Члены этого маленького семейства не производили впечатления людей, привыкших жить в диком ритме стремительно растущих городов. Когда они проезжали мимо нескольких новых домов, тетушка Бетти сказала:
— Ах, Сэмюэль, я чувствую себя здесь, на севере, не в своей тарелке. Мне никогда здесь не нравилось. Теперь, когда я осталась одна и война вот-вот кончится, я, наверное, продам дом и перееду дальше на юг. И зима еще к тому же была просто невыносимо холодной!
— Как тебе будет угодно, тетушка Бетти, — кротко ответил Смит.
Карета остановилась перед цирком. Служитель в красной ливрее подскочил к ней и помог Кейт выйти, в то время как Смит помогал тетушке Бетти. Швейцар, увидев в руке Смита билеты в ложу, повел гостей сквозь толпу, мимо красочных афиш, мимо контролера, почтительно отступившего в сторону, и проводил их до самой ложи. Тетушка Бетти, удовлетворенная услужливостью персонала, заметила:
— Я же говорила — это знаменитый цирк.
Они оказались в числе первых зрителей, занявших свои места. Соседняя ложа еще была пуста. Тетушка Бетти достала лорнет и окинула критическим взглядом лампы, проверяя их на предмет пожароопасности, и еще более критическим взглядом — других зрителей.
— Финли, как обычно, опаздывают, — произнесла она неодобрительно. — И виновата в этом не Энн. Энн всегда пунктуальна. А вот ее муж! Это всегда так неприятно, когда люди опаздывают. Запомни это, Кейт. Твой отец тоже всегда сама пунктуальность. Ты можешь брать с него пример.
— Конечно, тетушка Бетти, — вежливо ответила Кейт, хотя мысли ее были далеко.
На нее водопадом обрушились новые впечатления. Под куполом цирка висели какие-то штанги и тросы, назначение которых ей было неизвестно. На деревянном помосте над выходом на манеж оркестранты настраивали свои инструменты. Обрывки мелодий как нельзя лучше отражали всеобщее напряженное ожидание. Служители в красных ливреях сновали между рядами, показывая зрителям места, хорошенькие девушки предлагали сласти.
— Не покупай эти дурацкие конфеты, Сэмюэль! — сказала тетушка Бетти. — От них только портятся зубы.
— Как тебе будет угодно.
Верный инстинкт ребенка подсказывал Кейт, что это не безволие, что отец просто устал спорить о всяких мелочах. Его мысли тоже были весьма далеки от тетушки Бетти.
Но тетушке Бетти хотелось полемики. Она любила, когда ей противоречили в разумных пределах и за ней благодаря ее острому языку оставалось последнее слово. Ее хорошее настроение грозило испортиться, но тут, к счастью, в соседней ложе появилось семейство Финли.
— Мы сидим не слишком близко к манежу? — спросил мистер Финли, коренастый господин, который сконцентрировал свои финансовые интересы на мельничном бизнесе. — Тут будет пахнуть животными и пóтом артистов, и пыль с манежа полетит прямо на нас. Тебе это может быть неприятно, Энн. Ты же не выносишь пыли. Подумай о своей астме!
В это время его сын Дуглас, на несколько лет старше Кейт, скорчил несколько забавных гримас, которые заметили лишь Кейт и Сэмюэль Смит: он изобразил, как вдыхает пыль и чихает. Кейт улыбнулась. Она бы охотно хихикнула, но в присутствии тетушки Бетти это было небезопасно. Та нашла подходящую тему. Они с мистером Финли принялись обсуждать хорошие и плохие места в цирке и в театре, затем плавно перешли к выгодным местам применительно к земельным участкам и к жизни вообще. Мистер Финли относился к тетушке Бетти всерьез. Она вложила деньги в одну из его мельниц, а ее коммерческие и личные интересы были тесно взаимосвязаны.
Кейт и Дуглас сгорали от нетерпения. Оркестр грянул бравурный марш. Артисты, которые должны были принимать участие в представлении, вышли на манеж и пошли по кругу. Этот парад-алле под музыку, которая будоражила нервы, произвел на Кейт и Дугласа не менее сильное впечатление, чем на Харку прошлой осенью. Правда, фавориты, которых Кейт и Дуглас сразу же для себя определили, были у них совершенно другие. Широко раскрытыми глазами смотрели они на юную наездницу в балетной юбочке, усыпанной блестками, с маленькой короной на белокурой головке, которая с улыбкой приветствовала публику, расточала воздушные поцелуи и вставала на цыпочки в своих белых шелковых туфельках на широком крупе серой лошади. Кейт с упоением представляла себя в ее роли, а Дуглас мысленно прыгал отважным наездником на лошадь позади маленькой принцессы. В верхних рядах уже грянули аплодисменты, и Кейт с Дугласом тоже захлопали в ладоши.
— Не так громко! — шепотом возмутилась тетушка Бетти. — Юная леди должна аплодировать очень сдержанно, стараясь не привлекать к себе внимание.
Кейт, потревоженная в своих грезах, обиженно надула губы. Но в следующее мгновение ее увлекли другие аттракционы, и тетушка Бетти была немедленно забыта. Мимо пошли слоны и верблюды. На спине первого слона, перед юным погонщиком в тюрбане со стрекалом в руке, сидела обезьянка в юбочке, кофточке и в платочке! Она мастерски передразнивала юную наездницу, вставала на цыпочки, махала лапкой и посылала воздушные поцелуи. Дети засмеялись, и это стало сигналом для взрослых к началу веселья.
