невых средств противника в интересах мотострелковой роты. «Поднос» был выполнен по классической минометной схеме: с гладким стволом, предохранителем от двойного заряжания. Транспортируется во вьюках. Расчет – два или четыре человека. Масса миномета в боевом положении – сорок два килограмма. Вьюк ствола весит шестнадцать, вьюк опорной плиты – на килограмм больше, вьюк двуноги – четырнадцать. Сделан по схеме мнимого треугольника. Заряжание с дула. Прицел оптический МПМ-44М.
Время. Джемал посмотрел на часы. Отчего-то сверился с часами Вахтанга Измайлова. Последний участник «Дельта-Джи» сидел за рулем «Лады» и смотрел только вперед, на дорогу, которая извивалась вдоль берега Куры.
– Пора, Вахтанг.
– Как скажете, – вполголоса отозвался он.
Шавхелишвили позвонил по телефону. Трубку снял его знакомый – бригадный генерал Эльдар Саладзе, войсковое подразделение которого в начале этого года было переброшено на границу с Южной Осетией. Их связывали только деловые отношения. Поэтому Джемал официально представился:
– Полковник Шавхелишвили из госбезопасности. Здравствуй, Эльдар.
– Да, здравствуй, Джемал. Узнал тебя по голосу. Что-то важное?
– По пустякам я бы тебя беспокоить не стал.
– Слушаю.
– Я сейчас на пути в Гори. К нам поступила информация о возможной атаке его пригородов.
– От кого поступила информация? Я записываю. Имя можешь назвать?
– Анонимный источник, – сжато ответил Джемал.
– Хорошо. Дальше.
– Этот человек стал свидетелем прохождения колонны в район Уплисцихе. В одной из машин он опознал «изделие 2И27». Понимаешь, о чем идет речь?
Бригадный генерал в этом вопросе «понимал» лучше полковника госбезопасности. Он только не понимал, как можно визуально распознать в военном «УАЗе» «изделие 2И27», если, конечно, не заглянуть внутрь. Минометы перевозятся во вьюках и вместе с боезапасами находятся внутри машины. Это же не «Малютка» с его противотанковыми управляемыми ракетами. Помнится, в 1973 году во время арабо-израильской войны весь бронетанковый парк Израиля, а это восемь сотен машин, был уничтожен «Малютками».
– Речь идет о транспортной машине с двумя минометами и боеприпасами, – конкретизировал генерал.
– Именно. Я ставлю тебя в известность. Думаю, ты не забыл, что сделали русские в Уплисцихе 13 августа?
Эльдар Саладзе заиграл желваками. Он в хронологическом порядке мог доложить, «что сделали русские» в это несчастливое число в этом святом месте. В двенадцать часов дня они обстреляли поселок, а спустя пять часов заняли его. Русские солдаты мочились на памятники старины. Как военный, он остро переживал оккупацию Грузии и должен был костьми лечь, но предотвратить очередную трагедию и надругательства над историей. Он много раз был в Уплисцихе. Вода последнее время все чаще размывала дороги. Грузинские солдаты помогали чем могли. Два года назад ему пришлось задействовать в спасательной операции американский многоцелевой вертолет «Ирокез».
Сейчас он подумал о том, что уже не в мирных целях сможет поднять в воздух боевые машины.
– Спасибо за предупреждение, Джемал. Кто предупрежден, тот вооружен.
– Это я и хотел тебе сказать. Удачи, Эльдар.
– И тебе тоже.
Шавхелишвили убрал трубку в карман. Тихим свистом, как надрессированную собаку, позвал Абашидзе. Когда тот подошел и в очередной раз склонился над дверцей, полковник отдал ему последние распоряжения.
– Я уезжаю в Атени. Самое позднее, буду там через полчаса. На связь особой надежды нет. Так что и ты особо на голосовые приказы не уповай. В 19.50 твои минометы должны выстрелить. Все мысли, которые могут помешать тебе, из головы выброси и запихни поглубже в задницу. – Пауза. – Выполняй.
Абашидзе выпрямился. Глядя поверх крыши автомобиля, на беспокойную Куру внизу, он четко выговорил:
– Есть!
Не успел он сделать и пяти шагов, как Шавхелишвили снова окликнул его:
– Ты забыл главный атрибут.
С этими словами он, перегнувшись через Артемова, отомкнул кольцо наручников с ручки, открыл дверцу и вытолкнул полковника из машины.
– И еще одно – и это в качестве напутствия. Отстреляешься, долго здесь не задерживайся. Генерал Саладзе не станет ждать, и его «Ирокезы» не оставят вам ни одного шанса.
– Генерал в курсе? – с ощутимой задержкой спросил Абашидзе.
– А ты как думал?
Шавхелишвили поднял стекло и откинулся на спинку сиденья, уже в который раз задевая головой потолок. Выругался. Остановил Вахтанга Измайлова, повернувшего ключ зажигания, и вышел из машины. Присел, разминая ноги, и занял место переднего пассажира. Впереди сидеть было гораздо удобнее.
Теперь Марк понял, для чего нужны были четыре машины. Отработанное «изделие» останется здесь. Военные должны будут уносить ноги на двух легковых. Ну и четвертая – персонально для Шавхелишвили...
