294. Каждое национальное, религиозное, профессиональное и любое другое общество обязано было выполнить ряд требований и представить для регистрации своей деятельности в Управление КВЖД проект устава.
В 1914 году в самом центре Харбина шло активное строительство кирхи. Ведущую роль в этом играл Церковный совет, председателем которого в марте того же года вместо предыдущего, генерала Георгия Карловича Дориана, был назначен Карл Рихтер. В 1918 году его сменил генерал Петр Каспарович Межак295. Членство в Церковном совете было временным, поэтому его состав постоянно менялся, для выбора новых членов совета объявлялось общее собрание прихожан.
К концу 1914 года строительство было закончено, и на Большом проспекте, 9 (угол ул. Мукденской), в харбинском районе Новый город296 появилось кирпичное здание с остроконечной крышей в неоготическом стиле. Это было уже третье культовое сооружение на Большом проспекте, ранее там возвели православный храм и католический костел.
Первая мировая война отложила открытие кирхи, и освящение, запланированное еще в 1915 году, состоялось 16 октября 1916 года в присутствии приехавшего пастора А. Леста. Храм вмещал в себя до 300 человек297. На участке находился и дом для причта.
В целом религиозная жизнь общины была устойчивой. Количество верующих составляло от 600 до 800 человек. Полосу отчуждения КВЖД изредка посещал глава владивостокского прихода А. Леста. Для ведения богослужения в Харбине кистером назначался кто-либо из верующих. В 1917 году кистером был служащий КВЖД Павел Лассман, совершавший богослужения (Lesegottesdienste) на немецком, русском и латышском языках298.
После начала Гражданской войны и военной интервенции на Дальнем Востоке России связь харбинского прихода с организованной российской структурой ЕЛЦ осложнилась.
Харбинский приход становился автономным. Его руководством уже фактически занимался местный Церковный совет, состоявший из верующих, а не официальная структура – Епископский совет ЕЛЦ – новая церковная организация в РСФСР, сформированная из трех Церковных советов. Владивостокский приход также стал действовать автономно, не приняв объединения. С 1924 по 1926 год председателем харбинского Церковного совета был назначен Я. А. Дризуль. В состав совета входили: председатель, секретарь – доктор В. И. Рени, казначей – А. С. Вальс и восемь членов из числа прихожан церкви299.
Лютеранская паства продолжала оставаться без пастора. Когда нужно было выбрать главу прихода из нескольких кандидатов, в общине обострился национальный вопрос. Харбинский приход состоял из верующих различных национальностей, по большей части немцев (как бывших российских подданных, так и граждан Германского государства), латышей, эстонцев, русских, литовцев. Группа немцев начала обосабливаться от русской эмиграции. С появлением новых государств – Латвийской, Литовской и Эстонской республик – отдаляться в общине стали и верующие прибалтийских национальностей. Все они начали ориентироваться на церкви своих государств.
В 1924–1925 годах выбрать пастора прихода предстояло между Вольдемаром Рейхвальдом и Карлом (Чарльзом) Кастлером300.
В. Рейхвальд (род. 4 ноября 1877 года) – представитель ЕЛЦ СССР, был пастором Московской консистории, служил в лютеранском приходе Красноярска. В 1923 году перевелся во Владивосток, где стал служить пастором. Оттуда иногда приезжал в приход Харбина. Проводил службы на русском, латышском, эстонском и немецком языках301.
К. Кастлер (род. 23 марта 1873 года в г. Кольмар Эльзас-Лотарингии) – немец, представитель лютеранской церкви Германии. Имел французское гражданство. Проводил службы на немецком языке. Служил пастором в Пекине, откуда периодически приезжал в Харбин302. В документах часто упоминался как Чарльз (Charles W. Kastler), поскольку сам так представлялся303.
Выбор был сделан в пользу представителя Евангельско-лютеранской церкви Германии Ч. Кастлера. Он на долгие годы переехал в Харбин, где стал вести службы, в том числе и на русском языке304. Помимо пастора, в церкви числилось два кистера. Должность первого кистера церкви в это время была свободной, вторым кистером был Э. А. Саллум305.
