– Глубоко только под лестницей, – пояснил Арик, полное имя которого было Ариэль. Он на скорую руку показал, что делают во время обыска полицейские: взял трехметровую бамбуковую удочку и опустил в погреб; глубина составила около двух метров.
Сергей первым спустился в погреб, следуя подсказкам Арика-копателя: шагнул в сторону. И тотчас нащупал дно. Михаил Артемов морщился от боли, постанывал, спускаясь следом, обматерил товарища, ненароком задевшего его рану.
– Терпи, Михаил Васильевич.
Они стояли по колено в воде... в широкой металлической емкости, расположенной точно под люком. По бокам она была наполнена мешками с песком, и этот подводный гребень имел в ширину полметра. В сам погреб, высота которого составляла три метра, вела еще одна лестница. Он был сухой и полон запасов продовольствия. Даже большая семья Арика могла продержаться в нем несколько месяцев.
Он был оборудован как дом, только без окон. Одна сторона была заставлена двухъярусными кроватями. У стены напротив нашли себе место несколько стульев, стол, телевизор на тумбочке.
– Что скажешь, Сергей? – спросил Артемов, с наслаждением растянувшийся на жесткой деревянной кровати.
У Марка не нашлось слов. Он последовал примеру товарища; не прошло и пяти минут, а он уже крепко спал.
«У этого человека железные нервы», – подумал Артемов.
Он с благодарностью принял куриный бульон с четвертинками вареных яиц – полупустой, как сказала бы жена. Бульон вообще вещь целебная, поэтому Артемов почти не обратил внимание на то, что вкус у него странноватый, как будто курицу варили вместе с перьями или одни перья.
Сам он уснул только под утро. И приснилось ему черт знает что: он попал в рай. А тот оказался разделен на рай христианский и мусульманский, православный и буддистский. И там не утихала борьба между фанатиками из ислама, которые обрели, погибая за веру, свой рай, и между фанатиками-христианами, которые получили свое. У каждого рая свой бог, свой ключник, свой правитель. Артемов, к своему ужасу, узнал, что грешники из рая попадают в ад. И горе тому христианину, который попадет в исламский ад, и горе тому мусульманину, кого угораздит попасть в ад для христиан. Там тоже есть свои боги, свои ключники, свои правители. И там тоже нескончаемые войны. И Артемов – абсолютно голый, представший перед своим привратником, спросил: «А в этом мире встречаются те, кто встречался в мире том, называемом земным?» «Откуда ты пришел?» – уточнил ключник. «Да», – подтвердил Артемов. – «А с кем бы ты хотел встретиться?» – снова спросил привратник. «Его зовут Марк», – конкретизировал Артемов. Ключник заплакал и ушел.
Сегодня Сергей Марковцев снова вышел на связь с Ленцем. Прошло ровно шесть дней с тех пор, когда он, замещая раненого Артемова, доложил начальнику об этом служебном деле, как если бы ему докладывал сам полковник. Спрут не стал рассыпаться в благодарностях («А мог бы», – прикинул Сергей), он только обронил: «Да, вы неплохо там поработали», и его похвала ударилась о защищенную связь, отозвавшись в голове Марка медным колоколом.
Марк назвал Спруту адрес Арика-копателя и через два дня встретился с агентом ГРУ Николаем Мамедкулидзе. На вид ему было около сорока.
– Как чувствует себя Артемов? – спросил Николай. Он был в неведении, где именно находится полковник. А встреча состоялась рано утром в закрытой беседке в саду Арика.
– Посмотри на меня – и все поймешь. Говорит, трудно служить тому, кто всегда за кадром.
– Он что, стал священником?
– На полпути к этому, – улыбнулся Сергей. – Ты будешь докладывать Спруту?
– Ну нет, – покачал головой Мамедкулидзе. – Так далеко я не заплываю.
– И все же, – упорно стоял на своем Сергей. – Поблагодари его за то, что он дал обо мне хороший отзыв, чтобы я оправдал его.
– Что, примерно в таком стиле тебя и привлекли к работе?
– Насколько я знаю, ему был нужен смелый и позитивно настроенный человек.
Мамедкулидзе улыбнулся.
Марк согласился с тем, что начальник военной разведки изучил его за восемь лет, что они были знакомы. Он знал его старые привычки – а они умирают долго. Марк был одним из немногих агентов, кто сидел с ним в его машине. И он был единственным из тех, кто был гостем в его загородном доме. Их действительно связывали особые отношения.
Мамедкулидзе прибыл сюда, чтобы лично руководить операцией по эвакуации двух разведчиков. Он сразу предупредил, что торопиться не стоит. Точнее, не сразу, а оценив степень безопасности. На его взгляд, Артемов и Марковцев были как у Христа за пазухой.
– Что новенького? – спросил Сергей, когда они разговорились, выпили по стакану вина из подвала Арика. – Что слышно о Гвидо Тероне?
– Гвидо Терон? – Мамедкулидзе пожал плечами. – Ну, например, мне известно следующее...
Он говорил, а Марку казалось, что это сам Спрут сидит перед ним. Надевает очки, берет в руки лист бумаги и, то отдаляя, то приближая его, добивается четкого изображения.
