«А что я могу поделать? – возражал рабби Буним. – Они раззадоривают меня, и я не в силах сдерживаться. Ну хорошо, в следующую субботу как увидишь, что я снова вступаю в эти разговоры, толкни меня ногой под столом, чтобы я сидел тихо». Так его сын и поступил в следующую субботу, когда они, как обычно, сели за стол.
Но рабби Буним сказал укоряющее: «Вовсе нет! Этих людей нельзя назвать неверующими! Мне довелось слышать, как один из них, страдая от головной боли, воскликнул: “Шма, Исраэль!” Вот фараон – тот был поистине неверующим, потому что, страдая от ниспосланных Богом казней египетских, все равно продолжал заявлять, что не признает Его».
«И сказал фараон: “Кто такой Бог, чтобы я послушался его и отпустил Израиль? Не знаю я Бога, и Израиль тоже не отпущу”»[147].
В то время, когда рабби Буним еще торговал древесиной, купцы Данцига спросили его, почему он, столь хорошо знающий Писание, тем не менее регулярно ходит к цадикам? Что же такого они в состоянии сказать ему помимо того, что он и так может прочесть в книге? Рабби Буним попытался объяснить им – но безуспешно. Вечером купцы пригласили его в театр, но он отказался. Вернувшись после спектакля, они стали рассказывать ему, какое удовольствие они получили от увиденного. «Я и сам знаю, – ответил рабби Буним, – я прочел театральную программку».
«Но разве чтение программки сравнимо с тем, что мы видели своими глазами!»
«Именно это я и хотел сказать вам – когда речь заходит о книгах и цадиках».
Один купец из числа торговых партнеров рабби Бунима попросил рабби взять его сына в Данциг и там присматривать за ним.
В один из вечеров рабби Буним обнаружил, что молодого человека нет в гостинице. Рабби отправился на поиски и вскоре подошел к дому, из окон которого доносились звуки фортепиано и пение. Когда рабби вошел в дом, певица как раз допела песню до конца, и он увидел, как сын его партнера направился к выходу. «Спой свою любимую песню», – сказал рабби девушке, давши ей золотой. Девушка запела, и тут отворилась дверь, впустив молодого человека.
Рабби подошел к нему и сказал как ни в чем не бывало: «Так вот ты где. А там тебя ищут. Пойдем вместе?» Вернувшись в гостиницу, рабби Буним с молодым человеком какое-то время играли в карты, после чего отправились спать. На следующий вечер рабби пошел с молодым человеком в театр. Однако когда они вернулись после спектакля, рабби Буним принялся читать псалмы и делал это с такой страстью, что полностью отвлек молодого человека от мирских помыслов.
Много лет спустя цадик говорил своим друзьям: «В тот раз, в публичном доме, я понял, что божественная Шхина может снизойти где угодно, в любом месте, и если в этом месте находится только один человек, обретающий ее, то этот человек обретает все блаженство».
Однажды, будучи в Данциге, рабби Буним отправился вечером в городской парк. По ярко освещенным аллеям парка прогуливались молодые люди и девушки в красивых платьях. «Эти огни – свечи на Йом Кипур, – сказал про себя рабби. – А эта одежда – китл молящегося».
Когда рабби Буним еще занимался торговлей и ездил каждый год на ярмарку в Данциг, однажды он остановился в небольшом городке, чтобы провести там субботу. Там он услышал о благочестивом и начитанном человеке, который жил в великой бедности. Рабби Буним устроил так, чтобы провести канун субботы в доме этого человека; он приобрел посуду и всякую утварь, заказал еду и даже уговорил хозяина дома принять в подарок новую одежду. Прощаясь с этим человеком на исходе субботы, рабби Буним дал ему значительную сумму денег, но тот отказался, пояснив, что и так уже получил от рабби более чем достаточно.
«А этот дар, – сказал рабби Буним, – предназначен не тебе, а мне. Таким образом я врачую раны сострадания, нанесенные мне твоим тяжким положением; именно так я могу выполнить заповедь милосердия. Ибо сказано: “Дай же ему, и да не будет досадно тебе, когда дашь ему, ибо за это благословит тебя Бог Всесильный твой, во всех делах твоих и во всяком начинании твоем”[148]. Тот, кто не в состоянии выносить зрелище бедности, должен облегчить свое душевное беспокойство, помогая ближнему своему, и тогда печаль покинет его сердце».
По прошествии времени рабби Буним стал аптекарем в Пшисхе. Вечерами же он учился у рабби Яакова-Ицхака, святого Йеѓуди. Когда рабби, исцеляя хасидские души, сталкивался с особыми трудностями, он обычно говаривал: «Позовите аптекаря, пусть он мне поможет».
Рабби Йехезкель из Козниц говорил ученику рабби Бунима: «Когда твой учитель был аптекарем в Пшисхе, мы частенько виделись. То я заходил к нему, то он ко мне. Однажды вечером я зашел в аптеку и увидел лежащий на скамье музыкальный инструмент со струнами, которые тот перебирал пальцами. Тут же вошла крестьянка с рецептом. Одной рукой рабби Буним приготовлял лекарство, другой пощипывал струны. Когда женщина ушла, я сказал: «Рабби Буним, это нечестивое поведение». А он ответил: «Рабби Йехезкель, ты не настоящий хасид!»
