И немного помолчав, Димыч добавил.
— Очень надо.
Хмыкнул, на очередное психологическое давление и закруглил разговор. Вот у нас и связь возвращается. А денег все еще нет. Народ чем только не обменивается. Позор! А, кстати, какой телефон у Сказочника? Да, и надо переписать телефоны бармалеев… много кого надо в базу заносить. И еще больше народу из базы, увы, удалять.
С подготовкой к парному полету «на разведку» провозились до двенадцати дня. Утром Корвет опять гоняли с наблюдателями, но после двенадцати все заказы мы перенесли на завтра, под многочисленные возмущенные вопли и два телефонных звонка. Я сам обалдел, когда позвонил кто-то из топов, представившийся, будто я их всех сто лет знаю. Послал его к Димычу, мол, самолеты полетим искать, если найдем, всем хорошо будет. Буквально минут через десять позвонил кто-то из логистов Станции, обещая мне страшные кары. Этого просто послал. Откуда они все телефон узнали?! Димыч сдать не мог. Подозреваю в диверсии Кулибиных, у них хватит ума выпустить в сеть телефонный справочник «кто есть кто на Станции». Компьютерщики — зло в чистом виде!
Наконец, от всех отбились, загрузились и вылетели. Группу пилотов вел сам Андрей Леонтьевич, заверивший, что посадочное поле Станции готово принимать даже АН-12, хотя работ по аэродрому еще бесконечно много.
Долетели за четырнадцать минут, и, не делая никаких кругов, сходу пошли на посадку. Каюсь — скозлил. Да я и не претендую на лавры пилота! У меня это хобби, причем не первое! И нечего на меня всем салоном косится!
Еще на пробеге из люка высунулся Михаил, грозно обводя округу пулеметом. В это время, на начало полосы сел Корвет, и тоже скозлил. Многозначительно глянул на Сказочника, тот молча пожал плечами. Им, типа можно, они профессионалы. А мы, любители с чешскими лицензиями PPL, прав никаких не имеем, одни обязанности.
Посадочная полоса сельхозавиации примерно посередине имела ответвление к основной стоянке. Проскочив рулежку, ЭЛка, занимала «козырное» положение. Торчащий из люка Михаил способен был давить пулеметом любое шевеление на стоянке. А больше тут и спрятаться негде — голое поле вокруг на полкилометра и дальше.
Корвет подъехал к нам и, взвыв винтами, развернулся, готовясь давать стрекоча, если дело до стрельбы дойдет. Но Медвежуть к нам не неслась, капая слюной из акульей пасти, и даже шатающиеся Кегли не ковыляли. Заглушили моторы. Теперь для побега нам потребуется значительно больше времени, но горючки залито в обрез, так как много набрали «припасов».
Послушали тишину, нарушаемую шумом ветра и щелчками двигателей. Начали гуськом выбираться на полосу, спускаясь по хребту ЭЛки. У Корвета откинулись вверх боковые окна, служащие еще и дверями и оттуда полез народ, радостно гомоня и портя тишину. Пришлось сделать внушение, что операцию возложили на меня, и будет, как я скажу или появятся незапланированные потери. А говорю я всем молчать. Переговариваться исключительно жестами, до особого распоряжения. Представляю, какие жесты они мне в спину показывали. Такие опытные борцы с нежитью только в спину жестикулировать и могут. Но тишины добился.
Сергей с Мишей ушли вперед, пока наводил порядок. Догонять их мне уже молодости не хватает, вскинул Дикаря и начал старательно осматривать стоянку через оптику. У меня вся стоянка входит в стометровый круг дистанции, на которой я одной-двумя пулями кеглей упокаиваю. Но шуметь очень уж не хочется — тут до деревни километр, от силы там-то точно нежити полно. На самолет она может и не среагирует, а вот на стрельбу и громкие голоса — запросто.
Стрелять все же пришлось, правда, из Дикаря и уже внутри помещений. Упокоили четверых, по разным зданиям. Потом проверили помещения еще раз. Отправили Мишу в караул, ждать нежить от деревни, а сами побежали всем табором, но все еще молча или перешептываясь, срывать чехлы с самолетов и выдергивать струбцины из рулей. Шепотом как раз и обсуждали, что берем из довольно широкого выбора.
Берем Пайпер, за которым и летели, берем оба Ан-2, на которых настоял Сказочник. «На сдачу» брали «Aero Commander 112» и «Zlin 142». Оба последних под вопросом, так как «профессиональные пилоты» на таких аэропланах никогда не летали. На Пайпере, правда, так же никто не летал, но его на себя взял главный по авиации, и можно было надеяться на благополучный исход.
Теперь все как угорелые носились между ангарами, домиками аэродромных служб и продолжающими стоять на полосе нашими гидропланами. Последнее пресек, велев откатывать гидропланы к стоянке на руках. Нас тут по четверо на легкий, меньше тонны, самолетик — пять минут и вопрос исчерпан.
После краткого перерыва на закатку гидропланов, беготня продолжилась с новой силой. Проворачивали винты, подтаскивали аккумуляторы, заливали топливо. На руках выкатывали самолеты и разворачивали их в сторону рулежки, чтоб после запуска сразу катится к полосе без дополнительных маневров. Единственное, что запретил делать — заводить двигатели. Чуял сердцем, заводиться надо всем вместе и сразу рулить на взлет. У кого самолет не заведется — бросать его и бежать на ЭЛку, уходящей со стоянки последней.
