воей молодости. И лишь тогда они оба действительно пошли вместе».
Два вида работы
В субботу за трапезой рабби Буним толковал Писание.
«Сказано: “И застонали сыны Израиля от работы, и возопили – и вознесся этот вопль от работы их ко Всесильному”[165]. Почему слово “работа” сказано дважды? В первый раз речь идет о египетском рабстве, а во втором – о службе Богу. Это отнюдь не работа во плоти и крови. Вот что они имели в виду, когда обращались к Богу за помощью. К Богу, служа Богу».
Рабби Буним объяснял: «Сказано: “Я выведу вас из-под ига египтян”[166]. Почему здесь употреблено слово “иго”, а не слово “рабство”? Потому что сыны Израиля уже смирились с рабством. Когда Бог увидел, что они более не ощущают своего положения, он сказал: “Я выведу вас из-под ига египтян. Вы больше не будете страдать под их игом. Я верну вам вашу свободу”».
Рабби Бунима спросили: «Сказано: “И будете вы мне царством священнослужителей и народом святым. Вот слова, которые ты скажешь сынам Израиля”[167]. Наш учитель Раши комментирует: “Это слова – не более того, хотя и не менее”. Что он хотел этим сказать?» Рабби Буним объяснил: «Моше был добрым. Ему хотелось сказать народу больше, но это ему не было дозволено – поскольку на то была воля Бога, чтобы народ сам понял происходящее. Моше должен был сказать им именно эти слова – не более и не менее, чтобы они почувствовали: здесь имеется какой-то сокрытый смысл, и нам следует постараться понять его самим. Вот почему мы читаем далее: “И изложил им все эти слова”[168]. Не более того, но и не менее».
Рабби Бунима спросили: «Сказано: “Я – Бог, Всесильный твой, который вывел тебя из страны Египетской, из дома рабства”[169]. Почему же не сказано: “Я – Бог, Всесильный твой, который создал небо и землю”»?
Рабби Буним объяснил: «Небо и землю! На это они могли сказать: “Небо – это слишком много для меня”. Вот почему Бог сказал человеку: “Я тот, кто вытащил тебя из грязи. Ну-ка, подойди сюда и слушай меня!”»
Рабби Буним объяснял: «Народ Израиля сказал на горе Синай: “Все, что говорил Бог, сделаем и будем слушать его слова”[170]. Разве не следовало ли сказать: “Я сделаю и буду слушать”, – поскольку каждый человек говорил сам за себя? Но представьте себе, как множество народу сидит в тюрьме, умирая от жажды в невыносимо жаркий день, и вдруг их спрашивают, не хотят ли они воды. И ведь каждый тогда ответит: “Да, мы хотим воды!” Потому что каждый из них осознает, насколько все они изнемогают от жажды.
Так и на горе Синай они все жаждали получить Тору, и каждый из них ощущал эту жажду всего народа, и, услышав слово Бога, каждый из них крикнул: “Мы”!»
«Душа Моше и душа Кораха[171] возвращаются в каждом поколении. Но если когда-нибудь, в грядущем мире, душа Кораха захочет покориться душе Моше, это даст Кораху избавление».
Рабби Бунима спросили: «Почему грех поклонения золотому тельцу[172] был прощен, хотя мы не находим в Писании указания на то, что народ покаялся и встал на истинный путь, и почему грех распускавших злую молву о стране Кнаан[173] не прощен, хотя мы читаем, что народ покаялся и сожалел о содеянном? Ведь мы же знаем: нет такого, что не могло быть прощено благодаря покаянию и обращению на истинный путь».
Рабби Буним ответил: «Все зависит от того, каково это обращение. Одно дело, когда человек осознает, что ему не на что надеяться, и он ощущает себя комом глины, потому что расстроил ход своей жизни и не знает, как можно поправить содеянное, – и тем не менее, даже лишенный надежды, он готов продолжать служение Богу после раскаяния, и он действительно служит Богу. Вот это – истинное обращение, и ничто не может ему препятствовать. Так было с грехом поклонения золотому тельцу. Это был первый грех, совершенный народом, они ничего не знали о силе обращения и потому покаялись от всего сердца. А с грехом распускавших злую молву о стране Кнаан все было иначе. Народ уже знал, что может дать им покаяние, и они решили, что покаются, и все станет тогда по-прежнему; потому они не раскаялись всем сердцем и вот почему не смогли поправить содеянного».
