Раскол среди лютеран
Во всем многообразии источников и литературы можно найти разные причины, по которым пастор Кастлер с частью паствы навсегда покинул кирху. Наиболее часто встречается информация о том, что священник не принял нацистскую идеологию317. При этом есть и предположение, что Кастлер мог уйти из‐за осуждения пасторов и части паствы Евангелическо-лютеранской церкви, так как он существенно отклонился от лютеранского вероучения. У этого предположения есть две противоположные версии. По одной из них, Карл Кастлер склонялся к баптизму. Эти сведения содержатся в донесении на священника и справке, сохранившихся в его личном деле, заведенном БРЭМ. В донесении указывается, что приемником Кастлера в «Доме Лютера» стал известный харбинский баптист Григорий Иванович Ясиницкий318. Оба пастора общались друг с другом, но эта версия ошибочна: Ясиницкий покинул Харбин намного раньше, чем Кастлер, оставшийся и служивший в «Доме Лютера».
По второй версии, пастор Кастлер склонялся к католицизму: носил католическое облачение, использовал некоторые католические каноны. Эту версию приводит С. А. Тамби, ссылаясь на одну из публикаций в эстонской печати319. Возможно, единственная сохранившаяся фотография пастора Кастлера в облачении это не подтверждает. А учитывая конфронтацию общин и то, что эстонские прихожане примкнули к пастору Розину, вполне возможно, что статья носила уничижительный характер с целью дискредитации образа пастора.
Учитывая это и преобладание в БРЭМ профашистских взглядов, мы более склоняемся к первой версии событий, по которой Кастлер ушел из прихода в связи с неприятием нацизма. В подтверждение этому – прихожане Кастлера, в отличие от паствы Розина и Дризуля, составляли многонациональную группу (возможно, их объединила неприязнь к нацистским идеям). Личное дело Кастлера, хранящееся в Швейцарии, ждет своего исследователя, который сможет дать однозначный ответ, характеризуя этого религиозного лидера.
Уйдя из кирхи, группа, объединившаяся вокруг К. Кастлера, некоторое время арендовала для воскресных и праздничных служб помещение Армянской церкви. Позднее пастор выделил часть дома для создания новой кирхи320. Здание находилось в районе Модягоу на улице Сербской, дом № 1321 (другое название ул. Приютская, 1). Оно было приобретено для нужд церкви еще в 1928 году на добровольные пожертвования прихожан, в нем все это время жил пастор Кастлер. В 1937 году здание было переоборудовано и приспособлено под церковные службы322.
Новую церковь освятили 1 августа 1937 года. Деревянное здание, обложенное кирпичом, вмещало до 150 верующих. Название нового храма – «Дом Лютера» – подчеркивало приоритет религии, приоритет идей Лютера для объединения верующих. Богослужения совершались на немецком и русском языках. Пастор Кастлер был прекрасно образован, хорошо владел большим количеством языков, поэтому мог окормлять верующих разных национальностей. Общее количество прихожан составляло 176 человек, в их числе русские, немцы, латыши, литовцы, эстонцы, финны, французы, датчане, китайцы323. Целенаправленно миссионерскую деятельность Кастлер не вел324. Верующие во главе с пастором Кастлером держались обособленно от иных религиозных и политических организаций, стараясь разделять церковную и общественную жизнь.
Приход «Дома Лютера» смог сохранить черты наднациональной христианской церкви. Среди близких к пастору прихожан были представители различных национальностей и групп населения: Анна Александровна Бауман – секретарь Карла Кастлера (бывшая подданная Эстонии, СССР, затем в статусе эмигрантки), Владимир Арнольдович Зиссерман – помощник Кастлера (член Совета евангельско-лютеранской общины c 1932 по 1935 год), занимал пост секретаря церкви до А. А. Бауман, служащий железной дороги, эстонец, Конрад Фольмер – помощник Кастлера, домовладелец, пенсионер, Карл Саковский – помощник пастора325. Карл Кастлер испытывал симпатии к Советскому Союзу, несмотря на то что осуждал «безбожничество» большевиков326. Об этом можно судить на основании его воспоминаний о путешествии через СССР.
Отделившись от организованной структуры и начав строить новый, абсолютно автономный приход, пастор уже не мог рассчитывать на финансовое обеспечение нужд общины. Поэтому помимо исполнения обязанностей пастора он работал заведующим отделением компании «Чидун Табако» в Харбине327.