— Смотри! — воскликнула Кейт и импульсивно протянула руку в соседнюю ложу, чтобы привлечь внимание Дугласа, похлопав его по локтю.
Тетушка Бетти схватила руку девочки и положила ей на колени, где, по ее мнению, ей и надлежало находиться.
Но Дуглас уже знал, куда смотреть. На манеже появились четыре необыкновенно красивые лошади, две вороные и две чалые.
— Настоящие арабские скакуны! — пробормотал Сэмюэль Смит.
На вороных сидели мальчики, на чалых — девочки в дамских седлах. Все они были одеты в английские костюмы для верховой езды.
— Дети лорда! — прошептал Дуглас.
Они с Кейт смотрели на юных наездников как завороженные. Дети! Такие же дети, как они сами, — на манеже! Щеки Кейт пылали от радостного возбуждения.
Они даже не заметили, как три последних свободных места в ложе заняли три господина. Тетушка Бетти, от которой не ускользнул этот факт, осталась весьма довольна, поскольку респектабельная внешность и изящные манеры этих господ произвели на нее самое благоприятное впечатление.
Очередной взрыв аплодисментов прервал наблюдения тетушки Бетти. Парад-алле тем временем покинул арену и исчез за кулисами. На манеже остался лишь один из двух «сыновей лорда» на гарцующем вороном коне. Слегка натянув поводья и что-то едва слышно произнеся, он поднял коня на дыбы, и тот повернулся вокруг собственной оси на задних ногах.
— Мальчишка — просто класс! — прошептал один из трех элегантных господ. — Превосходный материал! Из него можно сделать инструктора по верховой езде. Но на это нужно время, то есть деньги. А этот цирк по сегодняшним меркам слишком ограничен в средствах.
— Почему он не снимает цилиндр? Он же должен приветствовать публику, — неодобрительно заметил второй господин.
— Есть еще некоторая неуверенность. Обе руки заняты поводьями. Нет, чтобы добиться настоящего мастерства, ему нужно учиться у других специалистов.
— Не думаю. Сидит как будто сросся с лошадью. Поза идеальная и при этом — само спокойствие. Это промах режиссера. Ему надо было научить мальчишку манерам.
Тетушка Бетти слушала их разговор с удовлетворением. Кейт же была поглощена зрелищем и не видела ничего, кроме мальчика на манеже, виртуозно управлявшего конем, объекта всеобщего внимания и восхищения. А Дуглас твердо решил освоить новые приемы верховой езды.
Юный наездник ускакал за кулисы.
Униформисты под шутки клоуна расстелили на арене большой красный ковер. Из-за кулис выскочила группа акробатов и принялась вертеть сальто вперед и назад, прыгать друг через друга, строить пирамиды. Номер прошел в хорошем темпе, и не успели зрители оглянуться, как акробаты покинули арену. Их сменили юная наездница, дрессированные лошади и сцена «В школе» с участием обезьянки Долли. Кейт приходилось изображать кашель, чтобы не шокировать слишком громким смехом тетушку Бетти, — так уморительны были проделки Долли. Когда «учитель», которого в этот день изображал Старый Боб, наконец решил проявить строгость, «ученица» Долли запрыгнула на школьную доску у него за спиной и принялась передразнивать его, повторяя его сердитые движения и жесты.
— Мило, но непедагогично, — заметила тетушка Бетти, которая и сама настолько увлеклась веселым зрелищем, что чуть не рассмеялась.
— Я не думаю, что Кейт в состоянии скопировать эту сцену, — с неподвижным лицом успокоил ее Сэмюэль Смит.
Тетушка Бетти искоса посмотрела на него. Порой она не знала, как понимать его реплики.
Согласно программе, которую приобрел мистер Финли, последним номером перед антрактом должны были выступать «дети лорда». Униформисты принесли на манеж декорации с изображениями фасада замка и сада. Зимой Старый Боб в ходе острой конкурентной борьбы оплатил все это из собственного кармана, чтобы обеспечить номеру достойное оформление. На манеж вновь выехали дети на чалых и вороных лошадях, спешились: мальчики спрыгнули на арену сами, девочкам помогли униформисты. Девочки отстегнули юбки своих костюмов для верховой езды и предстали перед зрителями в коротких ботфортах, длинных кружевных панталончиках, в блузках и жилетках — как две маленькие Кейт. Дуглас мысленно сравнил себя со старшим из двух мальчиков. Дети стали прогуливаться по саду, затем появились четыре осла без седел и уздечек, и по инициативе одной из девочек дети сели на ослов.
— Как верно подмечено! — вздохнула тетушка Бетти. — Зачинщицами всегда оказываются девочки, а мальчики попадаются на их удочку.
Но ее размышления по поводу женской психологии не вызвали отклика ни у кого из сидевших в ложе, потому что ослы как раз начали свое хорошо отработанное ритмичное «художественное» брыкание, а дети синхронно выполняли свои трюки, чтобы удержаться верхом.
— Неплохая идея и прекрасное исполнение! — опять высказал свое мнение один из господ в ложе номер семь. — Декорации, конечно, следовало бы заменить.
Кейт и Дуглас смотрели номер раскрыв рот, сами того не замечая. А на манеже все шло как по маслу: Старый Боб изображал возмущенного и испуганного отца, конюхи, оседлавшие ослов, полетели вниз головой на песок, «дети лорда» высмеяли их, сели на ослов задом наперед и благополучно уехали за кулисы. На аплодисменты они вновь выехали на чалых и вороных лошадях, только теперь уже без седел. Старший мальчик снова поднял своего коня на дыбы, держась лишь коленями за его бока.