Рабби Буним однажды разбирал стих из Писания: «Видел я всех израильтян рассеянными по горам, как овцы, у которых нет пастыря»[174].
Он сказал: «Это не значит, что там нет пастыря. Пастырь есть всегда, но порой он где-то таится, и тогда его действительно вроде бы и нет – для овец, потому что они его не видят».
Рабби Буним давал такое толкование: «В псалме мы читаем: “Сокрушенных сердцем исцеляет Он, врачует скорби их”[175]. Почему мы говорим об этом? Потому что сокрушенное сердце угодно Господу, ибо сказано: “Жертва Всесильному – дух сокрушенный; сердце разбитое и угнетенное”[176]. Однако в псалме также сказано: “И врачуешь их раны”. Бог не дает полное исцеление человеку с сокрушенным сердцем – Он лишь облегчает его страдания, дабы человек не претерпевал мучения и не впадал в уныние, ибо уныние не угодно Господу. Сокрушенное сердце приготовляет человеку к служению Богу, тогда как уныние отвращает его от служения. Надо проводить точное различие между сокрушенностью и унынием – как между радостью и буйством; с легкостью можно принять одно за другое, и в то же время одно столь же далеко от другого, как небо и земля».
Рабби Буним говаривал: «Сказано в Книге притчей Соломоновых: “Как в воде лицо – к лицу, так сердце человека – к человеку”[177]. Почему сказано “в воде”, а не “в зеркале”? Человек может видеть свое отражение в воде, лишь как можно ближе склонившись к ней; точно так же сердце человека должно быть близко к сердцу другого человека, и лишь тогда между ними возможна близость».
Вот как рассуждал рабби Буним о словах псалма «Отворите мне врата правды, я войду в них, буду Бога благодарить»[178]: «Лишь так и возможно истинное служение Господу – когда человек постоянно ощущает себя вовне и молит Бога отворить для него врата истинной службы. Вот что имел в виду Давид, говоря: “Это врата Бога – праведники войдут в них”[179]. Нет другого пути к Господу, кроме как благодаря такой молитве».
Однажды рабби Буним велел запрячь лошадей и отправился в Варшаву с несколькими из своих хасидов. По прибытии туда он велел кучеру остановиться в корчме. Они вошли и сели за стол. За столом в углу сидели два грузчика; они пили шнапс и беседовали о самых разных вещах. И один из них спросил другого: «Ты уже прочитал недельную главу Торы?»
«Да», – сказал второй.
«Я тоже, – сказал первый. – Там есть одно место, где речь идет о нашем праотце Авраѓаме и Авимелехе, царе филистимлян, и где сказано “…и заключили они оба союз”[180]. Вот я и спрашиваю себя: почему сказано “они оба”? Нужно ли такое многословие?»
«Хороший вопрос! – отозвался второй грузчик. – И как же ты на него отвечаешь?»
«Я думаю вот что: они заключили союз, но тем не менее они не стали едины – каждый оставался сам по себе, то есть их было двое».
Рабби Буним встал из-за стола, вышел из корчмы и сел в повозку со своими хасидами. «Теперь, услышав рассуждения двух скрытых праведников, – сказал он, – мы можем возвращаться домой».
Учил рабби Буним: «Наши мудрецы говорят: “Ищи мира там, где ты есть”[181]. Нельзя обрести мир иначе как в самом себе. В псалме мы читаем: “Нет мира в костях моих из-за прегрешений моих”[182]. Когда человек обретет мир в самом себе, он сможет добиться мира и во всем мире».
Рабби Буним говорил: «Перед приходом Машиаха сокрытие всего будет столь велико, что даже цадики в белых одеждах не будут знать своего пути, даже они будут введены в замешательство и отступятся от своей веры в приход Машиаха».
В другое время он говорил: «Перед приходом Машиаха будут зимы без холодов и лета без жары, мудрецы без Торы и хасиды без хасидизма».
«Баал Шем Тов, – говаривал рабби Буним, – был мудрее великого отступника Ахера. Когда Ахер услышал глас небесный: “Возвратитесь, дети-отступники”[183] – все, кроме Ахера[184], он оставил все и покинул общину. А вот Баал Шем Тов, заметив, что неожиданно лишается всех своих великих дарований, сказал: “Так что же, я буду служить Господу, как любой простой человек. Пусть я глупец, но у меня есть вера”. И он начал молиться, как маленький ребенок. Но в конце концов он поднялся на еще более высокую ступень, ибо это было всег