиеся в них.
– Ты наделила меня магией, – говорит он. – Когда я был на мосту, моя кожа покрылась льдом… Это не имело никакого отношения к шторму. Когда мы целовались под часами… ты вдохнула ее в меня.
Я утвердительно киваю.
– Кай знала, что в тебе есть магия. Она почувствовала ее запах в переулке, когда выходила из дома Огги.
– И назвала меня Зимой. Но это означает…
Он хмурится, как будто пытается собрать воедино разрозненные фрагменты того, что произошло дальше.
Я прижимаю его руку к своей щеке. Наши взгляды встречаются, и я позволяю своим воспоминаниям заполнить его пробелы, начиная с того момента, как я материализовалась в стазисной камере в задней части фургона. Я показываю ему, как Хулио и Эмбер собрали эвакуированные Времена года, чтобы помочь ему сбежать. Что среди них была и Ликсу, тоже предложившая помощь, когда мы не были уверены, что он сумеет перейти по мосту.
Джек сглатывает, увидев в моем воспоминании свое спящее лицо, покрытое инеем и ослепительно прекрасное, как играющий на снегу солнечный свет. Я плачу безмолвными слезами, мысленно разворачивая перед ним картины того, как он брыкался и кричал во сне, когда я извлекла его Зимнюю магию. И как потом он затих и долго не просыпался.
А вот Кай бодрствовала во время ее собственного извлечения. В дымном тумане, который я вытянула из ее легких в свои, были частички Джека, но также и самой Кай, и ее сестры. Когда я переместила его в стеклянную банку, принесенную Огги, Кай не дала мне закрыть крышку и попросила выпустить эту магию. Мы освободили ее вместе.
А вот магия Джека…
– Ты держалась за нее, – замечает он, стирая слезу с моей щеки.
Это была всего лишь горстка искр, но принятое решение камнем легло мне на душу.
– Прости, – говорю я, прерывисто дыша. В течение последних нескольких часов я сначала осуществила его самое заветное желание, а потом снова отняла. – Мне пришлось забрать ее у тебя. Кай сказала, что магия убила бы тебя, если бы мы этого не сделали. И все же я не стала ее отпускать, не спросив прежде тебя.
Джек убирает прядь волос с моих глаз.