Как оказалось, в Алжире сложилась весьма непростая ситуация, когда ставший во главе Алжира Хайретдин Барбаросса попросил султана Сулеймана Великолепного принять Алжир в состав Османской империи почти полтора века назад. Официально здесь правил паша, назначаемый султаном, но реальных рычагов власти он не имел, поэтому власть султана над Алжиром была чисто номинальной. Население прибрежных районов творило, что хотело, занималось пиратским промыслом и особого пиетета перед повелителем правоверных, находящимся аж в Истанбуле, не испытывало. А кочевые племена в глубине страны вообще никому не подчинялись. Реальную силу здесь представляли янычары, и со временем страной стал управлять ага – командующий янычарским корпусом. Но совсем недавно – три года назад, управляющий Алжиром Али-ага был свергнут и казнен янычарами. С этого момента реальная власть перешла к дею – выборной должности, избираемой янычарскими офицерами из своей среды. Правда, власть дея хоть и была довольно большой, но абсолютной монархией не являлась. Как злословили в Европе, дей был королем рабов и рабом своих подданных. С появлением такой формы власти в стране по большому счету ничего не изменилось. Власть дея, как и власть правившего ранее аги, распространялась только на прибрежную территорию, которую было относительно легко контролировать. В глубине страны была полная анархия. Кочевые племена жили, как хотели, грабили, кого хотели, воевали друг с другом и не признавали над собой ни власти султана, ни власти дея, ни еще кого бы то ни было. Первым деем стал Хаджи Мухаммад, но правил он недолго. В прошлом году испанцы, разозленные непрекращающимися нападениями пиратов, устроили страшный погром, войдя в Алжирскую бухту, уничтожив все находившиеся в ней корабли и обстреляв город. Это было полной неожиданностью, никто такого не ожидал. Многочисленная, но уже порядком устаревшая артиллерия алжирской крепости не смогла ничего сделать с испанскими кораблями, пушки которых били очень далеко и точно. Причем не простыми ядрами, а разрывными бомбами, производящими сильные разрушения. Что еще всех удивило, обстрел велся не куда попало, а по крепости и «деловой» части города, где жили чиновники, местные богатеи и вообще «приличная публика». Высокая точность стрельбы испанской корабельной артиллерии позволяла это делать. Слабым утешением было то, что испанцы почему-то не воспользовались своей победой. После не очень продолжительной, но очень эффективной по своим результатам бомбардировки они ушли, даже не попытавшись высадить десант и поживиться тем, что уцелело. Но перед уходом высадили на берег нескольких захваченных накануне пиратов с письмом для дея, в котором предупреждали, что если нападения на испанские корабли не прекратятся, то испанский флот придет снова. И от Алжира тогда вообще ничего не останется. И не только от Алжира. Впрочем, и этот «визит» испанцев впечатлил всех. Уничтожены находившиеся в Алжирской бухте пиратские корабли, сильно пострадали крепость и «деловая» часть города. Погибли также многие из пиратов, но этот сброд никого не интересовал. Новые нашлись очень быстро. А вот то, что при обстреле был смертельно ранен Хаджи Мухаммад, сразу же привело к грызне за власть между несколькими претендентами. В результате победил янычарский офицер Ахмед бен Али. Причем ходили слухи, что именно благодаря ему рана Хаджи Мухаммада оказалась «смертельной», от которой он вскоре и отправился на встречу с Аллахом. Так это или нет, достоверно выяснить не удалось. Ну а слухи – они и есть слухи. Но вот с этого момента в Алжире стало твориться что-то непонятное. На словах новый дей вроде как бы и признавал над собой власть правителя Османской империи, но на деле это никак не выражалось. А в последнее время началось открытое игнорирование указов султана. Вот для того, чтобы примерно наказать отступников, и направлялась к берегам Алжира сильная эскадра османского флота с десантом на борту. Ибо затевать войну с неверными, имея за спиной таких «верноподданных правоверных», нельзя ни в коем случае.
Рассказ очень удивил Ивана, таких подробностей он еще не знал. Слышал, что далеко не все благополучно в османском «благородном семействе», но чтобы до такой степени… Но в его положении это как раз то, что нужно. Раз ему поставлена задача стать своим для османов и пробиться как можно выше по служебной лестнице, то вот такая карательная экспедиция – сущий подарок. Можно нисколько не церемониться с противником, зарабатывая на этом авторитет у начальства. Ведь не против казаков же воевать. А так, что там, что там враги. Только одни вроде бы как «свои», а другие «чужие». Ну и ладно! Поглядим, как эти «свои» с «чужими» воевать будут. В любом случае казакам от этого польза. Ради такого дела можно даже и «своим» подсобить. Чтобы заметили и оценили…
Но судьба неожиданно преподнесла Ивану еще один сюрприз, о котором он даже мечтать не смел. Старший офицер Жан Блондо раньше был корсаром в Карибском море и своими глазами видел Железный корабль из другого мира, «Тезей»! Видел также самих пришельцев. Правда, познакомился он с ними довольно своеобразно, чудом уцелев в авантюре, на которую решилось французское колониальное начальство – попытаться захватить «Тезей». Авантюра закончилась полным провалом, и французы отступили с большими потерями, лишившись всех кораблей, кроме одного небольшого шлюпа. Который любезно предоставили в их распоряжение сами пришельцы, позволив уйти на нем уцелевшим. Иван слушал с нескрываемым интересом, заодно не упуская возможность попрактиковаться во французском языке. Тем более рассказчиком Жан оказался прекрасным.
