— Что же нам делать, Харка?
— Мне понравилось кое-что из того, о чем рассказывал Длинное Копье, — ответил Харка, помедлив немного.
— Говори.
— Я имею в виду то, что он рассказывал о племени черноногих, которые живут далеко на севере, в суровой прерии, о сиксиках[12]. Это храброе и свободное племя, они, как и мы, — охотники и тоже живут в вигвамах. У них те же обычаи, что и у нас. Они — враги дакота и непримиримые враги Длинных Ножей. Я хочу к сиксикам, хочу, когда придет время, выдержать испытания и стать воином.
Маттотаупа задумался:
— Ты задумал великое дело, Харка. Твой план не так уж плох. Но сиксики живут далеко, очень далеко. К тому же это не так-то просто — быть принятым в вигвамах сиксиков, потому что они такие же суровые и замкнутые воины, как дакота. Но я готов отправиться туда вместе с тобой, как только наступит весна. Хау, я все сказал! Когда растает снег будущей зимы и вновь зазеленеет трава, бизоны уйдут на север, а жаворонки на рассвете снова начнут вылетать из травы, как стрелы, мы вместе отправимся к черноногим. Ты станешь сильным юношей и великим воином, грозой дакота, изгнавшим нас, грозой длинных ножей, которые хотят отнять земли индейцев. Это будет весной. Твоя цель и в мое сердце вселяет силу и радость. Теперь это и моя цель. Зима нам теперь не страшна: наша цель даст нам силы пережить ее.
— Где мы будем жить, что мы будем есть и во что будем одеваться, когда выпадет снег, отец?
— У нас нет ни теплой одежды, ни одеял, ни вигвама. Снег надолго покроет траву, и над землей будут выть снежные бури. У нас есть великий замысел, мы знаем, как будем жить следующим летом и следующей зимой, Харка, но к этой зиме мы совсем не готовы. Это верно. Я думаю, что нам следует воспользоваться ею, чтобы накопить больше опыта, чем мы имеем.
— Но как, отец?
— Ты с детства слышал, что борьба наших воинов с белыми идет уже сотни лет и зим. Наши вожди совершили много великих дел, но белые люди все же продвигались все дальше и дальше. Мы с тобой знаем, как живут и воюют дакота. Как живут и воюют белые люди, мы видели на границе. Но я хочу знать, сколько их на самом деле и что они делают там, в своей далекой земле, где они живут в мире и спокойствии. Я хочу наконец увидеть это своими собственными глазами, а не полагаться на чьи-то диковинные истории. Поэтому я хочу на эту зиму отправиться с Длинным Копьем и Желтой Бородой в город. Ты поедешь со мной?
Харка задумался.
— Это тоже великий замысел. Пока еще ни один из наших свободных воинов или шаманов не имел возможности наблюдать жизнь белых людей в их собственных пещерах. Но сможем ли мы там охотиться? Если нет, то как нам есть и где жить?
— Я могу когда угодно добыть достаточно золота, чтобы заплатить Желтой Бороде за все, что он нам даст. Но может, нам удастся найти себе у белых людей какое-нибудь полезное занятие и самим добывать себе пищу. Я не хочу, чтобы белые люди знали, что я могу достать золото. К тому же я могу достать его гораздо меньше, чем они, судя по всему, думают. Тех золотых зерен, что там лежат, хватит, чтобы раз-другой избавиться от нужды, но не больше того. Возможно, в скале скрыто много золота, но добыть его могут только белые люди, да и то и не в одиночку, а лишь сообща.
— Идем в дом, отец, и послушаем, что скажет Желтая Борода.
Они свистом подозвали своих лошадей и побрели к блокгаузу. Мустанги покорно, как собаки, последовали за ними. Привязав их на старом месте, в загоне, Маттотаупа и Харка вошли в дом. Там уже аппетитно пахло жареными медвежьими лапами. Послышались тяжелые шаги. Рыжий Джим вошел вслед за индейцами. Бен торопливо понес угощение на маленький стол в левом заднем углу, где еще сидели Длинное Копье и Желтая Борода. Маттотаупа и Харка подсели к ним, и Рыжий Джим, не дожидаясь приглашения, сделал то же. Он принес с собой узел с какими-то вещами и положил его без всяких комментариев на скамью у стены.
Бен принес не одну, а целых пять медвежьих лап, поставил на стол кувшин со свежей водой, которая в это время и в этой местности была редкостью, и кувшин с бренди. Гости с аппетитом принялись за еду. Для Харки мир вновь изменился, после того как у него появилась новая цель и затеплилась новая надежда, ради которой стоило копить силы. Он чувствовал, что и у отца кровь быстрее побежала по жилам. Хотя оба они еще выглядели такими же изможденными и измученными, как час назад, но все заметили, что смотрят и держатся индейцы уже совсем по-другому. Правда, они ошибочно приписали это оживление Маттотаупы и Харки действию вкусного угощения.
После еды Джим предложил гостям воды, и все охотно подставили свои кружки. Сам же он предпочел бренди.
Когда все насытились и утолили жажду, Джим развязал узел, который положил на скамью, и достал хорошо знакомую Харке двуствольную винтовку:
— Вот твое оружие, дружище, которое я подарил тебе у Конского ручья. Больше его у тебя никто не отнимет.
Харка взял винтовку. Но поскольку он уже смирился с ее утратой, то не испытал той огромной радости, которую ожидал увидеть Джим. Никаких выражений благодарности он тоже не дождался. У индейцев не принято благодарить словами. Харка просто взял протянутую ему винтовку.
Джим был явно разочарован, но не подал вида и продолжил доставать вещи из узла.
