«Ежи у себя в комнате».
«Что ты слышал о Черном Хакере?»
«Джонни тоже не существует».
«Говорят, он мог проникать в любую игру и возвращаться, когда захочет».
«Мяу-у-у-у!» – орал появившийся белый кот с разными глазами – зеленым и голубым, но потом темнота захлестнула и его.
Мы очутились в пустыне иного мира. Перед нами лежал призрачный город.
Появилось сообщение: «Ваш интеллект вырос до четырнадцати единиц».
Здесь был вечер. Огромное заходящее солнце наполовину скрывалось за горизонтом. В закатном мареве оно казалось голубым, вокруг его диска вырастала корона синих протуберанцев. Возникло чувство, будто я уже видел подобное солнце, но где и когда, вспомнить не мог. Длинные тени высоких разветвленных кактусов пролегали по остывающему песку. В кружащихся над землей вихрях вспыхивали желтые искорки.
Илва нагнулась и зачерпнула ладонью песок. Песчинки высыпались между пальцами, оставив у нее на ладони несколько блесток.
– Золото, – сказала Илва.
Где-то вдалеке раздался вой, переходящий в затихающее тявканье.
– Идемте, – указал Вот на город. – Это Астлан, родина забытого народа.
Покосившиеся, изъеденные пылевыми бурями глиняные кубы домов у окраины, казалось, были слеплены на скорую руку. Далее их сменяли причудливые здания из металла, по которому пробегали выбитые орнаменты из геометрических узоров и животных. Высокие башни уносились ввысь железными стрелами. Прямые каменные улицы разрезали город на части и собирались в центре, где на площади стояла огромная пирамида. Ее поднимающиеся уступами стены заканчивались в вышине ровной площадкой, над которой висел небесный корабль.
Пустота и забвение царили в городе. Казалось – скажи слово, и незатихающее эхо будет долго блуждать между покинутыми домами.
– Где Ежик? – спросил я.
«Ежик… Ежик… Ежик», – ответило эхо.
Вот кивнул в сторону пирамиды.
– Там.
Мы шли, и под ногами трещали старые кости. Они были разбросаны повсюду: человеческие черепа смотрели пустыми глазницами, скелеты неизвестных зверей ухмылялись нам вслед хищными оскалами. Дорога была усыпана останками минувшей битвы – многие скелеты носили следы от оружия: обугленные дыры соседствовали со следами зубов, из раздробленных костей торчали осколки черных блестящих камней.
Я нагнулся и поднял лейфтр – точно такой же, как и у меня на поясе, но расколотый до середины – в металле застрял длинный коготь. Я повертел оружие на ладони и опустил обратно на камни.
– Что здесь произошло? – спросил я.
– Война, – ответил Вот.
Что-то наш Черный Хакер перестал быть многословным. Ворон с его плеча сорвался вниз, схватил зубастый череп какой-то твари и улетел к ближайшему дому. Илва шла рядом со мной очень близко, наши руки соприкасались, и я чувствовал тепло ее тела.
– Живой! – воскликнула она, вцепившись в мою ладонь. – Там, смотрите!
Тролль в изначальном облике казался синим в последних лучах заходящего солнца. Поднятые щупальца готовились вцепиться в противника. Зубастая пасть раскрывалась в неслышимом реве. Стоящий невдалеке от тролля волшебник в красной одежде поднимал лейфтр. Плащ за его спиной взметнулся от несуществующего сильного ветра, да так и замер, словно раскрытые багровые крылья.
– Сбои графической системы, – сказал я. – Это лишь образы, артефакты, которые остаются в рабочей области, если по какой-либо причине теряется связь. Словно картины Хвергельмира проецируются в этот кусок старой игры.
Они были повсюду – фантомные изображения объектов мира льда и снегов. Мы будто шли сквозь музей бесплотных фигур.
– Смотрите! – указала Илва.
В тени железного дома стоял я. Светлые волосы торчали в совершенном беспорядке, слегка безумный взгляд смотрел сквозь нас, а меч в вытянутых руках готовился пронзить невидимого противника. С кем я сражался в тот момент, когда игра создала графический артефакт из моего виртуала: с пауком, с сокейтом, или, может быть, наносил удар в бою с Графом? Неужели в этом весь я – лишь орудие для убийства врагов?
Я подошел к своему изображению, взмахнул рукой. Она свободно прошла сквозь фантом, по которому пробежали волны помех, и бесплотная статуя вновь вернула свой прежний вид.
– Ну и ладно, – сказал я. – Стой.
В собрании сбоев системы присутствовал не только я. Изображения Илвы и Олега спроецировались во время того, как их виртуалы находились в Железном лесу.
– Не смотрите! – закричала Илва. В первый раз я слышал в ее голосе нотки истерики. – Отвернитесь сейчас же!
Вот похабно улыбнулся.
– Хе, – сказал он. – Фантазия богатая у вас. Способны иллюстрировать трактат восточный о любви.
– Да что вы знаете! – воскликнула Илва и пошла вперед, пригнувшись к земле.
На мгновение мне показалось, что она превратится в волчицу и убежит, но Илва выпрямилась, замедлила движение. Ее плечи мелко вздрагивали. Я подошел и обнял ее со спины.
– Успокойся, – сказал я. – Все в порядке.