И еще нарастала нервозность. Будто слышишь, как метрономом, отсчитывая последние минуты, капает вечность. Такое ощущение, похоже, посетило нас всех. Винт Ан второму провернули без всякого воздуха, раскрученным ручным маховиком.
И тут, благодаря относительной тишине, расслышал стрельбу, километрах в полутора севернее. То есть, где-то на трассе в Нарву. Стрельба массированная и явно не из охотничьих ружей. Мое основание подсказывает — некто пробивается сюда, не ясно, с какими намереньями, но самое время всем кто сможет — улетать. Задержимся тут на одной ЭЛке, с Сергеем и Мишей. Мало ли, это спасаются выжившие. Хотя я в это не верю.
Послал Сергея пробежаться по всем самолетам и дать команду на запуск. Как запустятся, пусть сразу выруливают, греясь на ходу. Взлетают и сразу уходят на Станцию, ждать никого не надо, могут ведь и по самолетам в воздухе чем-то пальнуть. Можно считать, время мира закончилось, и теперь мы живем «в долг» у удачи.
Один за другим окутались сизым дымом и ревом «кукурузники», потом на высокой ноте завыл «Злин». Скрестил пальцы и даже прикрыл глаза. Пайпер чихнул правым двигателем и тут же засвистел винтом, одновременно выкатываясь на рулежку и проворачивая второй двигатель. Вот и второй сверкающий круг подхватился, я выдохнул со вселенским облегчением. Все, остальное не особо важно. Но и «Коммандер» прочихался, думал уже, не заведем и даже побежал в ту сторону, вытаскивать за уши пилота, который с упорством носорога, прокручивал не запускающийся двигатель. Поменял на бегу направление на ЭЛку, размахивая руками Сергею с Михаилом — теперь самое время и нам сматывать.
Один за другим, массивно, оторвались оба биплана и с довольно крутым набором полезли на высоту, правым разворотом уходя подальше от деревни. За ними, с минимальным промежутком, взлетел Корвет, набирая высоту не столь активно. После небольшой паузы взлетел Злин и Пайпер. Причем Злин пытался пристроиться парой к Пайперу но выходило у них посредственно. Ничего, за десять минут не потеряются.
Наконец Коммандер занял место на взлете, вывел обороты, чихнул двигателем, но все же побежал к небу. Не знаю, я бы бросил самолет — неясно, что у него с мотором, и лететь на таком чревато. Этих самолетов по области наберем на авиаполк! А вот летчиков у нас, считай, и нет. Самое время бросать кличь среди молодежи «все на самолет» как это было после гражданской войны.
Мы, к этому времени, уже катились по рулежке. Торчащие из «багажника» Сергей с Михаилом, активно обсуждали появившиеся на окраине поселка джипы, умудряющиеся поднимать облако пыли даже из пропитанной водой грунтовки.
Выкатился с рулежки на полосу и решил взлетать отсюда, не тратя время на подруливание к началу полосы. В инструкции написано, двести пятьдесят метров ЭЛке хватит, а мы ныне еще и не загружены полностью. Пока я до начала полосы доеду, джипы уже тут будут. И на спасающихся выживших они совсем не похожи.
Взревев двигателями гидроплан начал разбег. Бармалеи вынужденно закрыли люк и прилипли к окошку. Я тоже косился в боковое остекление, наблюдая, как наддали автомобили, пытаясь пробиться к полосе по полю, оказавшемуся «грязевой ловушкой». То, что шансов нет, поняли и экипажи джипов, выскакивая из останавливающихся машин и вскидывая оружие. Твою ж, через коромысло!
Подорвал гидроплан, явно рано, но из нас сейчас терку с дырочками делать будут. Пару долей секунды самолет думал, свалиться ли ему на крыло или все же полететь. Я эти размышления всем организмом ощущал, с замиранием ожидая вердикт. ЭЛка решила лететь и замершая было вокруг жизнь вновь побежала. И даже свистнула пулей, пробившей корпус под боковым стеклом, пролетевшей у меня перед пузом, благо живот отъесть не успел, разлохматившей край второго кресла и канувшей в дырочке по правому борту. Судя по бурному мату сзади, такая пуля была не одна, но никого не зацепила. Любопытно, и как нам теперь на воду садится? Придется осваивать полосу Станции. Но это мелочи. Корпус заклеим, зашкурим будет как новенький. Хорошо, что в двигатели не попали. А еще лучше, что не попали в нас. Надо будет у кавторанга спросить — если у него пушки от штурмовика Ил-2 есть, может, и сам штурмовик найдется? Как-то захотелось бронированный самолет.
А войсковыми операциями пусть Димыч занимается. У него пара кукурузников есть, а скоро будет их и четыре, и больше — вот и флаг им в руки, по замертвяченным и забандиченым местам шарить. Под такие мысли напевал мелодию из «крокодила Гены»
«Скатертью, скатертью, газ бинарный стелется
и упирается — мне в противогаз.
Каждому спецназовцу в лучшее верится
может быть, кто-нибудь, выживет из нас».
На такой позитивной ноте и долетели до Станции, застав парад самолетов, собравшихся в подобие строя с Пайпером во главе, двумя массивными кукурузниками по бокам и остальной добычей позади.