— Пес с вами, — сказал он. — Тогда я сам застрелюсь. А потом ты, блохастый, отнесешь меня в «Оживляж», и я оживу.
Авосевцы с сенбернаром и Николеттою стали уговаривать его и увещевать в том смысле, что вещественные доказательства могущества его оживляющей и регенерирующей фирм им ни к чему, и ему и так верят на слово.
— Реклама, — сказал торговец, — вечный двигатель торговли.
— Ничто не вечно, — сказал Джеймс.
— Даже торговля, — сказал Джойс.
— Это как посмотреть, — сказал торговец.
К разочарованию путешественников торговец и слыхом не слыхивал о местонахождении искомого ультрасенса; однако дал совет посетить живущего за самшитовой рощей изобретателя.
— У него чего там только нет, — сказал он, — электронные мозги, блоки памяти, всякие там телеморгалки, информатеки… чем черт не шутит…
Стволы самшитовых деревьев вздымали кроны до облаков, кроны закрывали солнце, корни сплетались как змеи. Первопроходцы шли гуськом по узкой тропинке. Первым шел Перси Китс — до той самой минуты, пока не исчез с глаз долой. Он провалился сквозь землю — и тотчас на стволе ближайшего реликтового дерева заработали мигалка с пищалкою.
— Перси, ты жив? — спросил, наклоняясь над ямой, Джойс.
— Перси, ты где? — спросил Джеймс, наклоняясь над ямой с другой стороны.
— Я в капкан попал, — сказал Перси Китс.
Мигалка погасла, пищалка умолкла, и молниеносно невесть откуда взявшиеся металлические сети с грузилами накинуты были на путешественников, и неведомая сила повлекла их с дикой скоростью в неизвестном направлении.
Близнецы не успели даже выругаться как следует, когда движение прекратилось, сети улетели — и взору товарищей по несчастью предстали новые ворота, в которых избочась стоял человек в майке, шортах и спортивных тапочках.
— С прибытием, — сказал он ухмыляясь. — Как вам понравилась моя ловушка с вызовом?
— Я только не понял, — сказал Перси Китс, — к чему все это.
— Втянул вас в мое обиталище, — отвечал изобретатель в майке, — посредством электромагнитного поля.
— Мы и так сюда шли, — сказала Николетта.
— Зато я заранее знал, что вы идете. По УКВ. Мы живем в эпоху технических новаций. И надо идти в ногу со временем.
— А что такое идти в ногу со временем? — спросила Николетта.
— Время левой — и ты левой, — отвечал изобретатель, — время правой, и ты правой. Время хромает — и ты шкандыбай!
Подквакивающая оранжевая сенокосилка на воздушной подушке небезуспешно косила траву на лужке перед домом.
За ней бегали два маленьких металлических чучелка с лампочками вместо глаз и антеннами вместе хвостов.
— Собачки мои, — сказал хозяин о гордостью, — Шатун и Кривошип. Достижение робототехники. Двоякое управление. Автономное — а притом и дистанционное возможно. По ситуации.
— Лаять умеют? — спросил сенбернар.
— Шатун может, — отвечал инженер, — а в Кривошипа не заложено. Он тикает. Из одинаковых сигналов у них только сирена.
— Воют, что ли? — спросил сенбернар.
— Сигнализируют по необходимости.
— Имена свои знают? — спросил сенбернар.
— А ты попробуй их позови, — сказал хозяин. — Пообщайся с собратьями.
Сенбернара аж передернуло.
— Сенокосилке твоей они собратья, — сказал он.
— Зато у них блох нет, — парировал изобретатель, — и не в свое дело они не суются. Зовут — они тут, а не зовут — их и не видать.
Сенбернар присел на газон, наблюдая за маленькими четвероногими роботами.
— Они у тебя кобели, по идее? — спросил он любознательно.
— Шатун отчасти сучка, — сказал изобретатель.
— Очень интересно, — сказал Окассен.
Все, кроме сенбернара, двинулись к дому.
— Шатун, Шатун, Шатун, Кривошип! — позвал сенбернар.
Оба металлических монстрика, цокая, звякая и мигая глазками, бойко задвигались к нему.
— Сидеть! — сказал сенбернар.
Монстрики переглянулись и легли.
— Лежать! — сказал сенбернар.
Монстрики перевернулись на другой бок.
— Место! — сказал сенбернар.
Монстрики ринулись за сенокосилкой.
— Фу! — воскликнул сенбернар. — К ноге!
Рукотворные собачки вернулись.
— Кривошип, голос! — сказал сенбернар.
Раздалось довольно громкое тиканье.
— Мне все ясно, — сказал сенбернар, — вы технологические ублюдки технократического воображения. Само ваше существование позорит наш род. Пошли к чертовой матери. Место! Голос!
Под вой двух сирен, перемежающийся тиканьем, маленькие киберы снова ринулись за сенокосилкою, а сенбернар отправился в дом.
Речь держал хозяин.
— Отопление у меня центральное, — говорил он, — котел снизу; отапливаю релятивистскими брикетами. Сегодня затопил — зимой тепло.
— Последними словами техники оснащены, — сказал Перси Китс.
— Вы как-то интересно дверь открывали, — сказала Николетта, — без ключа.
Изобретатель оживился.
— Замки новейшей конструкции! — воскликнул он. — Вон на той двери замок открывается при помощи отпечатков пальцев. Реле. Электроника. Открыть могу только я. Отпечатки пальцев не повторяются. А вон в той комнате замок настроен на взгляд. Цвет глаз. Расстояние между зрачками. В нужном ритме необходимо подмигивать. Собираюсь отрабатывать конструкцию с программой на запах.