Сплетающиеся фигуры стояли у меня перед глазами. Илва обхватывала талию Олега ногами, прижималась к его груди, лица видно не было, и память насильно подсказывала образ Марии с накрашенными губами и родинкой на правой щеке.
– Удивлен, как вы успели поймать зайца, – улыбнулся я.
Илва дернулась, словно в желании дать мне пощечину, но вместо этого улыбнулась.
– Я прирожденная охотница. Лучше посмотри, кто вон там.
Посреди улицы стоял Ежик. Вначале я подумал, что он настоящий, хотел броситься к нему, но тут же понял, что это лишь проекция. Призрачный Ежик растерянно смотрел вдаль, не зная, что делать.
Я сосредоточился, заставляя мир утратить подобие реальности. Дома превратились в плоские картинки, нарисованные вдоль дороги, по которой к центру города бежал след Ежика и исчезал в пирамиде. Значит, мы идем в правильном направлении.
Спустя несколько минут, когда мы приблизились к площади, на город нахлынула чернильная темнота. В небе висело две луны: одна большая, белая с серыми кругами кратеров, другая крошечная, желтая как цыпленок. Они выглядели словно сестры, причем старшая вывела на прогулку младшую. За нашими спинами прямая дорога уходила в пустыню. На светлом участке неба, который проглядывал в конце улицы, над линией горизонта поднимались синие щупальца протуберанцев. Перед нами языки голубого пламени отражались на металлических бортах небесного корабля, зависшего над пирамидой.
Фантазия у создавшего мир программера была жутковатая.
– Ты написал? – спросил я у Вота.
– Нет, одна… знакомая. Исходники ее. А вон и наш неутомимый воин.
Вот направился к огоньку костра, горевшего в начале площади. Я ожидал увидеть Ежика, но у огня сидел бронзовокожий коренастый мужчина в металлических доспехах, поверх которых была надета шкура ягуара. Увидев нас, он поднялся, взмахнув копной черных волос.
– Приветствую скитальца, что пришел посетить меня вновь во мраке ночи, которая уже посеяла свои цветы на земле, и привел с собой гостей. Воин-ягуар Мекатл рад тем, с кем может разделить истории у ночного костра.
– И мы тебе рады, Мекатл, – кивнул Вот. – Не скажешь, где мальчишка, которого просил я охранять?
В его голосе прозвучали тревожные нотки.
– Не беспокойтесь, – улыбнулся Мекатл, – дитя в безопасности. Его разум блуждает в мире сна под надежной защитой. Вскоре мы отправимся к нему. А пока сядьте к расцветшему цветку костра и отведайте яств пустыни.
Воин, первым показав пример, присел к огню прямо на землю. На вертеле над костром жарилась большая ящерица. Жир стекал по ее очищенным бокам и капал в огонь.
– Спасибо, что приютил Ежика, но нам пора забрать мальчишку, – сказал я.
– Забрать куда? В тот мир, откуда вы пришли? Но посмотрите: его уже захлестнула кровавая волна. Пока здесь безопаснее. И мальчишке, и вам.
Вот это «пока» мне не понравилось.
– Посмотреть на что? – спросил я.
Мекатл взмахнул рукой, показывая. Я обернулся.
По Астлану пробегали волны, словно по воде от брошенного камня. Сквозь дома проглядывали картины города-всех-дорог. Падал призрачный снег. Памятник Эрику Яростному безучастно взирал на кипевшее вокруг сражение.
Через проломанные ворота врывались тролли, их огромные щупальца разбрасывали защитников. С городских стен летели стрелы и копья. Тролли падали, идущие следом переползали через их мертвые тела. Часть бревен из заделанного пролома осыпалась, завалив одного из чудовищ. Стоящий на стене волшебник Мейнард вскинул посох, и сотни ледяных сосулек посыпались на монстров, пробивая их серую плоть, заставляя извиваться, словно червей, насаженных на рыболовные крючки. Начавшаяся ледяная буря тут же прекратилась, Мейнард, сбитый щупальцем, исчез в гуще нападавших.
Олег находился у памятника. Мой друг что-то кричал и размахивал мечом, указывая на бочонок с черной кровью. Фед замер с факелом в руке и смотрел на приближающегося тролля. Олег подскочил, отбросил Феда в сторону, затем выпустил в бочонок конус пламени из ладони и толкнул его ногой, направляя в гущу врагов.
Спустя несколько секунд беззвучный взрыв разбросал ошметки горящих изначальных тел. На снегу шевелились оторванные щупальца, и поднявшийся на ноги Фед с ужасом наблюдал, как одно из них ползет к нему, оставляя позади себя слизь.
Черную кровь, в отличие от волшебного огня, потушить нельзя. Она будет гореть даже под водой.
Сквозь бушующее пламя ворвался ветер, принесший пыль. Прежде чем Олег успел что-либо предпринять, закрутившийся у памятника вихрь принял облик человека. С мечом в руках тот яростно набросился на Олега. Мой друг едва успевал парировать удары. Я вскочил, порываясь бежать на помощь.
– Сядь! – удержал меня Вот. – Ты не успеешь. Возможно, все уже произошло, и это лишь отголоски тех событий. Или всему только предстоит еще случиться. В любом из вариантов ты нужен здесь. Не забывай о деле, ради которого пришел в игру.
Илва вцепилась в мою ладонь и зарычала. Тролль ушел от удара Олега, распался ветром, чтобы вновь собраться за спиной моего друга.