Глава 21«Чужой против Хищника»
...Шерхан уезжает. И оставляет минометный расчет. Оставляет вместе с ними полковника российской военной разведки. Дальнейшее читалось, как с листа. Едва первые мины ударят по городку, сами расчеты будут уничтожены. Идеальный вариант для этого – ударные вертолеты. Пилотам не нужно знать правды. Они отработают против реального противника. Они уничтожат последних свидетелей этого преступления. Они уничтожат их даже в том случае, если те, спасшись каким-то чудом сегодня, завтра явятся с повинной. Носители таких секретов опасны в любом ведомстве. Марк был готов дать руку на отсечение, что у бойцов Абашидзе нет с собой документов.
Но неужели командир расчета – непроходимый тупица? Неужели он не понимает, что его подставляют? Но есть ли у него выбор – вот в чем вопрос. Может быть, на одной стороне весов были жизни его близких, а на другой – чужих людей.
И еще один факт, над которым стоило бы задуматься Абашидзе. Его по сути дела диверсионно-подрывная работа пришлась на светлое время суток. Это было сделано для того, чтобы вертолетчики сумели определить огневую точку и людей визуально...
Сергей прицелился в Шерхана. Ругнулся: «Надо было снять этого спортсмена, когда он приседал, разминая ноги». А теперь он в лучшем случае ранит его. Как и на заднем сиденье, открытыми для выстрела по-прежнему оставалась его правая сторона, по большому счету, плечо, часть груди. Этим выстрелом только обозначишь себя. Пока половина расчета будет обстреливать позицию снайпера из стрелкового оружия, вторая ударит по городу. Потому что пристрелка и стрельба на поражение для них одно и то же. Попасть в населенный пункт из батальонной мортиры так же легко, как найти на глобусе северный полюс. Это же не огневая точка, на подавление которой уходит до пятнадцати снарядов.
Марк принял комплексное решение. Он поймал в прицел парковый ящик с минами. Как по заказу, тот стоял так, что открытая крышка не загораживала сами снаряды.
Некоторое время тому назад по команде Абашидзе его спецназовцы вынесли из машины весь боезапас. Три парковых ящика стояли отдельно – на краю базара. Один ящик – на рабочей дистанции от миномета. Туда же они сгрузили все двенадцать лотков, по три мины в каждом. По тому, с какой осторожностью солдаты обращались именно с этими минами, Марк не усомнился в их особой начинке. «Химия?» – задался он вопросом.
Он целился в мину и взглядом проникал вовнутрь. Мина снабжена разрывным зарядом и взрывателем ударного действия, ввинченного в ее головное очко. Хвостовой патрон – или основой заряд – помещен в трубке стабилизатора. Он целился в десятиперую мину, стало быть, дополнительный заряд крепился на трубке стабилизатора – это в отличие на шестиперой мины с ее зарядом-лодочкой между перьями стабилизатора. Не с первого выстрела, так с пятого, десятого хоть один заряд, да сдетонирует.
Он смотрел обеими глазами. Половина расчета собралась вокруг минометов, отстоящих друг от друга на двадцать пять метров. Это не просто хорошо, это фантастика. А где Артемов?..
Сергей не ожидал помощи со стороны Гедеона Абашидзе. Тот уводил Артемова от самого опасного места. Он поднимался с ним к амфитеатру, и Михаил Васильевич с каждым шагом был ближе к Марку. Но не знает этого. «Не думает он, что я рядом». Сергей еще немного повременил с выстрелом. Поиграл у себя на нервах, дав Шавхелишвили возможность немного отъехать. Чем дальше Артемов от разлета осколков, тем лучше. Вот он ступил на мостки. На левой руке болтаются наручники. Правой он держится за перила. Поглядывает вниз так, как будто под ним пропасть. Но мостки проложены по камням. Вот он поднял голову. Посмотрел на церквушку...
Марк мысленно помахал ему рукой. И снова все внимание сосредоточил на мине. Машина с Джемалом Шавхелишвили отъехала на двадцать метров.
«Шерхан жив?»
«Да».
«Значит, игра продолжается».
Артемов близко. Ближе, чем кажется. Это желаемое наступает на действительное. Он еще в пределах смертельного разлета осколков, но у него выгодная позиция: его прикрывает Абашидзе.
Черт возьми...
Марковцев упустил из виду потенциальную опасность, и исходила она от командира минометного расчета, который буквально держал Артемова на мушке. После взрыва у Марка будет всего несколько мгновений, чтобы поймать Абашидзе в прицел и выстрелить.
– С первого раза, – шепнул он, придавливая спусковой крючок. – Ну, давай, с первого выстрела.
Миномет походил на телескоп, в окуляр которого мог заглянуть сам черт из-под земли или слесарь из канализационного люка и увидеть в нем черные звезды и пыль. Рядом с ним находилось пять человек. По две мины на каждого, прикинул Марк. Тогда как им, за глаза, хватило бы и по одной пуле.
Сумеречная пора. Не самая хорошая для стрельбы. Но важен только первый выстрел, а дальше должен помочь огонь из вспыхнувших машин.
Сергей плавно дожал спусковой крючок.
Пуля легла очень близко от цели. Она прошла над и между перьями и срикошетировала от корпуса мины, в паре сантиметрах от трубки стабилизатора. Марк не смог увидеть этого. Взрыва не произошло, значит, он промахнулся. Он прицелился чуть ниже, под самое оперенье мины.