— Да ну? — сказал сенбернар.
— Запах будет какой-нибудь особый, — мечтательно сказал инженер, — например, бензин; или тухлое яйцо; можно натаскать на духи…
— Мерзость, однако, — сказал сенбернар.
— Здорово, — сказал Джеймс.
— А дверь-то высадить все равно в наших силах, — сказал Джойс.
— Всюду капканы, — сказал хозяин.
На стене вспыхнул огромный экран видео-телефона, и узколицый человек с волосами до плеч устало произнес:
— Женя, не морочь им голову своими изобретениями. Они меня ищут. Всех приветствую. Дам и собак особо.
— Вы телепат? — спросила Николетта.
— Вообще-то я телепатолог. Я изучаю патологию в телепатии.
— Вы экстрасенс? — спросил сенбернар.
— Я ультрасенсор, — отвечал абонент.
— Вы пришелец? — спросил Окассен.
— Я ушлец, — с достоинством отвечал тот. — Выходец из лучшего мира.
Николетта, как заводная, тут же упала в обморок. Телепатолог досадливо поморщился и пока Николетту приводили в чувство (лучше всего это удалось Окассену), проинструктировал изобретателя, как путешественникам лучше до него добраться. В заключение он произнес:
— Не жмоться, Женя, дай им новую амфибию на толерантных парах. Я тебе ее сам верну.
Что и было сделано.
XII. Ушлец
— А в каком это смысле вы — выходец из лучшего мира? — спросил Джеймс.
— А почему вы — ушлец? — спросил Джойс.
— Ушел я из своего мира в ваш, — сказал ушлец, — ушел навеки. Мой-то мир, из которого я вышел, — лучший. Миры есть лучшие и худшие. Отличаются по структуре, уровню развития, климатическим условиям, флоре и фауне; в райских, скажем, мирах летают раечки, а в адских — адочки.
— А есть такие миры, что лучше лучшего? — спросил Джеймс.
— А есть такие, что хуже худшего? — спросил Джойс.
— Само собой, — сказал ушлец. — Мой был вот как раз лучше не бывает; а ваш, извините, вот именно гаже не придумаешь.
— Интересное кино, — сказал Окассен, — что же тебя, милый, сюда занесло? Чем тебе там не понравилась?
— Прошу бури, — загадочно произнес ушлец, — не от счастия бегу, не счастия и ищу.
— Это что-то поэтическое? — спросила Николетта.
— Это по философской части, — сказал ушлец.
— По философской части у нас старый Дизи, — сказал Джойс.
Джеймс промолчал.
— Сейчас Василия вашего поищем, — сказал телепатолог, выкладывая на стол карты, блюдечко, стакан с водой, обручальное кольцо и наушники с антенной.
Наушники он надел, карты взял в руки, кольцо бросил в стакан с водой, а всем присутствующим велел положить указательные пальцы на блюдечко и сидеть тихо.
Вода в стакане пузырилась, телепатолог ястребиным оком глядел в кольцо, блюдечко, как волчок, сновало по буквам алфавита, написанного на столе красной, белой и черной краской. «Магия, — объяснил до начала сеанса ушлец, — бывает черная, белая и красная».
Присутствующие по буквам произносили получающееся слово и произнесли наконец: МЫМРИКИ.
Телепатолог устало снял наушники.
— Помех много, — сказал он. — У мымриков ваш Василий в одном из перпендикулярных миров. Живой и здоровый.
— Разве бывают перпендикулярные миры? — спросил Джеймс.
Джойс промолчал.
— Миры бывают параллельные, перпендикулярные, прецедентные и конгруэнтные, — сказал ушлец. — Труднее всего выбраться из конгруэнтных.
— А какие бывают мымрики? — спросил Перси Китс.
— Мымрики бывают вооруженные до зубов, вооруженные по уши, вооруженные выше головы и якобы безоружные. Спрашивайте, спрашивайте, не стесняйтесь, что еще кого интересует.
— Будем ли мы навсегда вместе с Окассеном? — вдруг ляпнула Николетта.
Ушлец поправил седые кудри, внимательно поглядел на Окассена и сказал:
— Само собой.
Перси Китс спросил:
— Что вы можете сказать о Белозубой Конфетке?
— Ну, как же, — сказал ушлец, — у Белозубой Конфетки на ляжке родинка.
— Отвал, — сказал Перси. — Улет, — сказал Перси. — Абзац! — сказал Перси. — Молоток ты, отец, — сказал Перси Китс.
XIII. Мымрики из перпендикулярного мира и незабвенный друг
Телепатолог поведал преследователям, что попасть в перпендикулярный мир куда труднее, чем в параллельный. В параллельные миры обычно проходят при помощи медиума, то есть проводника: скажем, влюбленной параллеломирянки или воспылавшего дружескими чувствами парамирянина. Что касается миров перпендикулярных, не обладающих ни малейшим сходством с парамирами, антимирами, метамирами и полимирами, то в них можно не столько войти, сколько ввалиться, и способствует тому, как водится, ситуация не нелепая даже, а прямо-таки идиотская, абсурдная в некотором роде. Иногда в перпендикулярный мир проваливались актеры театра абсурда во время действия пьесы. Случаются непреднамеренные проскоки и во время карнавалов или политических акций.