– ...Гвидо Терон отбывает в Вашингтон. Вместе с ним на самолете «Боинг-747» вылетают сотрудники его отдела – Монро, Йошиоки, а также его жена Дайана. В Вашингтон отправится и постоянный представитель ФБР в Грузии Нэд Келли.
– Похоже на отзыв дипломатов.
– Да, что-то в этом сравнении есть, – согласился Николай. – Причина столь поспешного отъезда агентов американских разведок очевидна и связана с провалом операции «Метро». Также мы располагаем сведениями о «встречном» рейсе: в Тбилиси ожидают визита директора ЦРУ и госсекретаря США.
– Слушай, друг, – доверительным тоном спросил Марковцев, – а тебе известно, из какого аэропорта назначен вылет Терона?
– Из аэропорта «Северный», – ответил Мамедкулидзе.
– «Северный»? – не поверил ушам Сергей.
– Да. А что, знакомый объект?
– Да был там однажды... – Марк скрыл свои чувства, разливая вино в стаканы. – Объясни, мне интересно, почему рейс «боинга» с агентами ЦРУ и ФБР выставили на «Северный»?
– Конечно это только предположение, – постарался объяснить Николай. – Вашингтон был крайне заинтересован в благополучном завершении операции «Метро». Козлами отпущения стали истинные виновники провала – Терон и его подчиненные. Нэд Келли, по большому счету, не при делах. Но его поставили в один ряд с агентами ЦРУ. По-русски говоря, с ним директор ЦРУ и госпожа госсекретарь на одном поле срать не захотели. Такой демарш в духе американских политиков. Прилет и вылет запланированы в одно и то же время. В 14.15 в столичном аэропорту приземлится рейс из Вашингтона, а из аэропорта «Северный» вылетит борт в обратную сторону.
– Значит, в 14.15, – повторил Сергей. – Завтра, да?
– Послезавтра.
– А жаль... Терону стоило бы поторопиться, – тише добавил он.
Вечером Марковцев занялся чисткой винтовки, отправив Ясона на поиски патронов к ней. Артемов спросил его: «Что ты делаешь, Сергей?», – тот ответил: «Готовлюсь к войне».
Он протер оптику – от нее зависело очень много. Но вдруг опустил винтовку. Он рисковал, когда переносил оружие на короткое расстояние в Гори. Конечно, городок в то время уже не стоял на ушах, поиски Марковцева потеряли накал, а потом и вовсе сошли на нет. Аэродром «Северный» послезавтра будет кишеть спецслужбами. От снайперов будет рябить в глазах. К охране американцев привлекут лучших полицейских стрелков и спецов из госбезопасности. Спецслужбы Грузии, равно как и любой другой страны, особое внимание уделяют фанатикам-одиночкам. Те непредсказуемы. Могут появиться в любом месте и в любое время.
– Ты места себе не находишь. Что тебя беспокоит, Сергей?
– Мозги чешутся, – ответил Марковцев. Он сложил бумажный самолетик, написал на нем «Боинг-747» и запустил его в Артемова, попал точно в его больную ногу. Покачал головой. – Нет, ничего не получается.
И когда Ясон принес патроны, Сергей демонстративно, один за другим, побросал их в бак с водой, чем буквально нокаутировал Мамисашвили. Достать их почти с трехметровой глубины было трудно. Да и стоило ли? – задался вопросом Артемов. Он уважал помыслы товарища, но еще больше гордился его поступком. Сергей не сдался. Просто понял, что очередную высоту ему не взять ни за что. Подобные операции планируют месяцами. Нереально, абсолютно нереально подготовить огневую позицию – по той причине, что все они просчитаны спецслужбами, спецслужбами же и заняты.
– Подышу свежим воздухом.
– Да, сходи проветрись.
Сергей вышел вслед за Ясоном, прихватившим из погреба бутылку вина, стаканы. Они устроились в беседке.
– Твое здоровье, – Ясон, наполнив стаканы, первым поднял свой.
Они выпили.
– Я видел у тебя пистолет. – Марк указал в сторону крепости. – «Вальтер», да?
Ясон куда-то заторопился:
– Знаешь, и вашим генералам место в газовой камере. Они в современном мире все локальные и масштабные конфликты профукали. В камеру. Вместе с губернаторскими креслами.
– Ясон...
– Пули на них жалко даже мне. Ты сегодня утопил столько дефицитных патронов...
– Я тебе денег пришлю. Купишь свечной заводик.
– Это все равно, что спалить деньги, – с деловым видом заметил Ясон.
– Спалишь завод. Огня будет больше. Мне нужен пистолет. С глушителем.
– Глушителя точно нет.
– Его можно сделать в любой ремонтной мастерской.
Мамисашвили встал и молча удалился. Его не было минут пять. Вернулся он с листом бумаги и шариковой авторучкой.
– Сможешь набросать чертеж? Вообще-то я кое-что смыслю в оружии. Не забыл?
– Помню.
Сергей тотчас приступил к работе, поясняя:
– Это цилиндр диаметром тридцать два миллиметра. Длина – сто сорок. Внутри цилиндр разделен на четыре камеры. У каждой на конце прокладка из мягкой резины. В первой камере размещен отсекатель. В стенках камер нужно просверлить отверстия диаметром один миллиметр. Они нужны для стравливания пороховых газов.
– Я понимаю, – заинтересованно покивал Ясон. – При выстреле пуля пробьет поочередно все четыре прокладки.