Миссионерской работой приход не занимался. Работу среди китайского и маньчжурского населения вела Датская лютеранская миссия306. Она в 1923 году возвела внушительных размеров (вмещала до 2 тысяч прихожан) кирху, располагавшуюся на углу улицы 1‐й линии и Пограничного проспекта в китайской части города – районе Фудзядянь307. Помимо Харбина, лютеране жили на станциях Имяньпо и Ханьдаохэцзы, но количество верующих там было небольшим, помещения для богослужений в населенных пунктах отсутствовали308. Приезжавшие пасторы обслуживали паству в арендованных помещениях.
В промежутке с 1926 по 1930 год был переизбран Совет евангелическо-лютеранского прихода (Церковный совет). Его председателем стал Карл Николаевич Якобсон. 19 апреля 1931 года на заседании совета его благодарили за «исключительно полезную деятельность»309. К. Н. Якобсон был известным коммерсантом. В Харбин он приехал из Забайкалья. Члены семьи Якобсона были предпринимателями из села Старый Олов Нерченского уезда310.
С 1930‐х годов в лютеранском приходе Харбина начинаются кардинальные изменения, усилившие разобщенность национальных групп верующих. Границы между Китаем и СССР перестают быть прозрачными, связи с приходами на территории Советского Союза потеряны окончательно. В 1930 году Я. А. Дризуль был рукоположен в духовный сан во время поездки в Латвию. Пастор так вспоминал ее:
В прошлом году я отправился на родину и 7 августа, по предварительным испытаниям, был признан латвийским Верховным церковным управлением достойным звания священнослужителя. 10 августа в г. Лемзале при торжественной обстановке в присутствии громадного числа духовенства латвийский епископ К. Ибре рукоположил меня в духовный сан и дал назначение в Харбин. В сентябре прошлого года я вернулся в Харбин и обслуживаю прежде всего духовные нужды граждан Литвы, но также граждан Эстонии и Германии, пока они еще не имеют своего пастора311.
Теперь у латышей Харбина появился свой пастор. Если ранее все лютеране объединялись во время редких служб приезжавшего пастора, то теперь службы проходили в разное время, на разных языках, у разных пасторов.
В апреле 1931 года в газете «Заря» было дано объявление о временном закрытии лютеранской кирхи; причины не указаны. В этот период богослужения для верующих проводились на латышском и русском языках в гимназии Я. Дризуля312.
С потерей связи с владивостокскими лютеранами харбинский приход, обслуживавший духовные нужды иностранцев и бывших подданных Российской империи, стал расслаиваться на национальные общины, объединенные в Церковный совет. В дальнейшем эта разобщенность лишь усиливалась.
Новый этап в жизни протестантских церквей был связан с оккупацией Северо-Восточного Китая японскими войсками и созданием марионеточного государства Маньчжоу-Го. В это время службы проводились лютеранскими проповедниками Саллумом, Лассманом и Дризулем, которые подчинялись церковным управлениям в Берлине, Риге и Ревеле соответственно313.
Евангельско-лютеранская церковь пользовалась уважением в Харбине. Информация о богослужениях в кирхе давалась официально в популярных газетах города «Заря» и «Наш Путь», приводилось время служб пастора Дризуля для русских, латышских и немецких лютеран. В 1934 году община торжественно отмечала юбилей священнослужителя и 30 лет его церковно-общественной службы314.
Одновременно с признанием Маньчжоу-Го империей в Харбин приехал еще один пастор, немец Герман Германович Розин. Описание деятельности этого священника представлено в отдельном параграфе.
С его приездом напряжение внутри церкви усилилось. Это было вызвано личностью священника и его политическими взглядами – Г. Розин был фанатичным последователем национал-социализма.
Примерно в это время произошло официальное разделение прихода на три национальные общины: германскую, латвийскую и эстонскую. Все они имели общее земельное и церковное имущество. Обособление общин было закреплено в Уставе Евангелическо-лютеранского прихода315. К ним могли присоединиться верующие всего Маньчжоу-Диго по желанию316. Учитывая, что в документе упоминается наименование государства Маньчжоу-Диго, разделение общин и составление Устава пришлось на 1934–1939 годы.
Противостояние общин завершилось захватом кирхи прихожанами-нацистами во главе с пастором Розиным в 1936 году. Пастор Карл Кастлер не подчинился новому руководству и ушел из церкви с частью верующих.
Церковь, некогда объединившая лютеран Харбина, распалась на национальные общины в самое тяжелое время для российской эмиграции в Маньчжурии.