— Вот! Две меховые куртки из бизоньих шкур! — сказал он. — Лучше бы не сшили даже ваши женщины в вигваме! Я купил их у краснокожих там, на лугу. Одна большая — примерь-ка, Маттотаупа! — в самый раз! А эта — для тебя, Харка. Скоро зима! Не хватало еще, чтобы вы отморозили себе шкуру! Жаль было бы таких красавцев. А это вам вместо одеял — хорошо выделанные бизоньи шкуры. Надеюсь, ваши мустанги не надорвутся. Мулов же вы себе, наверное, не станете заводить?
Во время этой процедуры вручения подарков художник и Длинное Копье выглядели смущенно.
— Это мы должны были сделать вам подарки, — сказал Желтая Борода. — Вы спасли нам жизнь.
— И денежки! — без всякого смущения вставил Джим.
— Ты позволишь возместить тебе твои затраты? — спросил его художник.
— Отчего же нет? Пожалуйста, если вы так хотите.
Джим с довольным видом принял от художника довольно крупную сумму.
Харку это удивило, и Рэд пал в его глазах еще ниже. Этот рыжий пройдоха наверняка заплатил индейцам на лугу гораздо меньше, чем сейчас получил от Желтой Бороды.
— Ну, что вы думаете делать дальше? — поинтересовался Джим, опрокинув в глотку еще один стаканчик бренди.
— Мы хотим увидеть, как живут белые люди в своих городах, — откровенно ответил Маттотаупа и посмотрел на Желтую Бороду.
— Ничего себе программа! — воскликнул Джим.
— Это дело Маттотаупа хотел обсудить со мной! — сухо откликнулся художник. — Я приглашаю тебя, вождь, — обратился он к Маттотаупе. — На зиму я возвращаюсь в город. Мы намерены отправиться в путь завтра утром. Нас больше ничто не держит в этом бандитском притоне! Мы поедем вниз по течению к Миссури. Там сейчас города растут как грибы, и интересных типажей, которые я хотел бы нарисовать, там больше чем достаточно. Если ты хочешь поехать со мной, я буду очень рад.
— Завтра утром мы вместе отправимся в путь.
— Это совпадает и с моими планами, — нахально заявил Джим. — Вы не будет против, если я составлю вам компанию и доеду с вами до Миссури? Одному в дороге неуютно. С попутчиками спокойней. Разумеется, в случае опасности я буду рад прийти вам на помощь.
Художник предпочел бы отказаться от его общества, но властная натура Рыжего Джима, его странное умение подчинять людей своей воле и тут сыграли решающую роль.
— Если вам так хочется — извольте…
— Договорились. Завтра утром!
Между двух миров
Город на реке Миссури, основанный всего восемь лет назад, до сих пор напоминал большой и постоянно растущий лагерь переселенцев из Европы. Все было временным, выросшим на голом месте как по мановению волшебной палочки, но уже исправно выполняло свои функции: построенные чуть ли не за один день двухэтажные дома и хижины, скотобойня, амбары на берегу, водопровод, гостиницы и трактиры. Верещали корабельные свистки, скрипели причалы, о которые терлись бортами грузовые баржи, ревел скот, гонимый на бойню. Улицы кишели людьми, цирюльники зазывали в свои лавки, крупные и мелкие магазины манили пестрыми витринами. Повсюду стоял многоязычный гомон: английский, французский, итальянский, немецкий языки мешались здесь с местными индейскими наречиями. По улицам, отчасти укрепленным, расхаживали толпы белых и чернокожих людей, среди них изредка мелькали индейцы. Уличные торговцы с лотками наперебой звонко нахваливали свой товар. На бойне, в амбарах и на мельницах, обступивших предпортовую площадь, в гостиницах, магазинах и трактирах, в банках и меняльных конторах трудились тысячи и тысячи людей, жаждущих поскорее вырваться из нужды и разбогатеть. Им некогда было смотреть по сторонам и любопытствовать, чем заняты другие.
И вдруг толпа на главной улице всколыхнулась и устремилась в одном направлении. Многие остановились и, вытягивая шеи, старались рассмотреть что-то вдали. Дети тащили матерей за юбки или просились на руки, желая увидеть причину всеобщего оживления. Гости, клиенты, покупатели высыпали на улицу из гостиниц и магазинов и тоже стали прислушиваться и всматриваться в даль. Началась толкотня и давка.
Где-то затрубили трубы. Затем послышался громкий голос, который что-то объявил. Толпа сначала не расслышала объявление, но уже через несколько минут все поняли, о чем идет речь.
— Знаменитый, всемирно известный, единственный в своем роде цирк со своими невиданными доселе, уникальными, неподражаемыми, непревзойденными номерами оказал честь почтенному городу Омаха на берегу реки Миссури своим визитом! Сейчас будет установлен огромный шатер, и сегодня вечером состоится праздничное представление, первое, единственное и неповторимое! Будучи самым большим цирковым коллективом Нового Света, наша славная труппа приготовила для вас потрясающие, сенсационные сюрпризы! Вы увидите львов, тигров, медведей, слонов, обезьян, крокодилов и тюленей! Дамская голова в пасти льва, тигр на лошади, обезьяна в кружевном платье, музицирующий слон, тюлень, играющий в мяч! Ковбои и индейцы продемонстрируют неслыханное мастерство в стрельбе, верховой езде и метании ножей! Мы покажем вам знаменитое ограбление почтовой кареты. Отважных мужчин ждет щедрый приз: зритель, который сможет проехать по арене верхом на самом диком необъезженном осле мира и не упасть с него, получит десять долларов! Прелестные наездницы, танцующие на скачущих лошадях, канатоходцы без страховочной сетки, воздушные гимнасты и акробаты! Клоуны, клоуны! Вы лопнете от смеха!