– Иными словами, месье Хасан, нам надрали задницу так, как до этого не надирал никто. «Тезей» играючи расправился с нашей эскадрой, с ходу утопив шлюпы с абордажными группами и два фрегата. Причем совершенно безнаказанно, с огромной дистанции и в полной темноте! А после этого вынудил к сдаче еще четверых – два королевских фрегата и два «купца». И то, что мы сейчас с вами разговариваем, это благодаря доброй воле пришельцев из другого мира, которых все сейчас называют тринидадцами. Они легко могли уничтожить нас всех, но не стали этого делать.
– А почему, месье Жан?
– Потому, что их командир – адмирал Леонардо Кортес, оказался умнее всех губернаторов Нового Света, вместе взятых. Подозреваю, что и умнее многих королей. Он прекрасно понимал, что не сможет воевать один против целого мира. Поэтому сразу же постарался наладить хорошие отношения с соседями. Со всеми соседями. Предварительно устроив показательное избиение тех, кто попытался действовать по старинке, чтобы другим впредь неповадно было. До короля Франции и до голландцев, слава Господу, это дошло сразу. До испанцев тоже дошло, хоть и не сразу. А вот до англичан, похоже, до сих пор не дошло. Уж сколько они пакостей тринидадцам сделали! В итоге сами оказались по уши в дерьме. Да вы и сами в курсе, что сейчас представляет собой зачуханная Англия. Огромное спасибо тринидадцам за это.
– Так они уже и в Европе появились?
– Появились. Сначала в Гамбурге, потом и в других портах. Кадис, Альхесирас и Дублин – это теперь их постоянные европейские базы, помимо Гамбурга. Частые гости они также в Копенгагене, Стокгольме, Роттердаме, Лиссабоне, Барселоне, Гавре и Марселе. Даже до Архангельска в Белое море к московитам добрались.
– Неужели?!
– Представьте себе, добрались! Не знаю только, что они забыли в той глухомани…
Старший офицер рассказал очень много интересного, о чем Иван никогда раньше не слышал, но все же его знания были довольно поверхностными. Никаких секретов тринидадцев он не знал, как не знал никого из них лично. Но общее представление имел и сделал верные выводы. Подивившись Тринидадскому Чуду и расспросив все подробности, перевел разговор на предстоящие действия. Увы, здесь выяснить ничего толком не удалось. Сказали – идти к Алжиру. А там начальство в лице адмирала решит, что делать.
И вот наконец-то эскадра покинула гостеприимную бухту Ватика, взяв курс к алжирским берегам. В передовом дозоре шли два быстроходных разведчика «Кирлангич» и «Шахин», бывшая «Мария Магдалина». За три дня стоянки все же удалось отремонтировать трофейную шебеку, но вот с комплектованием ее команды возникли сложности. Собирали с бору по сосенке, с большим скрипом и зачастую со скандалом. Никто из капитанов не хотел отдавать толковых людей, стараясь сбагрить тех, кто создавал постоянные проблемы. Адмирала, естественно, такой подход категорически не устраивал, и ему пришлось жестко ставить некоторых на место, чтобы не забывались. Кое-как новую единицу османского флота все же смогли подготовить к выходу, и теперь она резво бежала параллельным курсом, неся на мачте флаг Османской империи.
Иван выполнил астрономические наблюдения и расчеты, нанес место на карту, как неожиданно его потревожил капитан, войдя в каюту.
– Ну как, Хасан, успехи? Где мы сейчас находимся?
– Вот наше место на полдень, Мурат-бей. Брал высоту солнца секстаном, небо ясное.
– Ловко ты с этими франкскими штучками управляешься, молодец! Но у меня к тебе дело.
– Да, Мурат-бей?
– Может возникнуть такая ситуация, что появится у нас еще один трофей. И надо будет привести его в Алжир. Зачем именно надо – доставить группу разведчиков во главе с Давутом. Ни «Кирлангич», ни «Шахин» для этого посылать нельзя – при заходе в порт их невозможно выдать за местные арабские посудины. Хоть они и средиземноморские шебеки, но очень много мелочей на борту менять придется, иначе знающий человек сразу все поймет. А посылать на трофее Давута одного не хочется, он все же не моряк. Никого из наших франков тоже посылать нельзя – в это никто не поверит, чтобы франк был капитаном на алжирском корабле. И я не могу покинуть «Кирлангич». Вот и получается, что кроме тебя, Хасан, идти на трофей капитаном некому. Справишься?
– Но ведь и в пятнадцатилетнего капитана в Алжире тоже никто не поверит.
– Формально капитаном будет кто-то другой. Хотя бы наш боцман Мехмед. Внешность у него как раз подходящая, да и кораблем управлять он умеет. А ты вроде бы как сын хозяина, коммерческим делам учишься. О «Кирлангич» не волнуйся, я с навигацией знаком, так что не заблудимся. Так как, справишься с трофеем?