В то же время в кирхе на Большом проспекте продолжали служить пасторы Розин и Дризуль для разных национальных общин. Помощником пасторов был Р. Лама. В 1939 году в церкви числился 281 прихожанин, среди них 137 немцев, 59 русских, 52 латвийца, 28 эстонцев, 3 финна и 2 японца328. Миссионерской деятельностью приход не занимался. Между пасторами продолжалась конфронтация, по-видимому, из‐за политических предпочтений: Розин – немец, нацист и сторонник Германского рейха, с презрением относящийся ко всему русскому, а Дризуль – латыш, монархист, высказывающий симпатии России и вражески настроенный по отношению к немцам-нацистам329.
Несмотря на внутренний конфликт между пасторами, они проявляли друг к другу уважение. 6 июня 1939 года лютеране Харбина торжественно праздновали и поздравляли с 70-летним юбилеем Я. А. Дризуля. Первым пастора приветствовал Г. Г. Розин. Многие известные харбинцы, среди которых глава РПЦ в Харбине и начальник БРЭМ, поздравили юбиляра письмами330.
Помимо Харбина, пастор Дризуль совершал службы на других станциях КВЖД, где жили лютеране. В 1939 году он ненадолго уезжал в Шанхай по вызову латышской колонии, где из‐за отъезда пастора в Германию лютеране остались без священника. Я. А. Дризуль провел в городе несколько служб и организовал духовное общество – латышский церковный приход Шанхая. По возвращении пастор был награжден орденом «Крест признательности» 4‐й степени Латвийского правительства за полезную общественную деятельность331. В свою очередь Герман Розин контролировал лютеранские приходы Мукдена и Дайрена332.
15 августа 1940 года Я. А. Дризуль был выбран вице-председателем Общества латвийских граждан, куда входило около сорока человек. Реорганизация общества произошла вследствие передачи латвийского консульства советскому333. В том же году проповедник издал труд «Что нас отделяет от Рима?».
Г. Розин оставался пастором для немецкой общины; чуть позже к нему примкнули и эстонские прихожане. Службы велись на немецком языке334. В августе 1941 года германское консульство настояло на официальном урегулировании конфликта в церкви. Приход возглавил Герман Розин. Несмотря на официальное прекращение разногласий между пасторами, прихожане, в зависимости от национальности, и в дальнейшем признавали только своего пастора335.
Пастор Дризуль, игравший активную роль в жизни латышей Харбина, в 1943 году покинул должность вице-председателя Общества латвийских граждан и вышел из правления общества336. Несмотря на это, он сохранил авторитет среди латышской паствы.
В 1943 году пастор Розин был отозван из Харбина и покинул Маньчжурию.
Для латышей и части русских лютеран службы продолжал вести пастор Дризуль, а после отъезда пастора Розина он вел богослужения для всех национальных общин лютеран337. Я. Дризуль проводил службы на немецком, латышском, эстонском и русском языках. Эстонцев Харбина в это время возглавлял Рудольф Юрьевич Грюнберг – сторож кирхи338. В 1940‐х годах в приходе числилось около 600 лютеран. При церкви был Дамский благотворительный комитет, ведший небольшую деятельность, он собирался при необходимости. С 1932 по 1939 год комитет занимался помощью беженцам из СССР и поддерживал церковь. Культурно-просветительскую и миссионерскую деятельность приход не вел, присоединение верующих было единичным случаем. Миссионерскую деятельность осуществляла только Датская лютеранская церковь, приход которой находился в китайском районе Харбина Фудзядянь. Кирха в Новом городе по-прежнему управлялась приходским советом, храм поддерживался за счет добровольных взносов и доходов общины. Взносы платили около 300 лютеранских семей. В городе было лютеранское кладбище339.
Информацией о дальнейшей жизни Я. А. Дризуля мы не располагаем. Несмотря на наиболее часто встречающуюся версию о том, что К. Кастлер выехал во Францию в 1954 году340, иностранные исследования, основанные на архивных запросах, показали, что пастора из Харбина забрала его дочь Элизабет примерно в 1952–1953 годах и вывезла его в г. Базель (Швейцария). По этим данным, Кастлер пострадал от китайских коммунистов и перенес нервный срыв, от которого не смог оправиться. Остаток дней он провел в доме престарелых в Базеле341. «Дом Лютера» закончил работу с отъездом пастора.