Я пошел домой и в глубине сердца затаил недоброе. Но этой же ночью мне явился мой дед; он дал мне хорошую затрещину и прикрикнул: «Не смей подкапываться под этого человека! Он сияет во всех небесных чертогах».
После смерти своего учителя, святого Йеѓуди, рабби Буним продолжал жить в Пшисхе. Однажды его жена, сидя у окна, увидела, как к их дому подъехала битком набитая повозка. Она кинулась к мужу с криком: «Буним, к тебе приехали хасиды, целая повозка!»
«О чем ты говоришь! – резко ответил он. – Не мое это дело, и ты это прекрасно знаешь». Но час спустя, когда приехавшие отбыли восвояси, он сказал жене: «Ничего не попишешь. Я не могу больше этому противиться. В ту секунду, как они переступили порог, я уже знал все нужды и пожелания каждого из них».
После смерти Йеѓуди его ученики какое-то время колебались, кого им выбрать своим учителем. И они обратились за советом к рабби Буниму.
Тот сказал: «Пастух пас стадо овец на лугу. Он почувствовал себя очень усталым, прилег на траву и уснул. Никогда прежде с ним не бывало ничего подобного. Он проснулся в полночь. На небе сияла полная луна, ночь была ясной и прохладной. Пастух напился из ручья и почувствовал себя гораздо лучше. Но в то же мгновение он вспомнил о стаде, и сердце его замерло. Он огляделся по сторонам и увидел в нескольких шагах от себя своих овец, мирно спящих, будто в овчарне. Он пересчитал их – все были в сохранности. И тогда он воскликнул: “Милосердный Бог, как я смогу отплатить Тебе! Доверь мне твоих овец, и я буду беречь их как зеницу ока”. Найдите такого пастыря и сделайте его своим рабби».
Рабби Абель Нойштедтер, который в свое время учил Йеѓуди каббале и которого многие из присутствовавших считали наследником его бывшего ученика, поднялся с кресла и усадил рабби Бунима на свое место.
Когда рабби Буним наследовал своему учителю Йеѓуди, немало молодых людей пришли к нему, забыв свой дом и былые обязательства. Их отцы были разгневаны, и рабби Буним подвергся нападкам в большей степени, чем любой другой цадик его поколения. Как-то тесть одного из этих молодых людей ворвался в дом рабби и с порога начал кричать: «Ты разлагаешь лучших из наших сыновей, и они бросают все, чтобы бесцельно провести годы и годы своей жизни в твоем обществе. А ты заявляешь, будто учишь их страху Божьему! Подумать только, Божьему страху! Не нужен ты нам! У нас имеется достаточно книг, откуда они могут почерпнуть больше полезного, чем услышать от тебя!»
Рабби Буним слушал этого человека, не перебивая, пока тот не иссяк. Затем он сказал: «Как тебе известно, я был аптекарем. И вот что я заметил: врачи, которые посещают всех больных даже без вызова и при этом не берут денег за визиты, пользуются меньшим уважением и доверием, нежели те, кто берут за свой визит немалые деньги. Все неприятности и напасти, которые молодые люди вынуждены терпеть от своих отцов и тестей, – это плата, которая причитается тем, кто приходит ко мне врачевать свои больные души. И они верят именно тому доктору, который оказался для них столь дорогостоящим».
Ученика рабби Бунима однажды спросили: «Что же столь чудесного в твоем учителе, о котором идет так много разговоров?»
Ученик ответил: «Элияѓу нашел Элишу, когда тот пахал свое поле на волах. Элиша был отнюдь не пророком, а всего-навсего простым крестьянином, который лишь погонял своих волов. Однако как только его учитель появился и набросил на него плащ свой, тотчас же душа Элиши вспыхнула огнем, он зарезал своих быков и разломал плуг.
“Что я сделал тебе?” – спросил Элияѓу.
“О! – воскликнул Элиша, – и ты спрашиваешь, что ты мне сделал!”
Он оставил отца своего и мать свою и пошел за учителем, и ничто уже не могло их разлучить. Вот как бывает, когда рабби Буним выбирает себе ученика. И не важно, из какой семьи происходит ученик, – он начинает жить новой жизнью, и его охватывает желание полностью посвятить себя Богу».
«Элияѓу нашел Элишу, когда тот пахал; двенадцать пар волов пред ним, а сам он при двенадцатой. И прошел Элияѓу мимо него, и бросил на него плащ свой. И оставил Элиша волов, и побежал за Элияѓу, и сказал: позволь мне поцеловать отца моего и мать мою, и я пойду за тобою. Он же сказал ему: иди, воротись, ибо что сделал я тебе? Воротившись от него, взял Элиша свою пару волов и зарезал их, и на снаряжении волов сварил мясо их, и роздал людям, и они поели. А сам встал и пошел за Элияѓу и стал служить ему»[149]